Сергей Шведов - Иван Царевич и Серый Волк

– Это, знаешь ли, сразу бросается в глаза, – понизил голос до шёпота Царевич. – Ты в курсе, что сейчас крокодилья кожа не в моде? – Да быть того не может, – ахнула монстриха. – А мне с Сан Саныч сказал, что на крокодилих всегда спрос.

– Врёт! – возмутился Царевич. – Тебя же засмеют, если ты в таком виде появиться на пляже не только там, но и у нас. В крокодильей коже сейчас только бабушки ходят.

Монстриха страшно расстроилась, узнав о чужом коварстве, выглядеть смешной, а уж тем более старомодной, в её нежном возрасте было невыносимо. Крокодилья кожа стала сползать с обманутой девственницы буквальна лоскутами. Метаморфоза происходила столь бурно, что Царевич не успел глазом моргнуть, как перед ним вместо ужасной монстрихи стояло чудное создание семнадцати лет, готовое хоть сейчас прогуляться по нудистскому пляжу.

– А как зовут вашего бизнесмена? – спросила Ева. – Адам, – быстро нашелся Царевич. – Но если вас не устроит этот Адам, мы найдём другого. У меня огромный опыт по части бракоразводных процессов.

– А вы кто такой? – Королевич Жан, – щёлкнул каблуками Царевич. – Великий маг игирийской школы. Рыцарь Огненного плаща. Белый Волк и майор Федеральной службы безопасности. Допущен во вселенский бомонд. Недавно был обласкан феей Морганой, моей любви добивались ассирийская царица Семирамида. Трижды я завтракал с богиней Кибелой.

– О, какой вы интересный мужчина. – К сожалению, уже женатый, – быстренько сориентировался в обстановке Царевич. – К тому же заколдован и зачарован своей ревнивой супругой. И в случае серьёзного проступка на интимной почве вынужден буду доживать свой век в шкуре осла. – Какой ужас, – всплеснула руками Ева. – Есть же такие жестокосердные стервы. – Совершенно с вами согласен, – вновь понизил голос до шёпота Царевич. – Но любовь, как извёстно, зла, а приворотное зелье ещё злее, и в нашем мужском положении приходится любить, кого ни попадя, и ведьм, и фей, и всяких других кикимор. – Я вам сочувствую, – искренне вздохнула Ева.

Появление Царевича бок о бок с прелестницей вызвало фурор в почтенном собрании. У Верки нехорошо заблестели глаза, и Иван ждал уже грома и молнии, но, к счастью, положение спасла Ева, очень вовремя задавшая свой вопрос:

– А где Адам? – Адам будет, – клятвенно заверил её Царевич. – Фея Моргана представит тебе жениха в лучшем виде. Надо потерпеть самую малость.

Взгляд Веры Михайловны потеплел, и Царевич уже собирался вздохнуть с облегчением, но тут стены замка потряс злобный и прямо таки раздирающий уши рык: – Он украл мою невесту. Приведите его ко мне.

Хотя имён произнесено не было, Царевич сразу же понял, о ком ведёт речь Вельзевул, продравший глаза после тысячелетнего сна. После страха, пережитого в компании с невестой князя Зла, Царевичу не хотелось встречаться с разочарованным женихом. Он вполне резонно полагал, что женщины ценят красноречие куда больше, чем мужчины.

Распоряжение Вельзевула было услышано, и вполне надёжные двери зала затряслись от глухих ударов расторопных служек злобного князя.

– Ну и где же твой Шараев с заклятьями?! – взвизгнул Мишка Самоедов, хватаясь скрюченными пальцами за плечо Бердова.

– Ничего я не знаю, – дико вскрикнул тот. – Слышите ничего.

А голос Вельзевула гремел уже, казалось, у самой двери: – Всех ко мне, а Царевича в первую голову.

– Не тронь лихо пока оно тихо, – запоздало выдал народную мудрость Васька Кляев.

Дубовые двери пошли трещинами, щепки полетели в разные стороны, и, наконец, в образовавшуюся щель просунулась совершенно свинячья голова с рогами. Кляев уже собирался выстрелить в неё из маузера, но Царевич удержал его руку. Сопротивление было бесполезно. Тем более что с тыла тоже наседали рогатые и хвостатые существа, готовые к крайностям, а возможно даже к убийству. – Мы сдаёмся, – громко произнёс Царевич и с сокрушением оглядел своё дрогнувшее сердцем воинство.

К его удивлению, воинство заметно поредело. Куда-то исчезли обе ведьмы, Вероника и Наташка, а с ними испарились вакханки вместе с бывшей монстрихой Евой. С одной стороны Иван почувствовал облегчение, с другой – недоумение: куда, собственно, могли испариться одиннадцать женщин из вроде бы со всех сторон окруженного помещения? Мужчины же все были в наличии: и Костенко, во главе стада баранов, и художник, и рогатый Синебрюхов, и Бердов, ну и, разумеется, неизменный лорд Базиль, который рванул было во всё горло песню о гордом крейсере, но тут же был сбит с ног и обезоружен превосходящими силами неприятеля, хлынувшими из всех щелей. Вконец ополоумевший от испуга Самоедов стал требовать адвоката и получил, как водится, по морде. Синебрюхов горячо и на полном серьёзе убеждал окруживших его чертей в том, что он местный и показывал на солидные рога, украшающие массивный череп. Бараны тоже были признаны чертями, как социально близкие, а вот Бердову с Костенко не повезло, им таки успели набить физиономии. Сам Царевич сдался благородно, вручив главнокомандующему нечистой силой свой ПМ и щелкнув каблуками. Польщенной черт, с маленькими хитрыми глазками, тоже защёлкал копытами, но вышло это у него хиленько, и он, засмущавшись, поджал хвост.

– Видите нас, маршал, к генералиссимусу, – распорядился Царевич. – Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути.

«Маршал», озадаченный Царевичевой лихостью, почесал затылок, прикидывая, видимо, в уме, где, собственно, может стоять этот бронепоезд, но так ничего не прикинув, скомандовал – вперёд.

Царевича и компанию доставили в тот самый зал, из которого они ещё совсем недавно героически бежали. В зале мало что изменилось, если, конечно, не считать картины, которая растеряла половину персонажей. Если Фея Моргана и окружающие её витязи были на месте, то Вельзевула и его нечистую рать, как корова языком с полотна слизнула. К сожалению, слизнула она их недалеко, в том смысле, что сам князь Зла горделиво восседал на гигантском троне в средине зала, а черти в большом количестве сновали вокруг, стараясь не попадаться патрону под горячую руку. Вельзевул же явно был не в духе, это было заметно по морде, покрасневший от усилий сдержать рвущуюся наружу ярость и по сверкающим лютой злобой глазкам, которые впились в Царевича, как только того ввели в зал. Размерами князь Зла раза в полтора превосходил свою невесту монстриху Еву, а уж сказать о его морде, что она похожа на крокодилью, значит обидеть крокодила. Голову чудища украшали огромные рога, которых, к слову, у монстрихи не было. Царевич, устрашённый жутким видом Вельзевула, не сразу опознал в суетящемся возле трона человечке, одетом в разрисованную звёздами хламиду, Сан Саныча Шараева. У чародея Магона был довольно бледный вид, хотя острая мефистофелевская бородка то и дело горделиво взлетала к потолку, но, увы, только для того, чтобы привлечь к себе внимание всесильного князя Зла, а отнюдь не для того, чтобы отдать ему команду. Судя по всему, заклинания, добытые Наташкой у дэвов, действовали на Вельзевула не больше, чем укус комара на разъярённого быка.