Сергей Шведов - Планета героев

Откуда мне знать, как он выглядит? Я ведь ни разу его не видел. Похоже, на Парре не доработали с моей легендой... Пока я морщил лоб, пытаясь что-то соврать неправдоподобнее, на помощь мне пришел Жигановский:

– Сразу видно шефа жандармов. Вынь да положь ему особые приметы. Ну как может выглядеть далай-лама? Как папа или патриарх.

– Да,– на всякий случай кивнул я головой.– Именно так он и выглядит! – И тут же поспешил перевести разговор на другое, как нас учили в Школе: – А как вы в таких небольших апартаментах балы проводите, здесь же жутко тесно?

На лицо Александра Сергеевича набежала тень. Бенкендорф вздохнул, а Венедикт Владимирович начал мне подмигивать и сокрушенно качать головой – дескать, кто же такие бестактные вопросы задает? Оставалось только признать, что я действительно совершил крупный промах. Все-таки водка меня подкосила. К счастью, выручила Натали.

– Пустяки,– сказала она.– А балы мы здесь не проводим. Вот когда у нас был свой дом на Гороховой, там мы действительно отрывались по полной программе.

Венедикт Владимирович откашлялся и одарил Натали ослепительной улыбкой – однако глаза у него оставались почему-то сердитыми.

– У Александра Сергеевича был свой особняк. Да что там особняк – дворец! Но его пришлось заложить.

– Да,– закручинился Пушкин.– Карточные долги. Никак не могу побороть в себе эту слабость. А вы играете в карты, Никита Алексеевич?

– Играть играю, но никогда не проигрываю. А это, согласитесь, скучно – всегда выигрывать.

– Я тебя умоляю, Никита! – вставил свое слово Василий.– Не пудри людям мозги.

Спорить с оруженосцем я не стал – просто попросил принести карты. Между прочим, карты на всех планетах практически одинаковы. Есть, разумеется, местный колорит, но никаких кардинальных отличий. И набор игр приблизительно тот же. Словом, у меня были все основания полагать, что и Земля в этом ряду не исключение.

И я не ошибся в своих предположениях. Колода была самая что ни на есть обычная. Я сдал себе четырех тузов, Александру Сергеевичу – в знак уважения – четырех королей, Натали – четырех дам, а неверующему Василию – четыре шестерки. Его это страшно огорчило, и он тут же заявил, что я передернул.

Тогда я передал ему колоду и предложил сдать карты. Василий согласился и даже подмигнул Натали – что мне, к слову, не понравилось. Но поскольку Александр Сергеевич, увлеченный нашим спором не менее других, никак на это заигрывание не отреагировал, то я, естественно, промолчал, поскольку Натали мне не жена и не любовница. Утешило меня то, что Василий был посрамлен, ибо расклад выпал тот же самый – у меня на руках оказались тузы, а у него шестерки.

– Да что же это такое? – возмутился Василий и взялся за колоду во второй раз. Однако опять удача от него отвернулась... Меня ситуация забавляла, а все остальные почему-то поскучнели. Венедикт Владимирович даже вытер платком пот со лба.

– А ну дай я попробую,– сказал Бенкендорф.– Ты, по-моему, тасовать не умеешь.

Василию пришли четыре семерки, и он уже собрался по этому поводу ликовать, но явно преждевременно – поскольку тузы все равно были у меня, а шестерки достались ошарашенному Бенкендорфу.

– Я же говорил вам, что он экстрасенс.– Расстроенно отшвырнул свои карты Василий.– Он, между прочим, и сейфы щелкает как семечки.

Сидящие за столом как-то странно на меня смотрели, и мне стало неловко. Надо было чем-то объяснить мое везение, но не мог же я им сказать, что это всего лишь магия десятой категории, доступная любому мальчишке на планете Парра. Наше умение в этой отрасли магии известно всему Светлому кругу, именно поэтому представители других планет никогда не сядут за карточный стол с паррийцем.

– Ваши долги я заплачу,– сказал я расстроенному Пушкину, чтобы хоть как-то развеять возникшую неловкость.– И дворец выкуплю. Примите от меня спонсорскую помощь.

– Нет, нет и нет! – замахал руками Александр Сергеевич.– И не просите. Карточный долг – долг чести. И вообще я себя и здесь прекрасно чувствую. Замечательная квартира. Панельный дом. Тараканы на кухне. Я уже привык, притерпелся.

– Не пыли, Саша! – Жигановский выпил бокал водки и довольно крякнул.– Человек тебе от чистого сердца предлагает. Не надо отказывать князю Мышкину – ты его обижаешь. Великий Поэт, а живешь, как босяк.

– А какой срам государству! – покачал головой граф Бенкендорф.– Ужас. Иностранные послы у тебя бывают. Мне уже в Кремле говорили: что это там Сашка дурит – живет в конуре, а нам перед заграницей неудобно. Хоть с бюджетом сейчас и напряженка, но для Пушкина деньги найдем. Затянем пояса, так сказать.

– Не надо затягивать,– возразил я.– Деньги-то небольшие.

– В принципе конечно...– вздохнул Александр Сергеевич.– Всего каких-то пятьдесят миллионов.

– В рублях? – спросил закхекавший Василий.

– К сожалению, в евро.

Я готов был выложить и сто миллионов каких-то там евро, только чтобы вернуть улыбку на лицо Натали, закручинившейся по поводу несчастий мужа. Если вы скажете, что я влюбился, не стану возражать. А кто бы не влюбился, глядя на ослепительную красавицу двадцати лет от роду с совершенно умопомрачительной фигурой?.. Между нами, даже баронесса Крэг до Натали не дотягивала, а Кэт считается одной из самых красивых женщин Парры. Эх, кабы не мое преклонение перед Александром Сергеевичем, который, к слову, был вдвое старше своей жены, я бы не удержался и осыпал ее не только грязными купюрами, но также цветами и комплиментами. Я твердо решил, что набью морду Дантесу, и от этого решения на душе сразу же полегчало.

– Я все улажу, Саша,– сказал Венедикт Владимирович.– Будет у тебя особняк не хуже, чем у нового русского.

В общем, Пушкина мы уломали. Обрадованная Натали тут же пообещала, что пригласит меня на первый бал, который они с Александром Сергеевичем дадут по возвращении в родной дворец. Я в свою очередь выразил надежду, что если не первый, то второй танец на этом балу останется за мной.

– Какой разговор, Никита? – стрельнула в меня глазами Натали.– Попляшем до упаду. Помню, на школьном выпускном так оторвалась, что каблук отлетел.

– Вы учились в школе?

– Скорее в гимназии,– поправилась Натали.– А потом в институте благородных девиц в Смольном.

Разговор с Натали мы вели наедине, поскольку все остальные мужчины ушли покурить на кухню. Мне показалось, что я понравился своей собеседнице. Нет, я не собираюсь компрометировать женщину. И не подумайте, что на что-то намекаю.

Все было пристойно и невинно. Просто играла музыка. Натали спросила: а почему бы нам не потанцевать? Ведь до бала еще далеко. И я немедленно согласился. Я же не знал, что в земных танцах кавалер и дама очень тесно прижимаются друг к другу. Дама при этом еще и обнимает его за шею. В общем, мы поцеловались. Короткое умопомешательство, не повлекшее за собой никаких последствий.