Сергей Шведов - Планета героев

– И сколько он должен?

– Сто тысяч. То есть проиграл он меньше, но взял в долг под проценты. Его поставили на счетчик. Не заплатит – убьют.

Нравы здесь, однако! В конце концов, я ведь подарил Александру Сергеевичу особняк ценою в семьдесят пять миллионов долларов. Он вполне может его заложить и рассчитаться с долгами.

– Какой дворец? Что ты из себя кретина строишь?! Знаю я эту сволочь Жигановского – он не даст отцу ни копейки!

– Я же сам подписал документы. Там черным по белому было написано – Пушкин Александр Сергеевич.

– Фамилия моего отца – Караваев, имя-отчество действительно совпадает, но он не поэт – он актер-неудачник. Когда мама умирала, попросила меня за ним присмотреть. Но я не углядела. Он ведь страшно наивный, его все обманывают. В бизнес полез – разорился, сел в карты играть – проигрался. Он не только Мурзику должен – и тому же Жигановскому, и Сиротину. Они его подставят, как дурачка, а сами деньги загребут – и в сторону.

– А кто такой Мурзик?

– Мурзин. Сволочь, каких поискать. У него более полусотни «быков». Он всех тут в страхе держит.

– А как же Пушкин-то? – не удержался я от мучившего меня вопроса.

– Вон он, твой Пушкин,– махнула рукой Натали.– Торчит один как перст посреди площади.

– Так ведь это монумент! – удивился я.

– Пушкин умер много лет тому назад. Хватит доводить меня. Двести лет мы твоему Александру Сергеевичу недавно отметили.

Вот это удар! Ну и Школа резидентов!.. Недаром Аббудала Ках за голову схватился. Как они меня провели, мои высокомудрые преподаватели! Нет, все, конечно, бывает, но чтобы так безобразно запутаться в эпохах – это слишком даже для просвещенных мудрецов Светлого круга. Двести лет – приличный срок. Я точно знаю, что на Земле так долго не живут. А каков Жигановский! Завербовал я себе агента – нечего сказать. Как все сошлось... Ну ладно. За принцем Ником Арамийским не заржавеет.

– Мне сказали, что ты просто богатый придурок, свихнувшийся на пушкинской эпохе. Вот я и согласилась сыграть Натали. Но ты ведь не псих, Никита, ты не псих – я сразу тебя раскусила.

Ну раскусила и раскусила, зачем же, спрашивается, трясти меня за плечи, царапая при этом ногтями? Прямо кошка, а не женщина! Тут и без того голова кругом идет. Изволь теперь адаптироваться совсем в другой эпохе, где нет ни Пушкина, ни Бенкендорфа.

– А Арнольд есть? Здоровый такой детина, убивший веска с Луидура?

– Это кино! – пренебрежительно махнула рукой Натали.– Арнольд – актер.

– Вроде твоего папы?

– Ну да.

Все понятно: и этот не Пушкин, и тот не Герой. Что такое кино – я не понял, но это уже несущественно. В телевизоре бал правила иллюзия, которую я совершенно напрасно посчитал правдой жизни. В данном случае меня крупно подставил Аббудала Ках, опрометчиво посоветовавший изучать жизнь по дурацкому ящику. На всякий случай я уточнил существенную для меня деталь:

– А ребята из убойного отдела? Они ведь наверняка могли бы помочь твоему папе справиться с Мурзиком?

Натали повернула в мою сторону заплаканное лицо, и в ее прекрасных карих глазах сверкнуло торжество.

– Я так и знала! Я сразу догадалась, что ты – мусор. И именно из убойного отдела.

Мне не понравилось, что она назвала меня мусором. Странная планета: то в сортире обещают замочить, то мусором обзывают. И кого – Героя! Между прочим, я вполне симпатичен на вид. И на свалке вы такого вряд ли найдете.

– Ты что, обиделся? – удивилась Натали.– Вас ведь все так называют.

– Я не мусор! – твердо и раздельно сказал я.

– Фээсбэшник, что ли?

Слово это мне было незнакомо, но среди местных ругательств оно вроде бы не числилось, а потому я с готовностью кивнул головой.

– А не врешь? – недоверчиво посмотрела на меня Натали.– Уж больно молодо выглядишь.

Мне исполнилось восемнадцать лет, но все говорят, что я выгляжу на двадцать. Возможно, льстят, но и совсем уж зеленым юнцом назвать меня никто не осмелится.

– Вези к Мурзику! – твердо сказал я.– Там увидим, кто из нас молод, а кто стар.

– Ой нет! – покачала головой Натали.– С какой стати я тебя повезу к этим подонкам, если теперь твердо знаю, что ты не псих. Психа они, скорее всего, убивать бы не стали, а вот офицера ФСБ, чего доброго, пристукнут от испуга. И меня заодно. Решат, что это я их выдала.

– А ты не говори, что я офицер, скажи, что псих, у которого денег куры не клюют. Не забывай: твой папа на счетчике, а ты обещала маме его спасти.

Натали мучилась сомнениями. Мне показалось, что она боится за меня. По-моему, я здорово вырос в ее глазах, назвавшись офицером ФСБ. Узнать бы еще, что это такое. Может, какое-то тайное общество, целью которого является наведение порядка на Земле?

– Тебя к Жигановскому подослали? – косо глянула на меня Натали.

– В общем, да,– осторожно подтвердил я.– Возникли на его счет некоторые сомнения.

– Классно сработали,– восхитилась Натали.– Князь Мышкин. Идиот из Швейцарии с миллиардами баксов в кармане. Веньку аж затрясло от жадности. А Сиротин хвостом так и завилял. У, гады! Готовят они что-то, помяни мое слово.

И тут мне пришло в голову, что Натали надо завербовать, но не от лица паррийского резидента, а от имени офицера ФСБ. Тем более она теперь не жена Великого Поэта, а дочь актера Караваева. С какой стати ей на меня бесплатно работать? Ведь на Земле за все надо платить. Я, правда, не знаю точно, платят ли здесь за любовь, как утверждал Василий. Дашка, например, полюбила моего брата Вика совершенно бесплатно. Словом, меня мучили сомнения, и я осторожно поделился ими с Натали.

– Зови меня Наташей – мне так больше нравится. А много у вас в ФСБ платят?

Вопрос сразу поставил меня в тупик, поскольку откуда же мне знать, какие в этой организации ставки. Не мог же я платить Наташе жалкие десять тысяч долларов, как оруженосцу Василию? Все-таки она красивая женщина и моя любовница.

– Я тебе предлагаю сто тысяч.

– Рублей? – ахнула Наташа.

– Почему рублей? – удивился я.– Долларов.

Я успел заметить одну удивившую меня странность: здесь по преимуществу платят в рублях, а считают почему-то в долларах. И я колебался, какая сумма больше– сто тысяч в рублях или те же сто тысяч в долларах? По тому, как посмотрела на меня Наташа, я понял, что дал маху.

– Шутки шутим,– обиделась она.

– А что, и пошутить нельзя? Ладно, если ты настаиваешь,– пусть будет в рублях.

– Все равно много,– покачала головой Наташа.– Бюджет таких сумм не потянет.

Вот ведь какая привередливая агентка попалась! Доллары ей не надо – подайте рубли. Да тот же Соловей за баксы готов носом землю рыть, а эта капризничает. Бюджет, видите ли, не выдержит!.. Да не Бюджет тебе будет платить, а Ник Арамийский. Я уже хотел высказать Наташе все, что думаю о ее непоследовательном, мягко скажем, поведении, но тут мы, кажется, приехали.