Сергей Шведов - Родить Минотавра

– Где же я вам найду свидетеля, – развёл руками Рекунов. – Я всё-таки не пойму, Виктор Васильевич, что вы от нас-то хотите? – не выдержал Тяжлов.

– Я хочу, господа, чтобы вы взвесили всё, как следует, прежде чем начинать противоправные действия, это в ваших интересах, ибо мы в данный момент не способны обеспечить вам защиту ни от жреца Атемиса, ни от божественного быка. А пока разрешите откланяться.

Чеботарёву показалось, что он всё-таки произвёл некоторое впечатление на этих людей, но Корытин был иного мнения. Пока шли от роскошного особняка к своей не слишком авантажной машине, успели обменяться мнениями.

– Я бы не поверил, – сказал Корытин. – Как бы наш демарш не привёл к обратному результату. Они ещё чего доброго вздумают заняться Резановым вплотную, тем более что он и сам непрочь подразнить гусей.

– За Резановым ты присмотри, – кивнул Чеботарёв, – и за Ксенией тоже. Но главное – жрец Атемис. Ищи Алексея Астахова. И проверь все связи Костикова, мужа Ксении. Так или иначе, совесть наша чиста, мы сделали все, что могли на этот час.

Неделя пролетела незаметно в вялой текучке буден, Чеботарёв поуспокоился и даже порой посмеивался по поводу своих страхов и фантастических версий. Поверили Рекунов с Тяжловым в жреца Атемиса или нет, но и светиться в наглую после визита странного следователя они, скорее всего, не рискнут. Кое-какое шевеление вокруг Ксении наблюдалось, во всяком случае, Корытин отследил пару встречь её ближайшего помощника Юдина и с Рекуновым, и с Селяниным. Встречался Юдин и с Дерюгиным. Создалось впечатление, что дело движется к примирению. Не исключено, что Ксения всё-таки решила пойти на компромисс, в конце концов, в её положении ввязываться в драку глупо. Никакие деньги не стоят жизни, а в данном случае речь шла уже о двух жизнях. Должен же в Ксении пробудиться инстинкт материнства. Чеботарёв всё собирался позвонить Резанову и расспросить, чем там у них в Эбире дело закончилось, да так и не позвонил: с одной стороны текучка заела, а с другой – решил, что не стоит бередить закрывающуюся рану, если она, конечно, закрывается.

Телефон напомнил о себе неожиданно, и, наверное, поэтому у Чеботарёва ёкнуло сердце.

– Беда, Виктор Васильевич, – голос Корытина звучал глухо и не только по причине изношенности телефонных сетей. – Взрыв в офисе у Костиковой. – Ксения? – Сама Ксения Николаевна отделалась ушибами и шоком. Секретарша её погибла, двадцати лет девчонке не было.

– Я сейчас приеду.

Сволочи! Чеботарёв едва удержался, чтобы не трахнуть трубкой по телефонному аппарату. Вот у кого инстинкты гуляют, не бычьи даже, а какие-то дьявольские. И эти холёные номенклатурные суки знали обо всём наверняка. Ах, Виктор, Виктор, нашёл перед кем фантастические версии развивать. Чёрта лысого они не испугаются, не то что божественного быка. И обделали наверняка всё так, что не подкопаешься. Арестовать бы этого подонка Рекунова, да где доказательства. Может быть, прав этот бык Огус – рвать хищную свору на куски и дело к стороне. Пусть потом эксперты разбираются, приделывая руки и ноги к туловищам покойников.

Корытин смотрелся чернее тучи, а над тем, что ещё недавно было красивой девушкой, суетились люди в белых халатах, изрядно запачканных кровью. – Пытались спасти, – Корытин вздохнул и безнадёжно махнул рукой.

– Что успел выяснить? – Чеботарёв пытался и не мог найти в себе силы, чтобы взглянуть на развороченное взрывом тело. – Посылка или бандероль была на имя Ксении Николаевны, а вскрыла её Лидочка, естественно в присутствии хозяйки. Ксению спасло то, что она в дверях стояла, а заряд был не слишком мощным. Но на девочку, как видишь, хватило.

– А охрана куда смотрела? – В том-то и дело, что вся почта, а уж тем более бандероли и посылки проходят через руки охранников и лишь за тем ложатся на стол секретарши. Видимо, и Ксения, и Лидия были абсолютно уверены, что с этой посылкой всё обстояло точно так же. – А что говорят охранники? – Клянутся, что никаких посылок ни вчера, ни сегодня в офис не поступало, – пояснил Корытин. – Я звонил на почту, там слова охранников подтвердили. – Выходит, кто-то из своих подложил?

– Есть основания полагать, что это сделал Юдин. У Ксении не было причин ему не доверять. У Лидии тем более. С утра Юдин был в офисе, потом исчез, сейчас мои ребята ищут его по всему городу.

– Резанов знает? – Я ему позвонил. – Напрасно, – покачал головой Чеботарёв. – А пошли они все, – грубо выругался Корытин. – Для этих сук законы ещё не написаны.

– Он здесь был? – Повез Ксению в больницу. Только что отъехали. Я так и знал, что эти подонки не успокоятся. Была бы моя воля, эта братия давно бы уже гнила у параши.

– Мне не истерика твоя нужна, а улики. Рой землю, Корытин, но дай мне хоть какую-нибудь зацепку. Рекунов у меня сядет, пусть не по этому делу, пусть хоть за неуплату алиментов или неправильную парковку автомобиля, но сядет.

– Не доживёт твой Рекунов до отсидки, – криво усмехнулся Корытин. – У меня такое предчувствие.

– Это ты брось, – взвился Чеботарёв так, что белые халаты обернулись в его сторону. – Ты же и будешь охранять Рекунова от самосуда.

– А вот это дудки, Виктор Васильевич, – со свистом прошипел Корытин. – Пальцем не шевельну, разве что верёвку попросят намылить. И прокуратура мне в этом деле не указ.

С минуту смотрели друг на друга с такой ненавистью, словно были самыми заклятыми врагами. Чеботарёв опомнился первым и провёл чуть подрагивающей рукой по взмокшему от духоты лицу. С такой работой и сам психом станешь, почище Резанова.

– Займись пока делом, – сказал он Корытину почти спокойно. – А об остальном потом поговорим.

Надо перехватить Резанова, а то он в таком состоянии чёрт знает что может натворить. Девчонку уже не вернёшь, а свою и Ксеньину жизнь он окончательно покорёжит. Ах, как глупо устроена жизнь, так глупо и безнадёжно, что порой выть хочется.

В больницу Чеботарёв опоздал, Резанова там уже не было, а к Ксении его не пустили.

– Мы со своей стороны сделаем всё возможное, чтобы сохранить ребёнка, а уж вы постарайтесь обеспечить охрану. Мне, знаете ли, неожиданности здесь ни к чему.

Если судить по лицу и глазам эскулапа, то Чеботарёв был, по меньшей мере, причастен к этому преступлению. Впрочем, на оправдания у Виктора не было ни времени, ни сил. Да и что он, в сущности, мог сказать? Что закон бдит и впредь не допустит? Но даже это по воде вилами писано – допустит или не допустит. У врача всегда есть и будет перед следователем преимущество: он может спасти человеческую жизнь, а Чеботарёв способен только доказать чужую вину в свершившемся факте смерти. Но покойнику будет уже всё равно, там, наверху, вероятно есть свой суд, который уже тем хорош, что для него не надо собирать улики.