Геннадий Прашкевич - Человек из морга

Минуты две я тупо смотрел на картину, выбранную, вероятно, по вкусу мадам Дегри. Чудовищный смерч расшвыривал по морю крошечные кораблики. Непонятно, куда они шли таким большим караваном? Не отрывая глаз от дурацкой картины, я хлебнул из ближайшей бутылки, потом плеснул виски в ладонь и растер лицо.

Глупо так умирать, подумал я. И сказал вслух:

– Глупость, она тоже от Бога.

И услышал:

– Неверно, Эл. Глупость – она от рождения. Бог не занимается такими мелочами.

Я стремительно обернулся.

Джек Берримен сидел на кровати, опустив на пол босые ноги. Он здорово похудел, глаза лихорадочно блестели, и вид у него был недовольный.

– Тут нелегко достать виски, Эл, – пробормотал он. – Зачем ты умываешься моим виски?

До меня явственно докатилась волна перегара.

– А зачем ты оборвал занавес, Эл?

Я наклонил голову и злобно уставился на Джека:

– Ты спрашиваешь?

Только тогда он, наконец, ухмыльнулся:

– Почему нет? Я человек любопытный. Что там, кстати, с погодой?

– Как в могиле, – выругался я. – Душно.

– Думаешь, в могиле душно? – Джек лениво встал. – Ладно, не злись. И не делай вид, что не рад меня видеть. И не суйся с рукопожатиями, я не приму ничьей руки. И не пугайся, черт побери, я не покойник. Просто Отис потерял меру, мне приходится его успокаивать.

Он внимательно поглядел на меня:

– Что-нибудь не так, Эл?

– Там на лестнице труп, Джек. Наверное, это мадам Дегри.

– Да? – равнодушно удивился Джек. – Всегда говорил ей, эти добровольные дежурства в клинике не для ее возраста. У нее было больное сердце. – Он вдруг рассмеялся: – Тебе всегда везло, Эл. Мадам Дегри единственный человек, который мог что-то заподозрить. Но теперь ее нет. А всем остальным абсолютно плевать, кто ты на самом деле.

Он потянулся:

– Я приму душ. А ты плесни в стакан мне и себе. Еще. Не жалей. И выдави туда лимон. Чего-чего, Эл, а лимонов у нас хватает. Кислота, это хорошо, Эл. Ты еще убедишься в этом. Санитаров к мадам Дегри я вызову чуть позже. Отдохни пять минут. Похоже, нам надо поговорить. Правда?

Рассвело. Джек отдернул шторы.

Теперь я понял, что зеленоватый оттенок воздуху придавали деревья, плотно закрывающие дом от улицы и мерцающая сквозь них полоска пролива.

– Это лучшее, что ты нашел в шкафу? – Джек критически меня осмотрел. – Смени рубашку. На острове Лэн не следят за модой, но Эл Хуттон слывет аккуратистом. Никто этого не может доказать, но все знают, Эл Хуттон – аккуратист.

– Мы что, в театр собираемся?

– К сожалению, в бар. Всего лишь в бар, Эл.

– В бар? – удивился я. – С утра? Здесь работают бары?

– Преимущественно китайские. В них охотнее ходят. С некоторых пор власти кое на что стали смотреть сквозь пальцы. Люди одичали, Эл. Человек – общественное животное, его нельзя держать взаперти. Потихоньку несколько баров открылись. Эти заведения, сам знаешь, могут функционировать и в дни мирового потопа. Правда, пьют у нас порто, отчаянное дерьмо, конечно, но мы с тобой отыщем что-нибудь получше. Некоторые бармены пробавляются фирменными напитками.

Он рассеянно огляделся.

– Санитаров я вызвал. Скоро они заберут бедную мадам Дегри. И, конечно, загадят весь коридор, этой химии у них хватает. Часов до пяти придется болтаться по городу. – Он хмыкнул. – Если нам захочется это делать. Но в пять часов мы должны быть в пансионате. Придет Отис. Он должен принести довольно любопытную бумажку. От нее, Эл, многое зависит. Постарайся встретить его помягче, он не очень любит твою болтовню.

– А если он меня не узнает?

– Он вечно пьян. Он тебя узнает. Главное, побольше болтай. Держись как настоящий Хуттон. Тут все – братья по беде, все связаны телефонными знакомствами, никто тебя никогда толком не видел.

– Даже Отис?

– Даже Отис. Состояние, в котором он находится, позволяет надеяться, что он запомнил тебя только в общих чертах. И не вздумай кому-нибудь сунуть руку, здесь это не принято. Это почти непристойный жест.

– Послушай, Джек… – Я заколебался.

– Ну? – поторопил он меня.

– Тобой тут кто-нибудь интересуется?

Он хмыкнул:

– Что ты имеешь в виду?

– Видишь ли… Случайность, конечно… Ночью под твоими окнами паслись два придурка.

– О чем они говорили?

– О тебе. Обо мне. О гостях, которые, возможно, тут появятся. Но насколько я понял, гости не появились.

– Вот видишь, – ухмыльнулся Джек. – Они убедились, я чист. Ни у кого нет ко мне претензий.

– Кто эти ребята?

Джек пожал плечами:

– Может, мальчики Мелани? Право, не знаю.

Он чего-то не договаривал.

– Мелани?

– Да, Мелани Кертрайт. На обложках книг свое имя она пишет немного иначе – Мелани Ф.Кертрайт. Она биолог, она ведет лабораторию Гардера. Эпидемия сделала Мелани известным человеком, ведь это она сформировала санитарные службы и настояла на жестком карантине. Властям ничего не оставалось, как работать по ее указаниям. Наш общий приятель Кирк Отис не пожалеет злых слов для Мелани, не верь ему. Мелани много сделала для острова, больше, чем кто-либо. Другое дело, она не в меру любопытна, ее мечта – знать все. Она хотела бы слышать все слова, произнесенные на кухнях этого города. Грандиозная мечта, но, как ты понимаешь, малоосуществимая… Не знаю, почему я попал в сферу ее интересов… Право, не знаю… Отис? Его болтовня?.. Но, Эл, у меня не было выбора, адентит убил других возможных помощников.

Он странно покосился на картину:

– Время. Вот чего у нас мало, Эл.

И раздраженно прошелся по комнате:

– Видишь зеркало? Раньше на его месте находилась дверь. В последние годы наплыв туристов был так велик, что стало выгоднее сдавать комнаты, чем двухкомнатные номера.

– Ты жил здесь и раньше?

– Я три года подряд снимал этот номер. Мадам Дегри считала меня совсем своим человеком.

– Джек…

– Ну?

– Кстати о мадам… Там, на лестнице… Я прикасался к ней!

– Однако ты прыток, мадам давно не в том возрасте.

– Оставь. Ты знаешь, о чем я.

– О чем?

– Эта болезнь… Я не мог ею заразиться?

Он нехорошо улыбнулся:

– Вскрытие покажет.

– Мне не нравятся твои шутки, Джек.

– Привыкай. Здесь так шутят. И поставь кофейник на плитку. Я хочу еще чашку кофе. Потом пойдем. Не ленись, здесь все приходится делать самому. Что значит, где вода? В кране.

– Она не опасна? Джек подмигнул:

– Не более, чем мадам Дегри.

– Как это понимать?

– Как нечто ободряющее. Мадам Дегри умерла от сердечного приступа, адентит тут ни при чем. Слишком жаркое лето, Эл, и вообще… Чем меньше ты будешь понимать, тем, может быть, лучше. Советую думать о мадам Дегри только как о своей удаче.

Я хмуро кивнул:

– Ладно.

И спросил:

– А Отис? Если он ненадежен, зачем ты связался с ним?