Геннадий Прашкевич - Спор с дьяволом

Все трое переглянулись и уставились на меня:

– Там кто-то есть?

Похоже, до этого момента они и впрямь верили в то, что труп Беллингера увезла полиция.

– Где? – тупо переспросил я.

– Ладно, проваливай, – быстро сказал человек в берете и полез в карман.

Но я не позволил ему вытащить пистолет.

Оттолкнувшись от лестницы, всем весом я обрушился на человека в берете. Я знал: в этой игре он больше не участвует. И еще я знал: меня отбросит в канаву.

Так и получилось.

Человек в берете даже не охнул, его шея подо мной хрустнула, толчком меня отбросило в заросшую канаву. Краем глаза я видел, как летят в воздух клочки кожи – близнецы открыли стрельбу, как я и предполагал, не вытаскивая оружия из карманов.

Но они опоздали.

Два или три прыжка, я оказался перед хозяйственными пристройками и нырнул за них. И тотчас пуля с неприятным шлепком ударила в кирпичную стену над моей головой.

– Не стреляйте! Это я, мистер Беллингер!

Задыхаясь, я взбежал на веранду.

– Потрясен твоей прытью, Айрон Пайпс, – торжественно заявил Беллингер. – Ты был похож: на сонную муху, а сейчас прыгаешь, как леопард. Ты, вроде, раньше прихрамывал?

Я не ответил.

Несколько минут в запасе у нас было – вряд ли нападающие сунутся сюда, пока не поймут, сколько нас и чем мы вооружены. Но боюсь, речь шла действительно о двух или трех минутах. Машинально я коснулся пальцами правого уха – его жгло. На пальцах осталась кровь. Пуля, пущенная мне вслед, сорвала кожу с мочки, а вместе с нею вживленные датчики – люди Джека теперь не слышали меня, не могли слышать.

Ладно, решил я. Все равно Джек уже в курсе происходящего на вилле «Герб города Сол», нам с Беллингером надо продержаться совсем немного.

Старику я сказал:

– Когда в человека стреляют, его физические недостатки становятся менее заметными.

Я имел в виду мою исчезнувшую хромоту.

Беллингер усмехнулся:

– Кто эти люди там? Твои гости?

– Почему мои? – удивился я. – Думаю, они пришли к вам. Мне они, кстати, предлагали уйти.

Теперь удивился он:

– Ты отказался?

С «вальтером» в сухой, украшенной старческими веснушками, руке он выглядел несколько необычно; в глазах мерцало любопытство.

– Да.

– Странно, – пробормотал он, но спрашивать, почему я отказался уйти, не стал. – Чего они хотят?

– Наверное, поговорить с вами.

– Разве для этого надо поднимать такой шум?

Он даже ухмыльнулся. Что-то там, похоже, сходилось в его размышлениях. Но что-то и не сходилось. По крайней мере, никаких решений он пока не принимал – одуванчик, настоящий одуванчик, полуобдутый ветром времени, но все еще крепкий.

Решение принял я.

– Вставайте, – сказал я, осматриваясь. – Наверху безопаснее. Здесь оставаться нельзя.

Я ожидал чего угодно, но старик не стал протестовать. Правда, он хотел, чтобы я втащил наверх и его любимое кресло, но и на этом не стал настаивать.

В кабинете все еще попахивало взрывчаткой.

Сдвинув три книжных шкафа, я надежно закрыл пустой проем бывшей двери. Часть книг упала на пол, но они и так там валялись, Беллингер не обратил на это никакого внимания. Вид кабинета вообще его не удивил, он ни разу не согнулся, чтобы поднять какую-нибудь бумажку, хотя бы из любопытства. Он действительно знал, что его рукопись унесли?

Я указал ему в угол.

Туда, за письменный стол, я сдвинул кресла; через окна мы могли видеть самую опасную часть сада.

– Я хочу кофе, – сварливо заметил Беллингер.

Я изумленно оглянулся:

– Кофе? Сейчас?

И покачал головой:

– Боюсь, вам придется подождать.

– Долго?

Я невольно рассмеялся:

– Говорят, у кошки девять жизней. Чтобы ее убить, надо применить все девять способов. Куда вы торопитесь?

Беллингер нахмурился:

– Как долго все это протянется?

– Ну, полчаса, – сказал я. – Никак не больше.

Я не стал ему говорить, что больше – это означает конец. Это означает – люди Берримена не могут прийти на помощь. Впрочем, такого не должно было произойти.

– Я не хочу ждать долго.

– Увы, – заметил я рассудительно. – Надо. А главное, не вставайте с кресла. Если забраться на дуб, простреливать можно весь кабинет, но угол, пожалуй, остается безопасным.

Кофе!..

Старик не уставал меня изумлять. Иногда мне казалось, я ему мешаю, я вторгся в сценарий, в котором мне места не предполагалось, и в то же время Беллингер, несомненно, держался за меня.

– Может, они ушли? – спросил он, прождав три или четыре минуты.

Я промолчал.

Отвечать ему не было смысла. К тому же, в отличие от него, я не хотел, чтобы нападавшие ушли. Напротив, я ждал от них самых активных действий, ведь одного предстояло взять живым.

Прошло семь минут.

Напряженная тишина установилась в саду и в доме, даже цикады смолкли. Возможно, их напугали выстрелы.

– Ну? – сердито спросил Беллингер. – Почему бы нам не спуститься вниз? По-моему, никого там нет.

Я прислушался и покачал головой:

– Не стоит торопиться.

– Здесь скверно пахнет. Мне здесь не нравится. Я не хочу дышать таким воздухом.

– Лучше дышать таким, чем вообще не дышать.

Кажется, до него что-то дошло, но молчать он и не думал:

– Айрон Пайпс, почему у тебя такое дурацкое имя?

– Не знаю… Оно вам не нравится?

– Ты не похож на человека, способного носить такое имя. Ты слишком прыток для человека, который может носить такое имя. Ты непонятен, я бы сказал, ты темен, Айрон Пайпс.

– Не все ли равно, каков я? Все, что я делаю, я делаю ради вас.

– Возможно.

Он помолчал.

Потом спросил:

– Кто эти люди?

– Вам лучше знать. – Я действительно не мог ответить на его вопрос. – Единственное, что мы знаем: доверять им нельзя. Я бы не стал им доверять. Легко угодить в пресловутый ряд.

Я спохватился. Я как бы спохватился, но старик проглотил наживку:

– Ряд? Что за ряд, Айрон Пайпс? О чем ты?

– Ну как… Вы ведь из знаменитостей, правда? Говорят, вы входите в десятку самых знаменитых людей…

– Конечно, – саркастически хмыкнул старик, – я же сам помогал распространению этого слуха.

– Вот я и подумал… Мне приходилось читать в газетах…

– Что ты там вычитал? – нетерпеливо потребовал Беллингер. – Чего ты мямлишь, говори прямо!

– Я читал там про этих всех… Ну, про Хана, это физик такой. И про Курлена, и про Сола Бертье, и еще была одна журналистка, ее тоже убили… Как знаменитость, так рядом стрельба. Вот и у вас такое.

– Интересный ряд… – Белингер задумался. Не думаю, что указанный ряд в самом деле ему польстил, но он задумался. Я его заинтересовал по-настоящему. – Для простого садовника ты недурно начитан, Айрон Пайпс.

– Я не совсем обычный садовник.

– Теперь я это вижу.

Он помолчал и уже другим голосом добавил, впадая в привычные воспоминания: