Игорь Зябнев - Жизнь так коротка

Население давно получило возможность помещать избыток денежных средств под небольшой процент в сберегательные кассы, которые напрямую подчинялись Государственному банку. Желающие могли получить ссуду на строительство собственного дома, но это происходило только в сельской местности и малых городах. Вся земля по-прежнему находилась в собственности государства, и менять здесь что-либо я не собирался. Зато можно было взять небольшой кредит на организацию собственного дела, чем многие успешно воспользовались…

А вот и министерство. Я открыл дверь и оказался в просторном вестибюле, откуда в обе стороны здания расходились длинные коридоры, а широкая лестница вела на верхние этажи. Многочисленные сотрудники и посетители спешили мимо меня по служебным делам. Добравшись до кабинета министра, я обнаружил в приёмной секретаря, который при моём появлении встал и сказал:

– Вы к Владимиру Андреевичу? Простите, но его ещё нет.

– Проводите меня к его заместителю, – коротко ответил я.

– Пойдёмте, господин Верховный Правитель.

Он пошёл чуть впереди меня по коридору, и через некоторое время мы подошли к двери, на которой висела табличка «Заместитель министра Ручьёв Михаил Юрьевич».

Секретарь постучал, и мы вошли в кабинет. За столом, на котором громоздились папки с документами, сидел молодой симпатичный мужчина в очках. От него так и веяло энергией и здоровьем, даже румянец на щеках присутствовал, как у юноши.

Увидев меня, он поднялся и произнёс:

– Здравствуйте! Чем обязан, господин Верховный Правитель?

Я протянул ему правую руку.

– Для вас я теперь просто Сергей Семёнович. С сегодняшнего дня назначаю вас министром.

– А как же Владимир Андреевич? – поинтересовался Михаил Юрьевич, с воодушевлением отвечая на моё крепкое рукопожатие.

– У него теперь новая должность, он будет Наместником в Австралии.

– Постараюсь оправдать ваше доверие, Сергей Семёнович, – улыбнулся свежеиспечённый министр.

Я отдал ему папку и попросил обратить особое внимание на финансирование отраслей, связанных со сталелитейной промышленностью, объяснив, что ожидается строительство паровозов и сети железных дорог. Потом пожелал Михаилу Юрьевичу успехов в работе и попрощался. Выходя из кабинета, услышал, как секретарь принялся поздравлять своего нового шефа. «Надо же, какой хамелеон», – беззлобно подумал я.

Всё также находясь в прекрасном настроении, спустился в вестибюль и вышел на улицу, слегка щурясь от яркого солнца. Вдруг словно молнией сверкнул в мозгу сигнал тревоги. Я резко обернулся. В нескольких метрах от меня стоял мужчина в форме полицейского и целился из пистолета мне в грудь. «Вот сволочь! – успел я подумать, делая к нему шаг. – Неужели выстрелит?»

Пистолет изрыгнул огонь, и облачко пороховой гари повисло в воздухе. Пуля, ударившись о защитное поле, мгновенно окружившее меня, срикошетила в сторону и разбила оконное стекло в здании министерства.

Я продолжал медленно приближаться к стрелявшему. Он побледнел и опустил руку. Дуло пистолета ещё дымилось.

– Так значит это всё-таки правда… – чуть слышно произнёс он.

– Что, правда? – изо всех сил стараясь сохранять самообладание, поинтересовался я, заламывая ему руку за спину.

– Что вас нельзя убить? – голос преступника срывался от боли. Мне пришлось немного ослабить захват.

– Как видишь, голубчик.

Я сделал знак кучеру проезжавшего мимо свободного экипажа. Тот остановил лошадей, и я впихнул несостоявшегося убийцу внутрь, после чего сел сам.

– Куда изволите? – обернувшись, спросил кучер, с интересом присматриваясь к необычным пассажирам.

– В ближайший полицейский участок, – распорядился я.

Кучер кивнул, очевидно, не узнав меня, и хлестнул лошадей. Видимо, переполнявшая меня ярость была так сильна, что исказила моё лицо. Несколько минут ехали в полном молчании. Я искоса поглядывал на своего спутника. Он выглядел лет на тридцать. Углы рта безвольно опущены, водянистого цвета глаза тупо уставились в спину кучера. Внезапно он сильно дёрнулся, собираясь бежать, но я был начеку.

– Сиди, не рыпайся, а то руку сломаю, – предупредил я его.

Кучер остановил экипаж и обернулся ко мне.

– Приехали, сударь.

– Вот тебе, братец, сдачи не надо, – я подал ему золотую монету.

– Премного благодарен, господин, – услышал я, вытаскивая преступника на тротуар.

Каково же было удивление дежурного сержанта, когда он увидел, что какой-то штатский тянет за собой в участок полицейского в форме!

– Позовите капитана, – попросил я его.

Заинтригованный сержант направился вглубь здания и через пару минут вернулся с капитаном. Тот сразу узнал меня.

– Господин Верховный Правитель! Что случилось?

– Давайте поговорим в вашем кабинете, – ответил я, продолжая крепко держать свою жертву.

– Как вам будет угодно.

Вскоре мы зашли в кабинет, и капитан закрыл за нами дверь.

– Наденьте на него наручники, – приказал я. – Это государственный преступник.

Офицер немедленно исполнил требуемое и вопросительно посмотрел на меня. Я положил пистолет на стол, и произнёс, чеканя при этом каждое слово:

– Господин капитан, несколько минут назад этот человек пытался меня убить. Ваша задача – немедленно узнать, для чего он пошёл на столь тяжкое преступление. Вряд ли он сам до этого додумался.

Ноги преступника подкашивались, и офицер усадил его на стул. Потом заботливо потрогал его лоб.

– Температуры вроде нет. У тебя как с мозгами, приятель? Соображаешь, что натворил?

Преступник молчал.

– Сам решился, или кто подсказал? – продолжил допрос капитан. – Говори, мы ведь всё равно узнаем.

– Если расскажешь правду, будешь просто расстрелян, – вмешался я. – Если же нет, то я лично вытрясу из твоей глупой башки все сведения, только после этого тебя родная мать не узнает.

Задержанный продолжал хранить молчание.

– Господин капитан, распорядитесь принести инструменты: кусачки, клещи, ножовку по металлу и прочее, – сказал я, незаметно подмигивая офицеру.

– Это вы здорово придумали, господин Верховный Правитель, – капитан пошёл к двери, чтобы выполнить мой «приказ».

– Не надо, господин капитан, вернитесь! – с мольбой в голосе закричал преступник. – Мне заплатили и сказали, что заплатят ещё больше, если я убью Верховного Правителя. Но его нельзя убить! Я стрелял в упор и видел, что попал, но пуля почему-то ушла в сторону…

Он вдруг заплакал, и по щекам задержанного потекли слёзы, губы некрасиво скривились. В эту минуту весь его облик вызывал у меня омерзение. Я отвернулся.

– Успокойся, дружок, и расскажи, кто этот человек, который тебя нанял? – спросил капитан, повернувшись к преступнику.