Константин Рогов - Правила

— Я хотел бы поговорить с тобой, Фритц.

— Да, хозяин?

— Дело весьма деликатное, знаешь ли. Мне не хотелось, чтобы о содержании нашего разговора стало бы известно… кому-то еще.

— Безусловно, хозяин. Наш разговор строго конфиденциален. Таковы Правила.

— Да-да, те самые правила этикета, которыми ты так дорожишь. Удивительное дело, как простой набор слов, причем, слов, которые складываются, порой, в указания противоречащие здравому смыслу, может оказывать такое влияние на жизнь человека, не правда ли?

— Мой бедный покойный отец, если позволите, хозяин, дал мне перед смертью два совета. Первый: никогда не жениться на женщинах более безумных, чем я сам. Второй: всегда следовать Правилам этикета. «Этикет, сынок, — сказал он, — это то, что отличает нас от животных и игроков в крикет».

— И ты никогда не был женат, Фритц? — с любопытством осведомился хозяин.

— Боюсь, что не припомню такого. Как я заметил, раз в месяц у женщин случаются приступы неконтролируемого безумия, а некоторые из них проводят в таком состоянии большую часть своей жизни.

— Ммм… Но что если бы тебе встретилась та, которую… Давай лучше скажем так — женщина необыкновенных форм и добродетелей?

— На все воля Дьявола, хозяин, — дипломатично ответил я. — Институт брака, безусловно, есть дело рук его, ибо ничто иное в большей степени не доводит человека до безумия, как невозможность спариваться со всем, что попадается на его жизненном пути. Даже самый благочестивый христианин, стоя перед, прошу прощения за эту непристойность, церковным алтарем, нет-нет да и уличит себя в потаенных сомнениях. «И с этой женщиной я должен буду спать всю оставшуюся жизнь? Никаких больше хористок, веселых белошвеек и соседской жены, что заглядывала раз в неделю одолжить щепотку соли?» Подобные размышления, хозяин, есть первые шаги по пути Зла, поворачивающие прихожан на тропу Бытового Насилия и Бессмысленного Нарушения заповеди «Не возжелай жену ближнего своего».

— Стало быть, Фритц, несмотря на свой холостой образ жизни, ты признаешь, что брак, будучи делом рук Дьявола, есть явление достойное похвалы?

— Да, хозяин. Именно так.

Граф взволнованно вскочил со стула и подошел к окну, откуда открывался великолепный вид на утопающие в буйстве грозы горы.

— Я намерен жениться, Фритц.

Молния ударила где-то рядом с замком. Гром оглушил меня на несколько мгновений, а затем вдруг все стало очень тихо — даже дождь поумерил пыл, словно прислушиваясь к разговору. Пластинка закончилась, и патефон лишь тихо шипел.

— Очень хорошо, хозяин, — сказал я. — Смею ли я напомнить вам, что вы уже женаты?

— Смеешь, верный мой Фритц, смеешь. И заверяю тебя, что я не забыл об этом не на секунду, ибо забыть такое вряд ли возможно. Я намерен убить свою жену, дабы без помех вторично сочетаться узами брака с молоденькой американкой, автомобиль которой, как я вижу, прямо сейчас движется по дороге к нашему жилищу. — Хозяин резко развернулся, впившись в меня взглядом. — Что ты об этом думаешь, Фритц?

— Карета, запряженная четверкой испуганных лошадей, была бы более подходящим выбором, хозяин.

— Нет-нет, что ты думаешь о моем намерении убить Графиню?

— Правила этикета не запрещают вам убивать домочадцев, хозяин, хотя и оговаривают, что подобные действия следует проводить с должным уважением. Хорошее предательство и жесткое убийство всегда вызывают одобрение.

— Я рад, что ты так это воспринял, Фритц. По правде говоря, у меня словно камень с души свалился. Не хотелось бы лишиться хорошего слуги из-за несущественных разногласий.

— Благодарю, хозяин, — я поклонился. — Если позволите, я отправлюсь встречать нашу гостью. Устрою ее в одной из гостевых комнат, и прослежу за тем, чтобы она не столкнулась случайно с ныне здравствующей хозяйкой замка.

— Да, Фритц, это хорошая мысль.

Ах, хозяин, хозяин… Признаюсь, что Графиня вызывала у меня чувство искренней симпатии, несмотря на свои странные, хоть и не доставляющие обслуге хлопот, привычки. Правила, однако, с недвусмысленной четкостью описывали ряд ситуаций подобных этой. «Если некто А. решит убить некто Б…» и так далее и тому подобное.

Оставив своего господина и работодателя вкушать плоды кулинарного мастерства Анатоля (бифштекс с кровью на завтрак — что может быть лучше?), я спустился ко входной двери как раз вовремя и распахнул ее прежде чем гостья устроила шум и тарарам, который, откровенно говоря, во мраке нынешних намерений Графа был бы нежелателен.

— Добро пожаловать, мадам, — отчеканил я с самым чопорным видом на который только был способен. — Надеюсь, поездка была приятной.

Белокурая мадам бросила на меня взгляд, который, я, увы, был вынужден расценить, как неодобрительный и даже, более того, весьма раздраженный.

— Приятной? Блин, да ты, что, чувак, издеваешься?

С мадам обильно капало. Капало со спутавшихся волос, промокшей насквозь одежды и с кончика носа, побелевшего то ли от злости, то ли от холода. Со свойственной мне наблюдательностью я отметил, что, скорее всего, столкнулся с сочетанием обеих вышеупомянутых причин.

— Позвольте заметить, мадам, что с вас капает на ковер.

— Я знаю, мать твою! По-твоему, я сама этого не вижу? Гребаная гроза, верти ее за ногу! Блин, а я-то думала что все эти милые фильмы, ну типа где зеленые луга с сочной травой, веселые стада овец и прочей скотины, у вас снимают. А здесь круглый год такой паршивый климат?

— Весной у нас бывает довольно мило, мадам, — дипломатично ответил я. — Признаюсь, я немного увлекаюсь живописью, и в пору, когда расцветают первые подснежники, люблю прогуляться по окрестностям и запечатлеть пару-тройку пасторалей из числа тех, что вы так метко описали — «зеленые луга с сочной травой», «веселые стада овец и прочей скотины».

— Великолепно! — девушка презрительно фыркнула. — Горбатый, уродливый, да еще и художник. Ну и страхолюдина! Это ты — здешний слуга?

— Меня зовут Фритц, мадам. Мой внешний облик и рабочая одежда, которую вы видите, является одобренной Правилами униформой.

— Да-да, Владик упоминал о тебе. Не понимаю, что он в тебе нашел.

— Владик, мадам?

— Твой хозяин. Граф. Мой жених. Ну ты знаешь, — белокурая мадам выразительно постучала ногтем по зубам, — вампир.

— Граф Влад?

— Ну а кто же еще, дурень? Или у вас здесь графьев по три штуки на замок? Нет?.. Я так и думала. Раз с графьями разобрались, перейдем к другому пункту, чувак. Найдется здесь сухая одежда и горячая ванна? Не хотелось бы мне, знаешь ли, стоять перед свадебным алтарем, вооружившись носовым платком.

— Конечно, мадам. Прошу вас пройти за мной, мадам.

Проводив промокшую американку в ванную комнату, я проследовал на кухню, где велел Анатолю немедленно снять петлю с шеи и слезть с табуретки, дабы приготовить горячий чай и отвар из ведьминой травы.