Алексей Лютый - Запрещенный угар

— Не понял. А при чем тут маргарин и слюни? — удивился Кедман.

Пацук тихонько застонал. Зибцих хотел что-то разъяснить приятелю, но Шныгин его оборвал.

— Значит, не можешь? И о цене не договоримся? — спросил он контрабандиста.

— Никогда! — отрезал тот. — Уж лучше я к себе на астероид вернусь и еще пару лет там торчать буду.

— Может быть, и больше проторчишь, — пообещал старшина и растерянно обвел взглядом сослуживцев. — Что делать будем?

— Ты у нас командир, ты и решай, — фыркнул есаул. — А мне недосуг. У меня других дел полно.

К удивлению остальных, Пацук действительно повернулся, вышел из рубки управления, где проходило собрание, и скрылся в каюте, которую занимал некоторое время после снайперского выстрела Сары Штольц. Если есаула в этот путь и не проводили такими взглядами, какими обычно удостаивают предателей, то только потому, что на предателей спецназовцы обычно не смотрят. Их они просто расстреливают.

Кедман с Зибцихом одновременно посмотрели на старшину, спрашивая взглядом, не стоит ли догнать взбесившегося украинца, но тот в ответ лишь покачал головой. Дескать, хрен с ним. Может быть, у Пацука не вовремя начался переходный период или просто есаул расстроился из-за того, что сегодня ему не удалось побыть в роли главного героя боевика. На несколько секунд в рубке повисла гнетущая тишина, нарушенная лишь вздохом облегчения, изданным Хаармом. Впрочем, «икс-ассенизаторы» тут же так выразительно взглянули на контрабандиста, что у того все облегчение вмиг как рукой сняло.

— Наверняка этот потомок запорожских корсаров ограбил половину резиденции начальника гарнизона, а теперь пошел трофеи прятать, чтобы с остальными делиться не пришлось, — буркнула Сара Штольц.

Все переключили внимание на нее.

— Типичное суждение человека, испытывающего к объекту высказывания личную неприязнь, — как всегда, прокомментировал ее слова умный Зибцих.

— А ведь точно! — хлопнул себя по лбу старшина.

— Что «точно»? — возмутилась Сара. — Даже если у меня и существует личная неприязнь к Пацуку, то она не мешает мне быть объективной. Скажите, разве не было такого, чтобы Микола трофеи с места операции притаскивал?

— Так я про то и говорю, еври бади! — махнул рукой Шныгин. — Микола же последним из резиденции уходил!

Старшина первым рванулся к двери кубрика, за которой скрылся Пацук, а следом за ним потянулись остальные. Лишь Сара и небесный не двинулись с места, всем своим видом выказывая брезгливое презрение к Пацуку в целом и его методам работы в частности. Шныгин рывком открыл дверь и увидел Миколу посреди кубрика с каким-то лиловым шаром в руках. Есаул недовольно посмотрел на вошедших.

— И чего вы тут потеряли? — поинтересовался он. — Кстати, мама в детстве не учила вас стучаться?

— А тебя мама не учила, что воровать нехорошо? — парировал старшина.

— Ты, морда москальская, это кого ты вором назвал?! — тут же возмутился украинец, всем своим видом показывая крайнюю степень оскорбленности.

— Ладно, ты ничего не крал, — примирительно выставил вперед руки Шныгин. — Ты просто кое-что экспроприировал. А ты не думаешь, что твои трофеи могут кое-что означать?

— Вот я и пытался понять, что это такое, прежде чем вам показывать, — буркнул в ответ Пацук. — А то тут кое-кто думает, что я самостоятельно ничего сделать не могу.

— Можешь, — утешил его старшина, забирая лиловый шар из рук украинца. — Но одна голова, блин, хорошо, а втроем лучше пьется. Пошли вместе подумаем, что это за хреновина.

Бойцы выходили из кубрика, и никто не заметил, как Микола спрятал в кровать еще несколько странных штуковин. Внимание всей группы было сосредоточено на старшине, шествовавшем впереди процессии с лиловым шаром в руках, как дьячок с иконой во время крестного хода. Остановившись перед небесным, Шныгин сунул ему странный шарик под нос, требуя объяснить, что это такое.

— Стандартный блок базы данных, — пожал тот плечами. — А где вы его взяли?

— А ты можешь его прочитать? — не ответив на вопрос контрабандиста, вкрадчиво поинтересовался старшина.

Хаарм хмыкнул и протянул руки вперед…

Доселе неизвестная землянам планета. Хотя даже за это поручиться никто не может. Год прежний, но люди об этом еще не знают. Странное помещение, забитое под завязку не менее странной аппаратурой. Степень странности каждый выбирает по своему вкусу. Местное время: утро или что-то вроде того. По крайней мере, из тех, кто находится в комнате, никто не спит.

Двое маммидов у дверей вскинули вверх свои плазменные ружья, повернулись вокруг собственной оси, изобразили бредовое подобие пьяных исполнителей гопака, трижды сплюнули через левое плечо и лишь после этого вернулись в исходное положение. Проходивший мимо них небесный в ядовито-зеленом балахоне лишь покосился на часовых, в соответствии со своими военными ритуалами отдававших ему честь, которая, кстати сказать, и на фиг не нужна была небесному, а затем уверенно шагнул в самостоятельно открывшиеся створки.

Застыв на пороге, Зеленый обвел комнату взглядом, словно оценивая, во сколько обошлось ее оборудование хозяевам, а затем шагнул вперед, направляясь прямо к центру. Кроме него, в комнате было еще двое небесных. Один — в сиреневом плаще с золотой оторочкой, а другой — в серой неприметной хламиде. Оба не повернулись навстречу вошедшему, внимательно вглядываясь в жидкокристаллический экран, и вообще, казалось, не обратили на вновь прибывшего никакого внимания. Но так только казалось, поскольку между троицей сразу начался ментальный обмен… И ввиду того, что люди до сих пор не научились ментальной письменности, здесь и далее разговоры этих типов будут передаваться на обычном русском языке.

— Сиреневый, неужели нельзя хотя бы здесь не ставить в дверях этих идиотов? — поинтересовался небесный в зеленом плаще, естественно, у того, кто был в сиреневом. — Мало того, что они каждый раз изображают из себя клоунов, так еще и ни хрена не реагируют на ментальные приказы.

— Нельзя, — вместо Сиреневого ответил Серый. — Эти дикари крайне чувствительны к ритуалам, и если мы не будем поддерживать их пристрастия, то потеряем уважение. Сам знаешь, чем все это может кончиться.

— А я всегда говорил, что не нужно использовать маммидов, — высокопарно заявил Зеленый, он же Ядовитый, он же Брюзгливый, он же… Впрочем, настоящее имя этого существа до сих пор считается неизвестным для всех. Кроме автора, естественно. — Куда проще было наштамповать армию мурлантов, максимально покорных и достаточно удобных в обращении…

— Чтобы потом передать их под ментальное управление противника, — закончил за него Серый. — Дискуссия по этому вопросу давно закрыта.