Хеннинг Манкелль - Глухая стена

- Что полиция говорит насчет безопасного предела алкоголя?

- Лучше всего вообще не пить. В крайнем случае один бокальчик. Если с хорошей закуской. Хотя можно, конечно, после зайти в управление и подуть в пробирку.

Ужин был прекрасен. Валландер пил вино и, заказывая второй бокал, заметил, что делает это как бы через силу. Он и без того чувствовал себя хорошо. Разговор в основном кружился вокруг его работы, и в порядке исключения ему это нравилось. Он рассказал, как начинал в Мальмё патрульным полицейским, как его чуть не зарезали и как мысли об этом случае неотвязно его преследуют. Эльвира Линдфельдт поинтересовалась, чем он занят сейчас, и он совсем уверился, что ей ничего неизвестно про злополучную газетную фотографию. Рассказал ей о странной смерти на силовой подстанции, о трупе, найденном возле банкомата, о парне, погибшем под гребным винтом польского парома.

Они как раз заказали кофе, когда дверь ресторана открылась.

Вошел Роберт Мудин.

Валландер сразу его увидел. Парнишка огляделся по сторонам. Заметив, что Валландер не один, он помедлил, но комиссар знаком попросил его подойти. Познакомил с Эльвирой. Роберт Мудин назвал свое имя. Валландер обратил внимание, что он встревожен, и спросил, что случилось.

- Кажется, я кое-что нашел, - сказал Мудин.

- Если вы хотите поговорить с глазу на глаз, я могу пересесть, - предложила Эльвира.

- В этом нет нужды.

- Я попросил отца подвезти меня из Лёдерупа, позвонил вам, а там на автоответчике был номер этого ресторана.

- Ты сказал, что кое-что нашел.

- Без компьютера объяснить трудно. По-моему, я нашел способ обойти коды, которые нам до сих пор не удалось взломать.

В голосе Мудина звучала уверенность.

- Позвони завтра Мартинссону, - сказал комиссар. - Я тоже с ним поговорю.

- Я совершенно уверен.

- Тебе не нужно было приезжать, оставил бы сообщение на автоответчике.

- Просто я разволновался. Со мной такое бывает.

Мудин неуверенно кивнул в сторону Эльвиры. Надо бы потолковать с ним подробнее, подумал Валландер. Впрочем, до завтра вряд ли что случится. К тому же сейчас ему совсем не до того. Роберт Мудин правильно оценил ситуацию, попрощался и ушел. Весь разговор продолжался максимум две минуты.

- Талантливый юноша, - сказал Валландер. - Роберт Мудин - компьютерный гений. Помогает нам в расследовании.

Эльвира Линдфельдт улыбнулась:

- Похоже, он очень нервничал. Но парень наверняка дельный.

Около полуночи они вышли из ресторана. Не спеша зашагали к Большой площади. Машина Эльвиры стояла на Хамнгатан.

- Спасибо, вечер был очень приятный, - сказала Эльвира, перед тем как сесть в машину.

- Значит, я тебе пока не надоел?

- Нет. А я тебе?

Валландеру хотелось удержать ее. Но он понимал, ничего не выйдет. Решили созвониться в выходные.

На прощание он обнял ее, и она уехала. Он пошел домой. И вдруг остановился. Возможно ли? Неужели он все-таки встретил женщину, которая ему по душе? Встретил, когда уже почти потерял надежду.

Он продолжил путь на Мариягатан. И в начале второго уже крепко спал.

Эльвира Линдфельдт ехала сквозь ночь в Мальмё. Не доезжая до Рюдсгорда свернула на стоянку. Достала мобильник.

Номер, который она набрала, принадлежал абоненту в Луанде.

С третьей попытки связь установилась. Трубка задышала. Когда Картер ответил, она уже сформулировала свое сообщение:

- Фу Чжэн оказался прав. Человека, который старается убить систему, зовут Роберт Мудин. Он живет в поселке под названием Лёдеруп, недалеко от Истада.

Все это она повторила дважды, чтобы Картер в Луанде вполне понял информацию.

Затем связь прервалась.

Эльвира Линдфельдт снова вырулила на шоссе и продолжила путь в Мальмё.

Утром в субботу Валландер позвонил Линде.

Проснулся он, как всегда, рано. Но сумел снова заснуть и встал лишь в самом начале девятого. Позавтракал и набрал номер стокгольмской квартиры дочери. Линда сразу же спросила, почему вчера вечером его не было дома. Она дважды пыталась дозвониться до ресторана, но там было занято. Валландер с ходу решил рассказать все как есть. Дочь слушала, не перебивая.

- Вот уж не думала не гадала, что у тебя хватит ума последовать моему совету.

- Я долго сомневался.

- Но теперь уже нет?

Линда стала расспрашивать об Эльвире Линдфельдт. И разговор получился долгий. Она была рада за него, хотя он все время старался умерить ее надежды. Рано пока. Для него лично уже хорошо, что хоть раз не пришлось ужинать в одиночестве.

- Это неправда, - решительно заявила Линда. - Я тебя знаю. Ты надеешься, что из этого получится нечто большее. И я тоже надеюсь.

Потом она поспешно сменила тему и немедля перешла к делу:

- Знаешь, я видела в газете заметку про тебя и фото. И понятно, была в шоке. Мне показали ее в ресторане и спросили, не о моем ли отце там речь.

- И что ты сказала?

- Хотела сказать «нет», но не стала.

- Мило с твоей стороны.

- По-моему, все это просто не может быть правдой.

- Совершенно верно, правда выглядит иначе.

Он рассказал, как все было на самом деле. Сообщил, что ведется внутреннее расследование и что, как он рассчитывает, правда восторжествует.

- Для меня очень важно это узнать, - сказала Линда. - Именно сейчас очень важно.

- Почему?

- Пока не скажу. Рано.

У Валландера немедля проснулось любопытство. Последние несколько месяцев он подозревал, что Линда опять меняет планы на будущее. Что она задумала? Он пытался спросить, однако мало-мальски внятного ответа так и не получил.

Под конец обсудили, когда она сможет приехать в Истад. Наверно, не раньше середины ноября.

Положив трубку, он вспомнил про книгу, которую так и не забрал в магазине. Ту, где речь шла о реставрации мебели. Н-да, осуществит ли Линда когда-нибудь свои планы получить приличное образование и устроиться в Истаде…

Теперь она планирует что-то другое, сказал он себе. И почему-то не хочет пока говорить мне об этом. А гадать бессмысленно.

Ну что ж, он облачился в незримый мундир, снова стал полицейским. Посмотрел на часы. Двадцать минут девятого. Мартинссон, наверно, едет в Стуруп встречать этого Альфредссона. Валландер вспомнил вчерашнее появление Роберта Мудина в ресторане. Парнишка говорил очень уверенно. Некоторое время комиссар размышлял.

У него не было ни малейшего желания общаться с Мартинссоном сверх необходимого. Его по-прежнему терзали сомнения насчет того, что в словах Анн-Бритт правда, а что нет. И пусть это самообман, но ему хотелось, чтобы Анн-Бритт ошиблась. Крах дружеских отношений с Мартинссоном создаст практически невыносимую рабочую обстановку. Гнет предательства слишком тяжел. Вместе с тем в глубине души гнездилась тревога: что-то происходит. Незримо для него. Но это что-то способно резко изменить его позицию. Вот почему он испытывал возмущение и горечь. В особенности было уязвлено его честолюбие. Ведь он столько лет учил Мартинссона, точно так же как Рюдберг некогда учил его, помог ему стать тем, что он есть. Но сам Валландер никогда не интриговал, не стремился умалить или поставить под вопрос безусловный авторитет Рюдберга.