Михаил Высоцкий - Иноземия, или туда и снова туда

Впрочем, на то и хранила Зака судьба а Ажау его опыт, чтоб без особых неприятностей преодолеть и область ветра, и зеркально гладкие участки стены, и голод, и холод, и прочие неприятности, о которых можно и не повторяться. Тем более, что в отличии от подъема шли они на одном уровне, Зак не рвался первым спустится вниз, а иногда еще и умудрялся мирно с Ажау побеседовать, когда чувствовал, что тот уже на гране срыва. Не в прямом, руки и ноги как раз держали хорошо, а в переносном смысле. Впрочем, и сам Зак тоже был отнюдь не в самом прекрасном состоянии, понимал он это и сам, понимал это и Ажау. Так что они не просто спускались, а еще и морально поддерживали друг друга, перебрасываясь если не историями из жизни, то самыми банальными анекдотами. Как ни странно, впрочем, может тут как раз ничего странного и нет, анекдоты из жизни Мена были понятны правителю Южного мира почти все, в обратную сторону дело обстояло несколько хуже, но тут причиной было скорее не особо развитое чувство юмора Зака, чем какие-то кардинальные отличия в том, о чем были анекдоты.

Так, мирно беседуя, наши герои и спускались вниз, даже не смотря, сколько еще им осталось до земли. Когда внезапно Зак вдруг почувствовал — уж больно удобное по его ногами попалась что-то, не похожее на то, на что ему приходилось ступать до этого. И действительно, глянув вниз, Зак не смог поделиться своей радостью с Ажау:

— Слушай, похоже, мы уже спустились…

Однако радость эта оказалось несколько преждевременной, потому как вокруг них была не просто земля. Вокруг низ была пустыня, тянущаяся от горизонта до горизонта, и даже следа от лагеря отряда Ажау не наблюдалось.

— Слушай, Ажау, я не понимаю, что тут происходит…

— Я тоже не понимаю, Зак. Однако — мы на земле, и даже если наступил конец света и страну захватили варвары с гор — отсюда мы сможем добраться до моего дворца, и тогда все станет на свои места.

— Сможем? — не сразу поверил Зак, — Тут пустыни десятки километров, а у нас нет ничего, и…

— У нас есть то, что нам надо, — успокоил Менского Ажау, и, набрав в грудь воздуха, издал такой свист, что его наверняка по всей пустыне расслышали.

— Ну и зачем… — начал спрашивать Зак, и сам же себе тут же и ответил, — То есть ты так подзываешь своего коня?

— Именно, Зак, — подтвердил Ажау, когда из песков пустыни показался красивый жеребец.

Он не был особо уставшим, но все же чувствовалось — за последнее время ему довелось не очень сладко. Но главное — на нем были вода и еда, и у он был достаточно свеж и силен для того, чтоб вывезти двух путников из пустыни.

— Поехали, Зак.

Ажау запрыгнул на спину скакуна, Зак последовал за ним, и конь, с двумя лихими наездниками, отправился в путь. Впрочем, для начала он объехал вокруг горы, чтоб убедиться — наши герои действительно спустились не в том месте, где до этого осуществляли подъем. Впрочем, это ничего не меняло — там хоть и были следы недавнего лагеря, но ни людей, ни завзав не наблюдалось. Судя по следам, они вернулись в Отсилаказ. А потому и Зак с Ажау помчались в столицу.

Хотя помчались, к сожалению, несколько неподходяще слово. Конь Ажау хоть и был силен и вынослив, это было обычное животное, а не универсальный завз. А потому ему было жарко, его копыта, без подков, вязли в песке, да и двое не таких уж и легких всадников тоже были не такой уж и малой нагрузкой. Тем более они понимали — гнать коня хоть и можно, но нежелательно. А то еще падет где-то посреди пустыни, и попробуй потом до города сам доберись. Так что конь трусил неспешной рысью, со скоростью этак километров пятнадцать в час, а значит путь предстоял довольно долгий.

— Ажау, а ты хоть понимаешь, что могло произойти? Чтоб нас так просто взяли, да и бросили… Среди твоей охраны могли быть какие-то заговорщики, которые решили воспользоваться ситуацией, и…

— Исключено, Зак. Единственное, что могло заставить их так скоро покинуть лагерь, даже не оставив мне никаких напоминаний — угроза для моей жизни, большая, чем просто возможность упасть и разбиться.

— Еще большая? Тогда я даже не знаю… А что это может быть? Война?

— Нет, если бы это была война — мои генералы справились бы. По крайней мере один день. Тут произошло что-то более страшное, такое, что понадобились именно мечи, лучшие мечи нашего мира.

— Революция?

— Тоже нет, с этим бы справились спецслужбы.

— Тогда мне даже моя фантазия уже ничего не может подсказать… Разве что прилетели какие-то зеленые человечки, прямо в Отсилаказ, и пошли все крушить все на своем пути…

— Это, Зак, более реально.

— Ты серьезно? — удивился Зак, — Ну надо же… Ладно, приедем — посмотрим.

Впрочем, даже доезжать до Отслаказа, чтоб понять причину произошедшего, не пришлось. Потому как через несколько часов езды пустыня начала наполняться обычными людьми, которые, даже не подумав, что тут жарко и сухо, без всякого снаряжения на своих двоих бежали. Бежали без оглядки сначала небольшими ручьями, а затем — широкими реками, бежали с широкими от ужаса глазами, не замечая даже скачущего им навстречу бессменному правителю. И сколько не пытались Ажау с Заком их останавливать и выяснять, что именно их напугало, единственное, что удалось услышать — «чудовища!». Какие, откуда — никто или не знал, или был просто не в силах ответить.

— Ну что же, Зак, по крайней мере мы теперь знаем точно — на мою столицу напала армия чудовищ.

— Ажау, ты так спокойно об этом говоришь, как будто такое случается каждый день… Ты что, совершенно не боишься, и не переживаешь за свою страну, которая, похоже, близка к тому, чтоб прекратить свое существование…

— Я боюсь и волнуюсь, просто я не считаю нужным, чтоб мои чувства хоть как-то проявлялись и, тем более, влияли на мои поступки. Пока я ничего изменить не могу, а потому и делать ничего не буду. Доедем в Отсилаказ — разберемся на месте.

— Да, Ажау, приятно встретить человека, чья жизненная философия близка к моей…

Достигнув пика, толпа беглецов пошла на спад, однако только тогда, когда фактически все население города, это можно было сказать почти точно, уже шаталась по пустыни. И когда наконец наши герои пересекли границу холмов, отделяющих город от пустыни, оказалось, что города как такового уже фактически и нет. То есть с ним ничего особого не произошло, просто его во-первых покинули все люди, а во-вторых не осталось ни одного целого дома. Зак, как знаток техники, мог бы предположить, что по городу прошлись хорошей ковровой бомбардировкой, однако как раз сейчас ему такое сравнение в голову и не пришло. А пришло другое:

— Ажау, это война, или я ничего не понимаю?

— Ты ничего не понимаешь, я ничего не понимаю, а потому поехали-ка к моему дворцу.