Михаил Высоцкий - Иноземия, или туда и снова туда

Хотя, невзирая на всю свою экстраординарность, во многом жизнь Южного мира была очень похожа, на жизнь всех остальных стран. Всех людей тут можно было поделить на несколько основных категорий. Во-первых это, конечно же, крестьяне. Те, кто на своем горбу тянул всю тяжесть обеспечения страны продуктами питания, обладали в Южном мире особым, внекастовым, положением. Они не принадлежали никому, у них не было господ и феодалов, но и им самим не принадлежало ничего, даже их собственные жизни. Они считались собственностью государства, и потому именно последнее и заботилось о них, защищало их права и требовало выполнения обязанностей. Их жизнь была не богатой, но они обладали всем, что требовалось простому человеку для счастливого существования, и потому традиционно были самой надежной опорой трона, аморфно гасящей любые готовые подняться волнения. Расшевелить их было невозможно по определению, они не желали знать ни про что, находящееся дальше их родного куска земли, спокойно отдавали положенный оброк и были всем вполне довольны. Тем более, что государство на них никогда не давило. Ну да продавать что-то, да и вообще покидать родные села и ехать в города, крестьянам было строжайше запрещено. Да и традиционный оброк был действительно не мал, но те, кто занимался его сбором, обязаны были не просто забирать что положено, а и выслушивать крестьян, их беды и невзгоды. И если все крестьяне жаловались на то, что в этом году неурожай, что поле, как они ни старались, поела саранча, то норма оброка уменьшалась, и в то же время на тех же самых крестьян накладывалось обязательство в следующем, более урожайном году все это компенсировать. Не взирая на всю внешнюю нестабильность подобной системы, она прекрасно работала. Никто не старался укрыть где-то в погребах лишнее зерно, потому как все знали — в голодный год с них лишнего не потребуют, а в сытый его все равно собирается больше, чем надо. И никто не отлынивал от работы — если год был хорошим, благоприятным, а кто-то один заявлял, что его десять соток засохли и погибли, то ему не сочувствовали, а требовали как угодно, но выполнить норму. Конечно, потенциально оставалась возможность, что все селяне соберутся, да и решат каждый год говорить, что у них ничего не выросло. Но это уже было нарушением закона, несанкционированные сборища в Южном мире были запрещены, и всех бы их за это тихо и мирно уничтожили, отдав освободившиеся земли кому-то более сговорчивому. Но в целом система работала, причем работала без особых репрессий, стабильно и достаточно успешно, чтоб все остальные граждане страны могли кто хуже, кто лучше, но питаться.

Сами же эти граждане в свою очередь делились на касты, классы и титулы. Причем система деления была настолько сложной, что даже специалисты не могли в ней толком разобраться, а простым людям лишь оставалось верить, что как-то оно да есть.

Начнем с каст. Каждый человек от рождения принадлежал к какой-то касте, и при всем своем желании не мог перейти в другую. Причем они не были свидетельствами ни богатства, ни принадлежности к каким-то особым элитным группам людей. Это было просто свидетельством того, что этот человек, все его родные, родные его родных, ведут свое происхождение от одного древнего рода или племени. Касты были едва ли не единственным, что сохранилось в Южном мире со времен, предшествовавших воцарению Ажау Джуниора. И хоть свое первоначальное значение они уже давно потеряли, а заключалось оно в определении своих и чужых на полях сражений, но в общественной жизни до сих пор играли едва ли не первостепенную роль. Так, например, браки разрешались исключительно в пределах одной касты, самые богатые касты имели специальные советы, которые помогали более бедным представителям той же касты, самые бедные держались вместе, только взаимовыручкой и спасаясь в круговерти жизненных проблем. Те же, кто нарушал кастовые правила, решив, например, связать себя узами брака с представителем другой касты, вообще лишался права принадлежать какой-то касте, становясь изгнанником и изгоем. И если человек из любой касты мог быть как богатым так и бедным, как преуспевающим так и едва сводящим концы с концами, то человек без касты не мог надеяться ни на что, за него никто никогда не вступался, он становился меньше чем никем, а потому правила каст считались самыми нерушимыми из всех правил, что только и придумали люди.

Каждая каста с древних времен сохранила две вещи — название и цвет, или комбинацию цветов. Как уже говорилось, некогда это служило в бою признаком того, что это — свой, а это — чужак. Потому и цвета подбирались максимально контрастными, такими, чтоб и слепой дальтоник их бы никогда не перепутал. Некогда каждый человек из какой-то касты был обязан носить одежку только цветов своей касты. Конечно, это старое правило не было абсолютно строгим, потому как многие просто не могли себе позволить достать столько костюмов одного цвета, да и мода шла вперед, какая ж барышня захочет на каждый бал в фиолетовом платье ходить. Потому были приняты изменения, по которым одежда цветов касты признавалась желательной, но не обязательной. И те, кто не хотел ее носить, мог носить любую одежду тех тонов, которые не принадлежали никакому классу, но все же хоть какая-то деталь одежды была обязана быть именно правильного цвета. Кроме определенной одежды, каждая каста могла иметь свои законы, которым представители других каст не обязаны были подчиняться. Законы эти могли быть самыми разными. Например, членам одной из каст было запрещено пить и есть после захода солнца, другой — выходить на улицу с непокрытыми головами, а одной, маленькой, но весьма значительной, вообще запрещалось держать в руках оружие. При этом, конечно, нарушение этих правил не вело к каким-либо трагическим последствиям. Это не было уголовным преступлением, и единственным, что могло за это последовать, было порицание другими членами касты. Впрочем, если учесть, что все твои родные и близкие из той же касты, и порицание было достаточно серьезным наказанием.

На этом, в принципе, роль каст и заканчивалась. Никто и никогда не мог отказать человеку в приеме, например, на работу, только исходя из того, что он не той касты. Или в доступности образования. Представители разных каст спокойно общались друг с другом, часто вообще не обращая внимания, к какой касте принадлежат их знакомые. К многих каст были советы, выборные органы, куда касты призывали своих самых мудрых и почтенных членов. А у некоторых их не было. Советы могли объединяться, проводить совместные заседания, а могли и держаться в одиночку, решая исключительно проблемы своей касты и не заботясь о том, что там происходит с другими. Каждый представитель касты мог, но не был обязан, при возможности оказывать помощь другим членам своей касты, а мог, и такое случалось, хоть и очень редко, оказать, например, помощь и другой касте. Если обобщить, то касты были данью традиции, но при этом все люди не только знали, к какой касте они принадлежат, а и гордились своей кастой, добровольно придерживались ее правил и даже не задумывались о том, что без каст всем бы стало жить лучше и веселее.