Михаил Высоцкий - Иноземия, или туда и снова туда

Если касты были чем-то древнем, то классы были изобретением недавнего времени, и вот как раз они и служили показателем успешности человека. Если каст было много, десятки, то количество классов было не таким уж и большим.

Первым по численности и предпоследним по значению из классов был рабочий класс. Государство следило за тем, чтоб каждый его гражданин был обеспечен работой, и потому попасть в этот класс было несложно. Достаточно лишь делать с рождения то, что тебе говорит государство, и ты станешь рабочим. Не больше, но и не меньше. Это были люди низкого достатка, но тем не менее способные обеспечить себе и своей семье сносное существование. Не хуже, чем в селах, особенно если трубиться много и усердно. Класс этот был не только самым многочисленным, а и самым беспокойным. Потому как именно тут было больше всего тех, кто не любил государство, считая, что оно его неверно оценило, и он заслуживает чего-то большего, чем грубая физическая работа. Однако, как правило, такие люди ничего большего и не заслуживали, а потому специальные службы государства и не уделяли им особого внимания, понимая, что без четкого и умного руководства рабочий класс никогда голову на что не надо не поднимет. Жилы представители рабочего класса по всем городам, исключая центр Отсилаказа, ничем особо не были примечательны, кроме разве что своей массовости.

Кого назвать вторым, вопрос достаточно сложный. А потому начнем с низа. Последним по значению был класс нищих — совершенно официальное название. Сюда попадали те, кто не мог справиться даже с самой простой работой, и потому исключался из рабочего класса. Это были неудачники, не способные себе даже на кусок хлеба заработать, и жили они исключительно на подачки, организованные даже не государством, а общественными советами некоторых каст. Государство классом нищих не интересовалось — это были отбросы, не способные принести никакой пользы, но и уничтожать их тоже было не за что. Тем более они вымирали сами, и класс этот пополнялся не за счет естественного прироста, а за счет перехода из других классов. Потому как все дети, рожденные у родителей из класса нищих, государством забирались, отправлялись в специальные рабочие школы, где жили на полном пансионе и учились на нужную в данный момент рабочую профессию. И часто бывало даже так, что потом они не просто шли в рабочий класс, а поднимались и выше по социальной лестнице. Подобным положением вещей были довольны все — и государство, воспитывающее себе правильных граждан, и нищие, знающие, что о их детях позаботятся все равно лучше, чем могли бы они, да и сами дети, живущие не в трущобах, а в хороших и уютных рабочих школах. Не представлял класс нищих никакого интереса и для любых революционеров, так как нищие жили столь плохо, что и мечтать о лучшей жизни им было не по силам. Каждый нищий знал — он сам заслужил такую судьбу, а если и не знал, то догадывался. К этому же классу иногда ошибочно относили и тех, кто не принадлежал ни к какой касте, но это было неверно. Потому что любой нищий все равно знал, что за касту он представляет, и хоть обрывок ткани своего цвета, да носил. Гордясь этим, так как больше гордиться было особо нечем.

Несколько классов расположить в порядке значительности не так уж и легко, так как их роль в общественной жизни лежит в разных площадях. А потому будем условно считать, что третий класс — военные. Вернее не совсем так, не просто военные, а солдаты. Сюда можно было попасть добровольно из любого класса, и для этого было достаточно лишь показать, что у тебя есть большие мускулы и хоть небольшие мозги. Хоть Южным мир и не имел естественных географических соседей, но армию содержал исправно, да и для применения ее поводы находились. То надо было усмирить вдруг решившую стать независимой дальнюю провинцию, то горцы, до сих пор сохранившиеся в горах на севере страны, поднимали голову, решая несколько пограбить подгорные села. Класс солдат был не особо численным, и уж конечно самым нейтральным к правящему режиму. Весь этот класс полностью содержался на средства государства, причем содержался неплохо, и тот, кто доживал до пожилого возраста, вполне мог надеяться провести свою старость в тепле и уюте, не беспокоясь о том, что особо ретивый наследник вдруг решит завладеть твоим имуществом. Полный комплект социальных гарантий классу солдат давало государство, включая обеспечение семьи, хорошее образования детям, и за это все надо было лишь исправно делать то, что тебе приказывают твои начальники, и не думать. Солдаты и не думали. Они были, возможно, самым счастливым из всех классов, и хоть средний срок их жизни даже уступал сроку жизни нищих, недовольных тут не было ни одного. Жили солдаты в специальных городках, отдельно от всех остальных, хоть во время дежурства они могли расквартировываться где угодно. Для класса солдат все кастовые правила были намного менее строгими, чем для других классов, так как если надо было выбирать, непокрытая голова или жизнь, жизнь все же важнее. Так что советы всех каст как правило смотрели сквозь пальцы на то, что солдаты поступают не по правилам. Однако понимая, что окончательно все кастовые традиции, вбивающиеся в голову с рождения, не изжить, всем солдатам при поступлению на службу помимо стандартной формы давались еще и специальные значки или повязки с цветом их касты, так что даже в армии каждый мог гордиться своей кастой. И даже больше, у тех, кто лишился касты, был единственный способ ее вернуть — если они могли выдержать испытание и войти в класс солдат, то даже им давали специальную повязку розово-голубого цвета, которая обозначала новую, введенную уже Ажау Джуниором, касту. И хоть ее многие не признавали, в последнее время в связи с общим понижением строгости нравов появилось много и тех, кто считал оранжево-голубых такой же кастой, как и все прочие.

Четвертым классом назовем класс мастеров, или класс искусников. Это был, пожалуй, самый разношерстный класс, куда входили все, кто хоть что-то да умел делать лучше прочих. Сюда принадлежали все писатели и поэту, художники и скульпторы, да и просто люди, способные смастерить или придумать что-то новое. Не особо многочисленный, этот класс пожалуй был самым демократичным, тут были наименее строгие нравы, и именно он бы мог стать угрозой существованию государства, если бы не одно «но». Те, кто сюда входил, были как правило людьми слова, способными много говорить, но как только доходило до настоящего дела, до риска жизнью, как они сразу же пугались, терялись и вообще не знали, как им быть. Хотя специальные органы за ними все же внимательно следили, во избежание. Зарабатывал этот класс себе на жизнь, как легко догадаться, творчеством, и в среднем был побогаче солдат и рабочих, хоть и среди мастеров попадались очень бедные люди. Но это была бедность не от безысходности, а от того, что их просто не интересовали материальные блага. В свою очередь класс искусников делился условно как правило еще на два подкласса — искусников дел разума и искусников дел тела. Первые — писатели, поэты. Вторые — умелые кузнецы, способные саранчу подковать, ювелиры, просто инженеры, способные предложить и сделать что-то новое. Класс мастеров не имел специальной государственной поддержки и финансирования, а жил за счет заказов, которые ему мог делать кто угодно. Могло и государство, если вдруг ему понадобиться срочно новый гимн, патриотический роман или сто изумрудных орденов для любимых ханских сусликов. Если же заказов не было, каждый мастер имел право сам делать то, что он посчитает нужным, и потом самостоятельно предлагать это потенциальным заказчикам, тем самым зарабатывая себе на жизнь. Жили мастера по всем городам, как правило ближе к центру, потому что на окраинах среди нищих им было делать нечего, а некоторые из них по особому разрешению Ажау Джуниора даже имели право селиться в центре Отсилаказа, хоть и заслужить подобную честь было ой как нелегко. Среди мастеров деление на касты было, пожалуй, самым заметным, потому как именно они, как люди творчества, лучше всего чувствовали древнюю романтику каст. И именно они чаще всего избирались в советы каст, где уж могли вдоволь поговорить о жизни, творчестве и всем остальном. Однако реальной власти класс мастеров не имел.