Валерия Чернованова - Посланница. Тайна геллании

Постепенно камень начал остывать, но рука так и не перестала болеть. Поискав в сумках мирриану, я вылила пару капель на ожог и осторожно растерла. Боль ушла.

Положив звезду на ладонь, я неотрывно следила за слабым огоньком, трепетавшим внутри, будто узник в клетке…

На Долину сошла ночь, погрузив все вокруг в густую тьму. Жители столицы мирно спали, а в стенах Гвенделона Хелдэн, боясь потерять драгоценные минуты, отдавал последние приказания своим приближенным. Когда все приготовления были сделаны, он удовлетворенно осмотрел небольшую лабораторию, откуда и должна была начаться новая эпоха Великих. Ничего, что пока им не удалось отыскать звезду. У них еще будет время. Для начала Владыка должен исполнить все, что он, Хелдэн, запланировал, а там уж он найдет способ избавиться от эмпата.

Он устало прислонился к стене и посмотрел на спящего Владыку. Еще несколько часов и его мечта наконец-то станет явью. Осталось только набраться терпения и с точностью провести обряд. Решив немного вздремнуть (так как силы ему еще понадобятся), Хелдэн запер дверь в лабораторию и, приказав страже никого не впускать, даже Одиэна, отправился в свои покои. Короткий сон — и он будет готов к новым свершениям.

— Одиэн, замолчи и делай только то, что я тебе скажу! — Де Ор с раздражением подвинул сына и, потянувшись, достал из шкатулки скрученный пергамент. Развернув его, он внимательно прочел поблекшие от времени символы, хотя и так помнил каждое слово на память. Передав пергамент сыну, Хелдэн приблизился к все еще спящему эмпату и приказал развязать его.

Голова Владыки откинулась на спинку стула, руки безвольно свисали вдоль туловища. И казалось, душа покинула его сильное молодое тело.

— Так, а теперь выйдете. Все!

Услышав крик хозяина, слуги поспешили покинуть лабораторию.

— Мне тоже уйти? — Одиэн вопросительно посмотрел на отца.

— Ты можешь остаться. Только не вздумай меня отвлекать!

Сын послушно отошел в дальний угол комнаты и замер, в страхе ожидая, что же будет дальше.

Хелдэн разорвал сорочку эмпата и, взяв в руки сосуд с заранее приготовленной густой смесью темно-бордового цвета, обмакнул в нее пальцы и начертал символ Великих на его груди. По лаборатории распространился неприятный запах, заставивший Одиэна закрыть нос рукавом. Старший де Ор, ничего не замечая, поставил сосуд обратно и, возложив руки на грудь Владыки, принялся шептать заклинание. Сначала слова эльфа были еле слышны, но по мере того как он говорил, голос его нарастал. Вот он уже в исступлении кричал, призывая в беспомощное тело чужую душу. Душу, которая должна была навсегда изменить их мир.

По лицу Хелдэна тоненькими струйками стекали капли пота, мышцы на руках напряглись, и вся его поза свидетельствовала о том, с каким трудом ему удается произносить последние слова заклинания.

Но вот Владыка резко дернулся, и что-то светлое покинуло его тело, уступив место другому облаку.

Де Ор в изнеможении опустил руки и отпрянул, в почтении склонившись перед Владыкой. Эмпат раскрыл глаза и в немом недоумении посмотрел на распластанного перед ним эльфа. Постепенно память возвращалась к нему, принося с собою последние мгновения его жизни. Не способный бороться с нахлынувшими чувствами, он неистово закричал.

Одиэн весь внутренне сжался от этого крика и зажмурился. Впервые его посетила мысль, а не совершили ли они самую страшную ошибку в своей жизни, вернув к жизни Владыку.

— Мы готовы служить тебе, Владыка Эрот.

Эрот скривился в пренебрежительной усмешке и, отвернувшись от Хелдэна к окну, долго смотрел на заснеженный лес и виднеющиеся за ним башни Неаля.

— Значит, я в Долине. Ты! — Он обернулся, и змеиные глаза прожгли все еще склоненного перед ним эльфа. — Приготовь лошадей. Я возвращаюсь домой.

Нарин

Я шла по дворцу с намерением поймать таки неуловимого казначея и стребовать с него обещанную мне за поездку в Неаль плату. С самого утра мне все спешили испортить настроение. Сначала мальчишки зашли в комнату с мрачными физиономиями, от созерцания которых захотелось огнем плеваться. Нет, они не уговаривали меня остаться, не плакали и не стонали. Хуже! Они начали медленно с расстановкой вспоминать самые яркие события, что случились с нами за эти несколько месяцев. Когда речь зашла о Владыке, я разоралась и послала их к демонам рассказывать душещипательные истории и дать мне спокойно собраться. Руки тряслись, глаза застилала пелена слез, но я словно упрямый буйвол, что тащит телегу в гору, непонятно зачем складывала вещи в сумки. Потом, когда поняла, что они мне все равно не пригодятся там, куда я собираюсь (даже домом свой мир уже не могу назвать!), я принялась доставать вещи обратно и складывать их в сундук, развешивать в шкафу и при этом ревела, давясь собственными слезами.

Феня еще ночью улетел, не желая понимать, что его хозяйка уходит и больше никогда не вернется. В его крике слышалось столько боли, что я даже не пыталась с ним связаться, посчитав, что от долгих расставаний еще никому не делалось легче. Феникса, также как и камень илларов я завещала Лориэну, уверенная, что он о них позаботиться. Я так и не смогла понять, что случилось в ту ночь. Камень теперь непрестанно светился голубым светом. Но что я могла сделать? Разгадать тайну звезды мне не удалось. А забирать ее с собой я побоялась. Вдруг она еще пригодится моим друзьям.

Затем нелегкая принесла Анастеоса. Он лишь с печалью в голосе сообщил, что портал откроется ближе к вечеру и до полуночи можно будет пройти сквозь него. Я спросила мага, попаду ли я куда надо, на что тот мне ответил, что я первая, кто уходит из этого мира таким вот необычным способом, так что поделиться опытом со мной некому.

Только за ним захлопнулась дверь, как перед моим ясными (вру, заплаканными) очами предстал сам советник Зоррен. Он был сдержан, и по его лицу трудно было что-то прочесть. Но из нескольких фраз я поняла, что он думает о моем решении.

— Иногда, Нарин, настает время посмотреть своей судьбе в лицо, а не убегать от нее и не прятаться, надеясь, что все сложится само собой. Вы уже не ребенок…

Я прыгнула на кровать и, зарывшись в ворох юбок, до боли закусила губу и застонала.

— Понимаю, тяжело принимать серьезные решения. Но от этого никуда не деться, — сказала Теора и присела рядом. Все, сейчас начнутся уговоры, а я терпеть не могу, когда на меня давят. Но вместо этого королева лишь посоветовала мне забрать у казначея двадцать золотых (щедрая плата, если учесть, что за поездку в Астен мне уже было заплачено, а в Долине я лишь доделала то, что должна была сделать в королевстве гномов). Погладив меня на прощание по голове, она поднялась и, сказав, что придет со мной проститься в лабораторию, вышла.