Валерия Чернованова - Посланница. Тайна геллании

Я открыла глаза и, заметив стоящего спиной ко мне эмпата, в ужасе вскочила и прижалась к стене. Услышав шорох, он обернулся и молча протянул мне чашу с каким-то отваром. Я покорно взяла ее в руки. Не сводя с меня глаз, Дорриэн подошел и усадил меня на жесткую кровать, с которой я только что слетела.

— Где мы? — хрипло прошептала я.

— В заброшенной лесной хижине. Я заметил ее, когда ехал за тобой.

За мной? Я с немым стоном зажмурилась и опустила голову. Господи, Аммиан! Что он с ним сделал?

— Ничего. Просто не захотел терять время на этого мальчишку.

Опять эта мерзкая ухмылка! Я готова была выплеснуть кипяток ему в физиономию, только бы не видеть ее. Не смотреть в эти холодные, словно осколки льда глаза.

— Этот мальчишка, как ты выразился, стал моим мужем.

— Не думаю. — Дорриэн поднялся и прошелся к кастрюле, что висела над огнем. Обмакнув в кипятке лоскут ткани, он выжал его и, вернувшись, приложил к моему виску. Только сейчас я почувствовала, что рана сильно саднит. — Обряд не был проведен до конца. Хотя, если бы я приехал двумя секундами позже, пришлось бы убить эльфа и сделать тебя вдовой.

Я отпихнула его руку и отодвинулась подальше. Я его боялась. Несмотря на то, что меня тянуло к нему, я до дрожи в коленях мечтала сейчас оказаться где-нибудь далеко. В другом мире, в другой реальности, там, где он не сможет меня отыскать.

— Это ты меня ударил?

— Пришлось. Ты не очень-то обрадовалась моему появлению.

Легким касанием пальцев Владыка прошелся по моему лицу, опуская руку все ниже и ниже. Я резко дернулась и, вжавшись в угол, с ненавистью прошипела:

— Не смей трогать меня! Ты мне противен.

— Неужели? — Он зло усмехнулся и зажег свечу, вместо той, что только что догорела. — А еще несколько недель назад ты мечтала стать моей женой.

Я заткнула уши, не желая его слушать. Не хочу слышать этот мертвый голос, который разрывает мое сознание на куски. Дорриэн со странной полуулыбкой наблюдал за моими попытками скрыться от него. Но даже, если я могла закрыть глаза, чтобы не видеть его, заткнуть уши, чтобы не слышать, я все так же отчетливо чувствовала его дыхание на своей коже, его запах, его душу. Он не пытался блокироваться. Почему? Что нового я могла увидеть в этой черной душе? Тысячи раз я задавалась вопросом, что так резко заставило его измениться, куда делась его любовь ко мне? Сейчас я не могла прочесть это чувство в нем. Что угодно, только не любовь.

Он вновь прикоснулся к лицу и убрал мои руки.

— В твоем организме еще остался яд. Пей отвар, он тебе поможет.

— Значит, ты знал, что меня травили? Кто? — Неужели ему было известно о том, что меня медленно убивают изощренным способом? А может, это он сводил меня с ума?

— Я узнал о филонелии перед самым отъездом. В комнате Одиэна был найден практически пустой флакончик с ядом. Не бойся, теперь тебе ничего не угрожает. Он наказан.

Из груди вырвался слабый стон. Боже, история повторяется. Сначала Уэйн, теперь Одиэн. Те же слова о наказании, та же хладнокровная жестокость.

— Ты его убил?

— Его казнили. — Усмехнувшись, эмпат добавил. — В Драгонии не любят отравителей.

— Зачем ты поехал за мной? Почему всякий раз, когда я убегаю от тебя, ты вновь меня нагоняешь и делаешь мне больно. За что?

Я резко вздохнула и отбежала в противоположный край хижины. Он поднялся и стал медленно приближаться ко мне, с холодной жестокостью наблюдая за моей паникой. Я огляделась в поисках… так и не поняла, что я хотела найти. Против эмпата я была бессильна. Он это понимал и наслаждался моими муками.

— Оставь меня! Уходи. — Я сползла вниз по стене и, спрятав голову в коленях, накрылась руками.

— Я не могу уйти. — Он опустился рядом и продолжал шептать. — Разве ты еще не поняла, что принадлежишь мне. Я — вот кто тебе нужен. Ни эльф, ни человек, ни кто другой, только я.

Как же я в тот момент его ненавидела. Он говорил все это с грозной иронией, сжигая за мной последний мост к свободной жизни. Жизни без страха и душевных мук.

Я подняла голову и не в силах скрыть боль, прошипела:

— Ты — мое проклятье. Ты — вампир, который забрал у меня все светлое, что еще осталось во мне. Ты убиваешь меня всякий раз, когда находишься рядом. Почему когда я смотрю в твои глаза, я вижу тьму? Что заставляет тебя причинять мне невыносимую боль, от которой хочется кричать? Я больше не могу этого стерпеть. Я ненавижу тебя. Не-на-вижу!

Эмпат подхватил меня на руки и, не обращая внимания на истерику и отчаянные сопротивления, снова отнес на кровать. Присев рядом, он наклонился ко мне и одними губами прошептал:

— Иногда мне кажется, что это я тобою проклят. Ты думаешь, я не испытываю к тебе ненависти? Да я иногда убить тебя готов, уничтожить собственными руками. Но вместо этого я снова и снова возвращаюсь к тебе. Ты как наркотик, без которого я уже не смыслю жизни. И с каждым днем мне нужно его все больше и больше. Можешь ненавидеть меня, проклинать, но, — его голос стал жестче, а глаза превратились в две узкие щелочки, — больше никогда не смей убегать от меня.

Дыхание его участилось, а взгляд заволокло туманной дымкой доселе неведомых мне чувств. Я посмотрела в зеркало когда-то родной для меня души и почувствовала, как силы покидают меня. Больше не хотелось ни сопротивляться, ни кричать, ни плакать. Я была, словно опустошенный сосуд, который в любую секунду мог разлететься на тысячи мелких осколков. И я отдалась на волю вспыхнувшего пламени, которое затопило разум, забрав последние мысли. И только одно слово вырвалось с тихим стоном из груди, прежде чем меня унесло бушующей волной безумной страсти: "Ненавижу".

Аммиан

— Аммиан, все готово.

Я кивнул и приказал седлать лошадей. Далеко он не мог ее увезти. На несколько километров простирается лес. Лошадь сменить эмпату не удастся, поэтому он будет вынужден заночевать в лесу. Я найду его, и тогда уже ничто не помешает мне покончить с ним. Теперь уже окончательно. Демоны! Шерэтт забрал у меня семью, а его сын решил украсть жену! Меня затрясло от гнева. Самый счастливый день превратился для меня в настоящий кошмар. А я уже надеялся на руинах прошлого построить светлое будущее.

Мы мчались сквозь ночь навстречу нашему врагу. Если надо будет, я переверну землю, но найду его. И уничтожу.

— Держись, Нарин. — Я всматривался вдаль, и сердце отстукивало свой бешеный ритм в груди, заглушая все остальные звуки. — Еще совсем немного и я буду с тобой.

Нарин

Красные лучи восходящего солнца коснулись мокрых от слез век. Бесшумно поднявшись, я дрожащими руками натянула на себя платье и посмотрела на безмятежно спящего эмпата. Он громко вздохнул и отвернулся к стене. Не желая его будить, я отыскала на запыленном столе кремень. Искры разожгли огонь, и я поставила греться воду. Сквозняк неприятно щекотал кожу, носясь из одного угла хижины в другой. Поежившись, я поискала глазами плащ Дорриэна и завернулась в теплую ткань. Вдохнув знакомый запах, присела на стул в ожидании, пока вода закипит.