Пирс Энтони - Источник магии

– За счет моих друзей, моей земли и моей любви?!

– Справедливость – абсолютна. Ты не можешь противопоставить ей личные факторы.

– Справедливость не абсолютна! Она всецело зависит от различных обстоятельств. Когда обе стороны кладут на чаши весов и правоту, и неправоту, то предвзятость...

– Нельзя взвешивать на весах правоту и неправоту! – Хамфри все с большей страстностью проникался ролью Адвоката Демона, и теперь Бинк был уверен, что Хамфри говорит именно за себя, а не за Коралла. Враг был вынужден освободить Хамфри, по крайней мере до этого предела, позволив ему играть такую роль. Разум Волшебника и его эмоции не были стерты, и это было частью того, что Бинку хотелось узнать. – Правоту, как и неправоту, не ищут в предметах или событиях, им нельзя дать точное определение на языке людей или Демонов. Они – всего лишь аспекты чьей-либо точки зрения. Вопрос только в том, следует ли позволить Демону продолжить игру по привычным для него правилам.

– А он и без того продолжает ее по своим правилам. Если я освобожу его, я их тоже не нарушу. У меня нет перед ним обязательств!

– Честь Демона заставляет его выносить такие ограничения, которые не по силам человеку. И нет ничего удивительного в том, что твои понятия о честя значительно ниже этого безупречного стандарта.

Бинку показалось, что на него обрушилось проклятие, способное мгновенно уничтожить целый лес. Волшебник оказался сокрушительным мастером ближнего боя – даже защищая дело, в котором в действительности был оппонентом! Правда, такова и могла быть истинная позиция Волшебника, свободного от каких-либо посторонних могучих влияний. Да, Коралл вынужден позволить Хамфри оставаться сейчас самим собой.

– Честь Демона, говоришь ты, заставляет его выносить ограничения... А моя честь вынуждает меня выполнять законы моих соплеменников, какими бы несовершенными они не казались!

– Да, это я не могу оспаривать. – Хамфри развел руками. – Единственная реальная битва между добром и злом происходит внутри души – кем бы ты ни был. И если ты – человек, то и обязан поступать как человек.

– Да! – согласился Бинк. – А мои законы гласят... – Он вдруг подавленно замолчал, пораженный, кажется, собственной мыслью. – Они гласят, что я не могу позволить живому чувствительному существу страдать из-за моего бездействия. И вовсе не имеет значения, что Демон, окажись я на его месте, не освободил бы меня. – Я – не Демон, и, конечно, не стану себя вести, как повел бы он. Важно лишь, что человек должен остаться человеком и не имеет права отойти в сторону и позволить длиться несправедливости, которая налицо. Если – тем более – он способен так легко восстановить справедливость.

– О Бинк! – воскликнула Перл и издала запах мирры. – Не делай этого!

Он опять остановил на ней взгляд. Как она красива – даже охваченная тревогой. Но – насколько склонна ошибаться! Хэмели, без сомнения, безоговорочно поддержала бы его решение. И вовсе не потому, что хотела бы сделать ему нечто приятное, а потому лишь, что была человеческим существом, считающим, подобно самому Бинку, что следует поступать по совести. И все же, хотя Перл, как, впрочем, и все нимфы, не обладала чувством социальной совести, – она была добра, насколько позволяло ее положение.

– Я люблю тебя, Перл. Знаю: это – лишь одно из тех препятствий, которыми Коралл пытался остановить меня. Но... Одним словом, если бы я не выпил то зелье и не был бы уже женат, то все равно полюбил бы тебя, в любом случае. Вряд ли тебе станет легче от того, что ты узнаешь и другое. Ну... например, то, что я также рискую и своей женой, и своим неродившимся ребенком, и родителями... Короче, всем, что мне дорого. И все же я должен сделать то, что должен.

– Ты круглый идиот! – воскликнул Гранди. – Будь я реальным, я подхватил бы нимфу и послал Демона подальше! Ты не получишь от него благодарности!

Знаю, – ответил Бинк. – Никто не станет меня благодарить...

Затем он медленно повернулся к гигантскому лицу Демона.

– Я освобождаю тебя, Ксант, – произнес он.

В одно мгновение Демон вырвался на свободу.

Магия, просачивавшаяся отсюда в ближайшие окрестности Ксанта, показалась ничтожнейшим пустяком по сравнению с магией освободившегося Демона. Ослепительная вспышка, оглушающий шум! И... взрыв швырнул Бинка через всю пещеру, ударил о стену... Когда перед глазами у него снова прояснилось, он увидел, как рушится пещера. Все движения и звуки были неестественно замедленными. Огромные валуны плавно ударялись об пол и рассыпались в прах... Казалось, весь мир валится на освобожденное Демоном место.

Такого исхода Бинк не предвидел – не преднамеренное уничтожение Демоном окружающего, не тоска медленной утраты магии, а беспечное крушение всего и вся, – и в самый момент его освобождения... Похоже, Демону и в самом деле было на все кругом наплевать.

И теперь, когда Бинка душили облака пыли, а единственным светом были искры от сталкивающихся камней, он вдруг подумал, что совершил нечто чудовищное... Почему он не прислушался к предупреждению Мозгового Коралла и не оставил Демона в покое? Почему не поддался любви к нимфе и не...

Но даже среди окружавшего его кошмара, когда в любую секунду его жизнь могла оборваться, эта мысль – о нимфе – заставила его замереть. Любовь? Какая еще любовь?!.. Да ведь он же больше не любит Перл!

Значит – магия и вправду исчезла, действие любовного зелья прекратилось. Земля Ксанта стала такой же, как и Мандения...

Бинк закрыл глаза и заплакал. Густая пыль, носившаяся в воздухе, покрыла его лицо, затмила взгляд – ее, конечно же, надо было смыть, что бы хоть видеть. Но отчаяние его было, разумеется, не от какой-то там пыли и грохота – причины его крылись в другом, более серьезном. Он ведь теперь оплакивал Ксант. Он уничтожил уникальность собственного мира, единственного ему известного и родного. Как же теперь жить дальше, если он и уцелеет в этом грандиозном обвале?..

Он не знал, как теперь поступит общество, в котором он жил. Что случится с драконами, хищными деревьями, с зомби, другими магическими существами? Как станут сами люди жить без магии? Неужели все обитатели Ксанта окажутся изгнанными в тоскливую бесталанность?

Обвал наконец прекратился.

Бинк увидел, что весь с ног до головы, покрыт каменной пылью и крошкой. Но он оставался невредим и по-прежнему с ним был его меч. Каким-то чудом Бинку удалось выжить...

А как же остальные? Он стал пристально вглядываться в каменное крошево. Из отверстия над головой, очевидно, проделанного Демоном, сочился тусклый свет. Скорее всего, X(A/N)th просто улетел, легко пронзив скалу. Какая мощь!

– Волшебник!.. Перл!.. – Бинк надрывался изо всех сил, но ничего не услышал в ответ. Камнепад был настолько жутким, что осталось лишь одно более или менее свободное место – вокруг самого Бинка. Возможно, его спас собственный талант – спас перед тем, как угаснуть окончательно. Да, теперь уже он больше не может на него полагаться – никакого сомнения не оставалось, что магические чары исчезли первыми.