Пирс Энтони - Заклинание для хамелеона

– Он уже не вызывал годами ничего, кроме летнего дождика, – согласилась Сабрина, – Подростки не осмеливались на подобные хулиганства, когда он имел сильную магию.

– Мы определенно не осмеливались, – сказал Бинк. – Вспомни ураган в сопровождении шести торнадо, который он вызвал, чтобы уничтожить последний выводок вихляков. В те времена он был настоящим Королем Бури! Он...

Раздался звенящий звук металла, врезающегося в дерево. Крик настоящей агонии взорвался в воздухе. Бинк и Сабрина вздрогнули.

– Это Джустин! – сказала она. – Они делают это.

– Поздно бежать за Королем, – сказал Бинк. Он ринулся к дереву.

– Бинк, ты не сможешь! – закричала вслед ему Сабрина. – У тебя нет магии.

Итак, правда вышла наружу в момент кризиса. Она не верила по-настоящему, что у него есть талант.

– У меня все же есть мускулы! – прокричал он в ответ. – Ты иди за помощью.

Джустин снова вскрикнул, когда топор ударил во второй раз. Это был жутковатый деревянный звук. Раздался смех – смех подростков, затеявших шалость и полностью безразличных к последствиям, которые могут иметь их действия. Ягоды? Это была просто бесчувственность.

Затем Бинк оказался на месте. И он был один. Как раз тогда, когда он находился в настроении для хорошей драки. Злые шалуны разбежались.

Он мог догадаться, кто они, но ему не потребовалось думать.

– Джама, Зинк и Потифер, – сказало дерево Джусти. – О, моя нога!

Бинк нагнулся, чтобы осмотреть порез. Белая древесина в ране была отчетливо видна по контрасту с коричневой корой у основания дерева. На ней скапливались капельки красноватого сока, очень похожего на кровь. Не слишком серьезная рана для дерева таких размеров, но явно крайне болезненная.

– Я сделаю какой-нибудь компресс для тебя, – сказал Бинк. – В лесу поблизости растет коралловая губка. Кричи, если кто-нибудь начнет приставать к тебе, пока меня нет.

– Хорошо, – ответил Джустин. – Поторопись.

Затем, как бы вспомнив:

– Ты отличный парень, Бинк. Намного лучше, чем некоторые, у кого... э...

– Есть магия, – закончил Бинк за него.

– Благодарю за попытку пощадить мои чувства, – Джустин не хотел обидеть, но иногда говорил прежде, чем думал. Наверное, оттого, что имел деревянные мозги.

– Это несправедливо, что такие негодяи, как Джама, называются гражданами, когда ты...

– Благодарю, – резко произнес Бинк, отходя прочь. Он полностью соглашался с деревом, но что пользы было говорить об этом? Он внимательно смотрел, не притаился ли кто-нибудь в кустах, чтобы напасть на Джустина, когда дерево останется без защиты, но никого не заметил. Хулиганы действительно убежали.

Джама, Зинк и Потифер, думал он мрачно, деревенские подонки. Талантом Джамы было вызывание меча, и наверное, им он рубил Джустина. Всякого, кто вообразил, что подобный вандализм забавен.

Бинк вспомнил из своего собственного горького опыта встречу с этой шайкой не так много времени назад. Наевшись сумасшедших ягод, троица притаилась в засаде около одной из тропинок за деревней, просто ища приключений. Бинк и его друг попали в эту ловушку и оказались в облаках ядовитого газа, что было талантом Потифера, в то время, как Зинк делал магические ямы под ногами, а Джама материализовывал летающие мечи, от которых им приходилось отклоняться. Вот такое развлечение!

Друг Бинка использовал свою магию, чтобы убежать, создав из куска дерева голема, занявшего его место. Голем в точности походил на него и поэтому обманул хулиганов. Бинк, конечно, видел разницу, но не выдал своего друга. К несчастью, голем хоть и не был восприимчив к ядовитому газу, но Бинк-то был. Он вдохнул его и потерял сознание, когда уже прибыла помощь. Его друг привел мать и отца Бинка...

Бинк обнаружил себя, сдерживающим дыхание снова, пока его окружало ядовитое облако. Он увидел свою мать, тянущую отца за рукав и показывающую в сторону Бинка. Талантом Бианки было повторение событий: она могла повернуть время на пять секунд назад на небольшом участке. Это была ограниченная, но дьявольски мощная магия, так как она позволяла ей исправлять только что сделанные ошибки. Такие, как вдох Бинком ядовитого газа.

Затем он снова вдохнул газ, делая бесполезной магию Бианки. Она могла повторять сцену бесчисленное множество раз, но повторялось все, включая и его вдох. Но тут Роланд направил на него пронизывающий взгляд и... Бинк оцепенел.

Талантом Роланда был парализующий взгляд – один специальный взгляд, и то, на что он смотрел, застывало на месте, живое и неподвижное, пока его не освободят. Таким образом, Бинк был остановлен от вдыхания газа во второй раз, пока его неподвижное тело не вынесли из облака.

Когда его оцепенение прошло, он обнаружил себя на руках матери.

– О, мое дитя! – плакала она, прижимая его голову к груди. – Они причинили тебе боль?

Бинк резко остановился около того места, где росла губка, его лицо даже сейчас покраснело от старого смущения, вызванного воспоминанием. Как она могла сделать это? Определенно, мать спасла его от преждевременной смерти, но он стал на долгое время посмешищем всей деревни. Куда бы он не пошел, подростки восклицали: «Мое дитя!» фальцетом и усмехались. Он получил жизнь ценой гордости. И все-таки он мог обвинить своих родителей.

Он обвинял Джаму, Зинка и Потифера. У Бинка не было магии, но, возможно, по этой причине он являлся самым крепким подростком в деревне. Ему приходилось драться с того времени, как он себя помнил. Бинк не обладал особо хорошей координацией, но имел достаточно грубой силы. Он подстерег Джаму наедине и продемонстрировал убедительно, что кулак быстрее волшебного меча. Потом Зинка и, наконец, Потифера. Бинк швырнул его в собственное газовое облако, вынудив быстро ликвидировать его. После этого троица не смеялась над Бинком, фактически, они стремились избегать его – вот почему они разбежались, когда он кинулся к дереву. Вместе они могли бы одолеть его, но их хорошо научили предыдущие встречи.

Бинк улыбнулся, его смущение сменилось хмурым удовлетворением. Пусть его манера справляться с ситуацией была незрелой, но в ней было много удовольствия. Глубоко внутри он знал, что им двигало раздражение на мать, направленное на людей вроде Джамы – но не жалел об этом. В конце концов, Бинк любил свою мать.

Но его единственным шансом искупить себя оставалось найти собственный магический талант, хороший сильный талант, как у его отца, Роланда. Чтобы никто не посмел дразнить или смеяться над ним никогда больше. Чтобы сам стыд не гнал его из Ксанфа. Но этого до сих пор так и не произошло. Его презрительно называли «Неволшебное чудо».

Бинк нагнулся, чтобы собрать несколько хороших крепких губок. Они принесут облегчение Дереву Джустина, так как в этом заключалась их магия: губки поглощали боль и распространяли излечивающий комфорт. Ряд растений и животных – Бинк не совсем был уверен, к какой категории следует отнести губки – обладали подобными свойствами. Преимуществом губок было то, что они могли перемещаться, перенос не убивал их. Они были выносливы, мигрировав из воды и процветая теперь на суше. Возможно, их магические исцеляющие свойства развились, чтобы помочь им закрепиться в новой среде.