Андрей Егоров - Дюжина межгалактических мерзавцев

– А ты не лезь на рожон – и все будет в поряде. Среди рангунов полно отличных механиков. Значит, придется рискнуть. Или ты мечтаешь познакомиться с новой расой?

– Нет, конечно, нет.

– Я тоже не сильно горю желанием выяснять, что это за существа. Может, они только тем и заняты, что сбивают корабли-разведчики?.. К тому же, у меня имеются серьезные сомнения, что власти вообще запланировали наше возвращение. Несмотря на залежи сухпая. Может, у нас билет в один конец. И горючего в баках тоже на один перелет. В конце концов, кто будет заботиться о дюжине уголовников. И одном туповатом федеральном агенте. Не удивлюсь, если он доброволец – вызвался совершить последний подвиг в своей жизни – поучаствовать в этой чертовой разведывательной миссии. Самоубийство на благо отечества – красиво звучит. Вдруг он с детства мечтает о собственном памятнике? И не где-нибудь на кладбище, среди прочих героев житейских баталий. А непременно на центральной площади.

– Все возможно, – согласился Красавчик. – Я тоже не лишен честолюбия.

– Что? Тоже о памятнике мечтаешь.

– Только о женщинах. Мне их так не хватает, – креторианец горестно вздохнул.

– Неужели настолько? – подивился я.

– Гиперсексуальность. Говорят, это что-то вроде болезни.

– Ты меня пугаешь, парень. Похоже, к тебе лучше спиной не поворачиваться.

– Для мужчин я совершенно безобиден, – горячо возразил Красавчик.– Гетеросексуальность у меня в крови.

– Не знаю, что там у тебя в крови. Может, лихорадка Эбола. Ты, главное, поменьше думай о бабах. Сейчас важно действовать согласованно и быстро.

И почему, подумал я, когда доходит до дела, действовать способен только я один. А все остальные подчиняются обстоятельствам, плывут себе по течению и размышляют так – куда вынесет, туда вынесет, а там посмотрим. Нет, такой подход не для меня. Я предпочитаю всегда брать ситуацию под личный контроль.

– Короче говоря, действуем так, будим парня, спрашиваем, как он разбирается в механике. Если плохо, ключом по кумполу, и погружаем обратно в электросон.

– Но когда они проснутся… – начал креторианец.

– Решат, что это был дурной сон, – отрезал я. – Действовать надо. А не думать о том, что будет. Понял?

– Хорошо, – Красавчик медленно кивнул.

Мне его сомнения не понравились. Я люблю отчаянных ребят. Таких, как я. Которые сначала действуют, а потом думают, как решить очередную проблему.

Начали с таргарийца. Разблокировали каюту. Вывели ушастого из состояния электросна. Он здорово переполошился, увидев нас. Даже заикаться стал от волнения.

– Ч-что… что вам н-надо? – Взгляд уперся в разводной ключ, и глаза таргарийца заметно расширились.

– Ты в механике разбираешься? – поинтересовался я.

– Да, три года в мастерских на Луне проработал, – он сглотнул, – а что?

– Отлично, – я хлопнул его по плечу, – ты тот, кто нам нужен. Мы собираемся угнать корабль, и ты нам в этом поможешь. – Я обернулся к Красавчику: – Первый же, и такая удача.

– Да, – откликнулся креторианец. – Не бойся, – обратился он к таргарийцу, – мы тебе ничего плохого не сделаем. Мы просто хотим в живых остаться. А от правительства можно любой подлости ждать. Вот мы и решили, что надо действовать. Понимаешь?

Ушастый торопливо закивал.

– Так, давай, поднимайся, надевай ботинки и пошли в технический отсек. Будешь нас консультировать, – скомандовал я. – Меня, кстати, зовут Лео. Он – Красавчик. Тебя как кличут?

– Робинзон.

– Хорошее погоняло, – одобрил я. – За что дали?

– Я три года на необитаемой планете проторчал. Кинули меня там.

– Как же ты выжил?

– Да кое-как. Питался корешками, травками. Отравился, правда, несколько раз. Но потом ничего, освоился. Уже знал, что можно есть, а что нет… Похудел килограмм на тридцать. Потом федералы меня подобрали. Вот и прозвали Робинзоном.

– Счастливчик, – заметил я. – Те, кого я высаживал, все уже умерли. Добрые люди тебе, должно быть, попались.

– Не люди, рангуны, – уточнил Робинзон, – я транспортник грабанул с подельниками. А они потом нас грабанули. И корабль увели, и добычу. – Он вздохнул. – Но я на них не в обиде. Сам бы так поступил.

– Никогда не понимал воровской морали, – заметил креторианец, – это по принципу грабь награбленное, что ли?

– А ты как будто не вор? – обиделся Робинзон.

– Красавчик у нас по бабам специализируется, – сообщил я. – И думает, что не ворует. Сами дают. Все, что попросит.

– Бабий угодник значит, – пробормотал таргариец едва слышно.

Креторианец вспыхнул и уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь резкое, но я остановил его жестом.

– Это хорошо, что ты больше не дрожишь от страха, Робинзон, – задумчиво поглаживая разводной ключ, произнес я, – но ссориться нам ни к чему. Давай-ка двигай в технический отсек. Будешь нас консультировать.

– Хреново быть механиком, – заявил таргариец. – Как только попадаешь на новый корабль, все тебя норовят отправить в машинное отделение. А я, может, хочу на камбуз.

– Радуйся, что ты не ассенизатор, – заметил я. – А то было бы твое место – в сортире.

Таргариец шмыгнул носом, покосился на Красавчика и потопал в указанном направлении.

Я придержал креторианца за рукав и сказал так, чтобы Робинзон не слышал:

– Следи за базаром. Эти ребята могут сделать вид, что не обиделись, а потом ножик сунут.

– Спасибо за заботу. Я как-нибудь сам.

– Как хочешь, – я пожал плечами, – мое дело предупредить…

В техническом отсеке Робинзон повел себя деловито, засучил рукава комбинезона, погладил металлический кожух, постучал по лампочке под потолком и вперил глубокомысленный взгляд в электронный циферблат, на котором горела цифра «34».

– Нам надо вывести корабль из строя, но не совсем, а так чтобы отключился двигатель, и к нам смог прилететь спасатель.

– Ясно, – таргариец кивнул.

– Передадим сигнал бедствия через компьютер. У меня есть код доступа к рации. Все работает, я проверил, – поведал я. – Так что, ты сможешь отключить двигатель?

– Это не так-то просто, – сказал Робинзон, – конструкция сложная. Я с такими кораблями не работал.

– А с какими ты работал? – поинтересовался Красавчик.

Робинзон нахмурился.

– Слышь, как тебя…

– Лео.

– Лео, этот тип меня достает. Нельзя, чтобы он пошел погулял, пока я тут разбираюсь?

– Не обращай на него внимания.

– Легко сказать. Он только и делает, что треплется.

– Это возмутительно… – начал креторианец, но я не дал ему договорить.

– Так, – сказал я. – Красавчик, пойди – посиди в кают-компании, пока мы тут уладим все вопросы. Видишь, конструкция сложная. Нашему другу надо подумать.

– Надо, – подтвердил Робинзон.

– Черт с вами, – согласился креторианец, – я буду на камбузе.