Сенкия Сияда - В Школе Магии Зарежья

— Тогда кто? — спросила Томка.

— Знаешь, — медленно произнесла я, — я думаю, наши одноклассники узнали все еще вчера вечером... — и многозначительно замолчала. Тамарка почесала руку и выпучила глаза:

— Хорошо, что нас не было дома, — и, подумав, добавила: — Сильно же они разозлились!

— Это вы про что? — заинтересовался Маркус.

— Так это из-за вас весь ваш класс отстранили от коронации? — догадался Никас.

Пришлось рассказывать. Парни хохотали и в конце истории долго выспрашивали у Тамарки, где она видела картинки, я была уверена, что для того, чтобы самим сходить и посмотреть.

— Тамар, а ты чего чешешься-то? — возвратившись к лености, невзначай спросил Лорг.

Я из искренней душевной доброты решила взбодрить друзей, понадеявшись, что Тамарка меня потом простит.

— А это она очень заразную болезнь подцепила, — невинно произнесла я, с удовольствием наблюдая, как у Лорга и Маркуса вытягиваются лица, а у Тамарки отвисает челюсть от столь наглого вранья. И, пока никто не пришел в себя, добавила. — От нее волосы выпадают, и чирьи огромные лезут... — сказала я, вставая и отгораживаясь столом от Тамарки, которая, поднимаясь, свела брови и закручивала рукава. Лорг и Маркус с ужасом смотрели на сидевшую между ними деваху, а когда она встала, друг на друга, пытаясь определить на глаз степень прогресса описанных мной симптомов. — ...Зеленые большущие такие, по всему телу, — и, пока меня не начали бить, крикнула: — Шутка! Купились! А-а!

Тамарка не оценила моего чувства юмора и долго гоняла меня вокруг стола, пока злопамятный Лорг не подставил мне подножку, и я не шмякнулась на кровать поверх него и Маркуса. Подскочила встрепанная Томка. Они схватили меня и начали щипать, щекотать и пихать. Я изворачивалась, как дождевой червяк, визжала, попробовала кусаться, пока, наконец, с всклокоченной головой кое-как не вырвалась от извергов и полезла под бок к Кафыку, поджав коленки и плаксиво вынося вердикт:

— Фетюки обидчивые!

Тамарка толкнула нашу дверь, и мы вошли.

— Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь, — проворчала Томка. Я огляделась.

— Да-а, в таком бардаке ни один уважающий себя вор грабить не будет. Кто сегодня дежурный? — на всякий случай спросила я.

— Ты, — с готовностью отозвалась Тамарка. «Хвос, не прокатило», — расстроилась я.

— Пошли к плотнику, — спохватилась подруга.

— Тамар, сходи одна, — с тяжким вздохом осматривая беспорядок, отозвалась я, — а я пока прибираться начну.

— Я одна не пойду, — Тамара попятилась вглубь комнаты. — А если я его не найду? Придется идти оставлять заявку к Трулю Шлисовичу...

— Какая разница? — философски спросила я, подбирая валяющиеся на полу книги, — Нам предстоит целый месяц к нему ходить, причем уже через... — я задумалась, потом округлила глаза: — Два дня?!

— А я не хочу умирать раньше назначенного времени, — зарыдала Тамарка, уткнувшись лицом в ладони, вздрагивая плечами и иногда кося на меня хитрым ярко-зеленым глазом.

— Ладно, — смилостивилась я, — вечером перед ужином вместе сходим.

Тамарка обрадовано подскочила:

— А я тогда пока допишу шпаргалки по энергетике.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — пробурчала я себе под нос, недовольная тем, что надо прибираться.

— Вот Афанасий, скажи мне, зачем мы тебя только держим? — рассуждала я, стоя кверху задом и елозя мокрой тряпкой по полу.

Тамара строчила шпаргалки в тишине, прерываемой плеском воды в ведре и моим ворчаньем.

— Ведь толку от тебя — ноль! Ты бы хоть приносил пользу, — мой голос стал глуше, потому что я забралась под кровать, — Прибирался иногда, что ли, а то только и знаешь, что собирать своих дружков и рассаживать их на наших кроватях. Апчхи!

Я выбралась из-под кровати, почесывая запястьем нос. Из-под шторы выкатился комок серо-желтого меха:

— Мы, между прочим, важным делом занимаемся!

— Ой-ой-ой! — передразнила я, довольная, что теперь хоть не с самой собой разговаривать. — Знаю я ваши дела! Хлебать молоко и жевать пряники, с кухни украденные!

— Да если бы не наш комитет по защите прав домовых!.. — захлебнулся возмущением Афанасий и стал быстро ходить вдоль окна, загибая коготки на руках. — Нас могли бы изгонять наговорами без предоставления вида на жительство; подселять по сожителю в уже зарезервированное помещение; создавать тяжкие условия жизни и работы; не кормить; и, наконец, проводить над нами всяческие непристойные опыты, — домовой аж подпрыгнул, — чем занимались ранее особенно противные и гадкие ученики вашей школы!

— Да-а? — заинтересовалась я, — И что это были за опыты? Поподробнее, пожалуйста!

— Тебе зачем? — насторожился домовой. — А впрочем, неважно. Важно, что сейчас мы уже подготовили законопроект о выделении нам дня на официальный праздник в честь домового, а также идут разговоры о внедрении своего представителя в школьный Совет, — и он назидательно поднял палец.

Я прыснула и захихикала. Афанасий возмутился моим несерьезным подходом к важнейшей проблеме и засопел. И быть мне первым человеком, поколоченным домовым, если бы Тамарка, не отрываясь от писанины, не приказала:

— А ну цыц оба! Писать мешаете!

Школьным домовым строго-настрого запрещалось мешать учебе учеников, поэтому Афанасий сразу же куда-то исчез. Я хмыкнула, подхватила ведро и пошла в туалет выливать грязную воду.

Наконец комната блистала относительной чистотой и свежестью. Я схватила свою фуфайку и уселась на кровать, со вздохом осматривая повреждения:

— Ну, по крайней мере, все не так плохо как с юбкой. Всего две дырки. Аккуратно заштопать, почистить от грязи и можно будет доходить в ней зиму.

Я встала, чтобы взять из шкафа одежную щетку, и тут что-то блестящим ручейком выпало из кармана фуфайки и со стуком упало на пол. Я подняла и стала рассматривать добытый кулон, о котором уже успела напрочь позабыть.

— Что это? — Тамара отложила перо и заинтересованно подошла.

— Нашла в том доме в Хольем укрене, — пояснила я.

Изящный, но немного массивный кулон на цепочке с крупными звеньями. Внутрь кулона из желтого металла большой красный камень был как бы вмурован наползающими на него змейками.

— Симпатичная вещица. Думаешь, дорогой? — спросила Тамарка.

— Не знаю, — я пожала плечами, повесила красивую безделушку на шею, покрутилась перед зеркалом и засунула кулончик под платье, — Чтобы не вызывать лишних вопросов, — пояснила я.

Тамара дописала последнюю шпаргалку, и мы пошли разыскивать плотника. Работы у него хватало, и он всегда находился где-то в коридорах, кабинетах или комнатах, что-то чинил, прилаживал или ставил на место. По-хорошему ученики должны были оставлять заявки на починку у завхоза, но все предпочитали этому самим выискивать рабочего по закоулкам. Школа была просто огромной, состояла из кучи зданий, соединенных между собой воздушными переходами, подземными переходами, некоторые корпуса были просто пристроены друг к другу, а зеленый корпус факультета знахарей даже соединялся с серым трехэтажным зданием Лаборатории трав открытым каменным мостом. В половине домов непонятно что находилось, они не были ни общежитиями, ни учебными корпусами, ученикам в них вход был воспрещен. Некоторые говорили, что в них наши преподаватели проводят опыты с запрещенной магией. Другие утверждали, что эти дома отданы на откуп крайне кровожадным приведениям князя Ширмея и его семьи, чей огромный дворец являлся сейчас главным корпусом школы (а к нему потом постепенно пристраивали все остальные), и в котором на втором этаже повезло проживать нам с Тамаркой. Старшекурсники рассказывали жуткие истории про то, как когда-то кто-то пытался пробраться внутрь запрещенных домов. Правда концовки у этих историй были самые разные: начиная с того, что все превратились в гигантских многоножек, и их засосало внутрь домов и с тех пор они там так и ползают, и заканчивая тем, что дерзких учеников банально и просто убило охранное заклинание.