Евгений Якубович - Кодекс джиннов

– Гномы! Барин! Так я и знал. Мерзкое подлое существо! Ни чести, ни совести. Богатство и власть, больше его ничего в жизни не интересует. Ублюдочный сын шака…

– Мамхмуддин!

– Молчу, молчу, – спохватился джинн. – Так что же нам теперь делать, Коля?

– Вообще-то я вас для этого и вызвал, чтобы вы помогли мне отсюда выбраться.

– Ну, это не проблема, – махнул рукой джинн. – Я тебя спрашиваю о дальнейшем.

Джинн поудобнее уселся на полу, готовясь к обстоятельной беседе. Но Коля не дал ему долго прохлаждаться.

– Мы потом все обсудим, Махмуддин! А сейчас нужно поскорей выбраться отсюда, а заодно вытащить моих друзей.

– Друзей? – удивился джинн, а потом расплылся в восхищенной улыбке. – Коля, неужели ты нашел тех самых терпящих бедствие, за которыми и прилетал к нам?

– Нет, – вздохнул космонавт. – Их здесь, оказывается, никогда и не было. Но зато у меня появились новые друзья, и им необходима моя, то есть, наша помощь.

Джинн внимательно посмотрел на землянина и недоверчиво спросил:

– Скажи мне, о Коля, а эти друзья чем-нибудь помогли тебе? Выручили из какой-нибудь беды?

Космонавт задумался.

– Ну, по большому счету – еще нет.

– Тогда какие же они друзья? – удивился Махмуддин. – И с какой стати ты, а самое главное – я, должен им помогать?

Колю начал выводить из себя махровый эгоизм джинна. Но землянин все же попытался еще один, последний раз достучаться до его чувства взаимовыручки.

– Ну, как вы не понимаете?! Сегодня я им помогу, завтра – они мне. Разве это плохо?

– Хорошо, – согласился Махмуддин. – Но лучше, если сначала они помогут тебе, а уж потом – как получится.

– Они бы обязательно помогли, – вступился за друзей космонавт. – Но сейчас сами нуждаются в помощи.

– Коля, – джинн вздохнул, как всегда, когда ему приходилось объяснять иноземцу прописные истины, – поверь мне, своему самому старому другу в этом мире. Дружба – слишком крупная монета, чтобы расплачиваться ею в каждой харчевне.

Коля еще сильнее завелся. Нет, он вовсе не изображал из себя ходячую добродетель, и уж тем более таковой на деле не являлся. И рискованно было бы сказать, что он никогда не простит себе, если сбежит и бросит своих товарищей по несчастью. Но все-таки…

Если бы землянин в самом деле ничем не мог им помочь, со своей совестью он как-нибудь договорился бы. А тут ему и делать-то ничего не нужно, все за него выполнит джинн. Которому, в свою очередь, это тоже не будет стоить запредельных усилий. Если верить сказкам, конечно. А как им не верить после всего увиденного на этой планете. Одним словом, раз уж лично тебе твой добрый поступок ничем не грозит, то почему бы его и не совершить?

– Махмуддин, – строго сказал землянин, – это приказ. А приказы не обсуждаются.

– Ах, вот как! – обиделся джинн. – Такова, значит, твоя благодарность за все то добро, что я для тебя сделал? Теперь ты считаешь допустимым приказывать мне?

– Но ведь ты обязан исполнять все мои желания, разве не так?

Коле не хотелось доводить дело до подобных напоминаний, но иного выбора не было. И он сам не заметил, как перешел с джинном на ты. Зато Махмуддин заметил, и речь его мгновенно утратила былую изысканность и величавость, приобретя взамен ворчливую, но безукоризненную логику.

– Нет, не так, – хмуро ответил он. – Ты уже знаешь о существовании Кодекса, сам на него ссылался. Так вот, второй пункт пятого параграфа «Должностной инструкции джинна, по гроб жизни обязанного своему Благодетелю» гласит: «Джинн обязан оберегать Благодетеля от ошибочных желаний, способных нанести вред последнему». И я в точности выполняю инструкцию.

– И какой же вред может мне нанести спасение друзей? – удивленно спросил Коля.

– А такой, – проворчал джинн, – если ты сбежишь один, это могут заметить очень нескоро, а исчезновение сразу нескольких заключенных обязательно переполошит всю тюрьму. Не говоря уже о том, что одному спрятаться всегда легче.

– Наверное, ты прав, Махмуддин, – задумчиво проговорил Коля. – Но я не могу поступить иначе. Считай, что ты меня предупредил, но я не послушался твоего совета.

– И бумагу подпишешь? – оживился джинн.

– Какую бумагу?

– Объяснительную записку. Мол, я, такой-то, оповещен о последствиях своего приказания, но менять его отказываюсь и всю ответственность беру на себя.

Махмуддин щелкнул толстыми пальцами, и в правой его руке появился свиток пергамента, а в левой – гусиное перо и чернильница. Коле ничего не оставалось, как вывести на листе свое имя.

Джинн сразу же повеселел и заговорил обычным свои начальственным тоном:

– Значит, так. Жди меня здесь. – Как будто у Коли была возможность подождать его в другом месте. – Вечером я вернусь и все устрою в лучшем виде. Настолько лучшем, насколько позволяют твои легкомысленные приказы, – не удержался он от упрека. – И помни, согласно пятой поправке к той же инструкции, «лицо, три раза пренебрегшее рекомендациями джинна, теряет право пользоваться его услугами». Понятно?

– Понятно, – вздохнул Коля и подумал, что, раз уж бюрократия пробралась и в этот мир, следует впредь строже контролировать свои желания. В борьбе с инструкциями и уставами победителей, как правило, не бывает.

Джинн тем временем взял в руки флягу, собираясь, по-видимому, уйти тем же путем, которым и появился в камере.

– Постой, Махмуддин, – остановил его Коля. – Я хочу предупредить своих друзей о том, что вечером мы убежим из тюрьмы. Ты можешь устроить так, чтобы они услышали мои слова. – И не дожидаясь возражений, прибавил. – Считай, что ты мне уже объяснил, почему не нужно этого делать. А я буду считать, что это часть первого предупреждения, под которым я уже расписался. Договорились?

– Ну, как знаешь, – на удивление быстро согласился джинн.

Ловким, отработанным движением он окунул во флягу с вигрином указательный палец и махнул им в сторону стены. Несколько капель с легким шипением испарились с поверхности камня, не вызвав в нем никаких видимых изменений. Землянин с сомнением посмотрел на Махмуддина.

– Говори-говори, – успокаивающе проворчал тот. – Только быстро, пока вигрин действует.

И только когда джинн исчез, без малейших трудностей пройдя сквозь стену, Коля сообразил, что хитрец беззастенчиво воспользовался его запасом розовой жидкости.

– Век живи – век учись, – философски заметил выпускник космической академии. – Даже творя чудеса, не следует забывать об экономии.

Глава 25

Всесторонне рассмотреть эту проблему Коле не удалось. Из коридора донесся какой-то шум, крики и звук торопливых шагов охранников. Через пару минут тюрьма стала похожа на потревоженный муравейник. Ежесекундно хлопали двери, раздавались громкие резкие команды, перемежаемые замысловатыми ругательствами. Во внутреннем дворе, насколько узник мог разглядеть сквозь узкое окошечко камеры, тоже поднялся переполох. Гномы-охранники группами и по одиночке перебегали от ворот тюрьмы к караульному помещению и обратно, другие расположились вдоль стен и с беспокойством оглядывались по сторонам.