Татьяна Устименко - Невезучие

Согласно навечно запавшим мне в душу урокам воеводы Нелюда, бой является отработанным до автоматизма симбиозом всех органов человеческого тела и его эмоционального фона, в эту минуту превращающегося в чистейшее зарево ярости, направленное на единственное устремление – победить и выжить. Время останавливается, удлиняя мгновения до часов или дней, в которые вмещается вся прошедшая жизнь. Сознание отделяется от плоти, гуманно освобождая ее от бесполезного бремени никчемных мыслей и преобразуя прирожденного воина в идеальный организм, не отягощенный грузом совести и желающий лишь убивать. Так случилось и со мной. Сабли стали живым продолжением моих рук, без устали коля, рубя и рассекая. Интуиция обострилась до предела, предвосхищая любые действия противника и позволяя мне самым невероятным образом играть на опережение, проводя поистине блестящие комбинации и приемы. Меня захлестнула возвышенная стихия битвы, обращая в какое-то неземное существо, запросто повелевающее жизнью и смертью. У меня открылось второе дыхание. Рядом восхищенно охала Кайра, только сейчас по достоинству и в полной мере оценившая мое боевое мастерство. Выбившиеся из прически волосы окружили мою голову черной всклокоченной тучей, а тело двигалось само собой, совершая невероятные прыжки и кульбиты. Я взвивалась в воздух, на лету разрубая бледные туши умертвий, дробя ключицы и отсекая когтистые лапы. Одной ногой оттолкнувшись от впалой грудной клетки очередного мертвяка, резко извернулась и размашистым ударом сабель поразила сразу двух врагов. Перевернулась через себя и ловко приземлилась за спиной нового противника, смачно разрубив его олигофренично скошенный затылок. С испуганным визгом крыса вцепилась в ткань моего кафтана, боясь вывалиться. И в этот самым миг выбившаяся из сил Кайра неосторожно шагнула назад, попала каблуком в мягкую впадину между моховых кочек и неловко завалилась на спину, выронив рапиру. С отчаянным воплем принц ринулся ей на выручку, размахивая факелами, но не успевая…

На распростертую в рыхлом мху девушку, оставшуюся совершенно беззащитной, набросились сразу два умертвия, утробно ревя и выставляя вперед черные когти. Эльфийка растерянно шарила руками вокруг себя, силясь отыскать оружие, но вместо этого все глубже увязая в мокром торфянике. Тай обреченно кричал, призывая помощь богов и пытаясь дотянуться до подруги, но несколько оживших мертвецов заслонили ему дорогу, отвлекая на себя его героический порыв. Кайра глухо застонала, уже ощутив смрад надвигающихся на нее тварей и с удивлением понимая – смерть подкралась настолько близко, что одна лишь удача способна спасти ее от неминуемой гибели. Одним гигантским скачком я преодолела разделяющее нас расстояние и, развернувшись на левой пятке, со всей мочи впечатала окованный железом носок правого сапога в висок ближайшего противника. Тварь жалобно охнула и осела в мох, сразу превращаясь в бесформенную груду омерзительно смердящей мертвечины. С рвущим легкие выдохом, я зависла в прыжке, скрещенным и встречным финтом перерубая шею второй твари. Отсеченная голова отлетела в сторону, шумно плюхнувшись в прибрежную воду, а тяжеленное тело рухнуло на меня, сбивая с ног. Утратив опору и не успев погасить энергию прыжка, я упала на спасенную мною эльфийку, а сверху на нас обрушилось окончательно упокоенное умертвие.

– Спасибо! – скупо поблагодарила успевшая отыскать рапиру телохранительница. – Это выглядело просто потрясающе. К тому же теперь я твоя должница… – Она улыбнулась мне широко и искренне, оставляя в прошлом все наши раздоры и разногласия. – Ты самый выдающийся боец из всех, кого мне довелось встречать, а уж поверь, я в подобных вещах разбираюсь! Надеюсь, мы станем подругами?

– Да! – с готовностью ответила я, опираясь на ее предложенную руку и поднимаясь на ноги.

– Если успеете, – хмуро процедил принц, поводя факелом. – Смотрите…

Мы с Кайрой послушно подчинились призыву юноши и выжидательно уставились туда, куда указывал его испачканный кровью и грязью палец. Островок усеивали изрубленные тела мертвых тварей, но из болота поднимались все новые и новые воины Армии Смерти, торопливо карабкаясь на берег.

– Нам конец! – обреченно вздохнула эльфийка. – Все, что мы можем сделать, это попытаться забрать с собой как можно больше врагов!

Тайлериан поддержал ее слова упрямым наклоном головы.

«Почему же все произошло столь нелепо?! – возмущенно подумала я. – А где же помощь Богов и благого Случая, обещанная мне Раскладом Судьбы? Я понимаю, все мы когда-нибудь умрем. Но умереть сейчас – слишком уж неинтересно и бесполезно!» Наверное, моя обида на судьбу казалась чистой воды ребячеством, но я фанатично следовала собственной вере в отступившее от нас невезение, я надеялась на чудо.

И чудо не заставило себя ждать…

Донельзя замызганной перчаткой, давно уже утратившей свою первоначальную элегантную свежесть, то есть из белоснежной ставшей невзрачно серой, виконт Зорган обтер потное лицо и козырьком приставил к глазам ладонь. Солнце палило немилосердно, а шестой день пути неуклонно близился к полудню. Слава демонам Нижнего уровня, он еще вчера проследовал мимо последнего солончака, с отвращением вдыхая порожденные им едкие испарения, заставившие эмпира чихать и кашлять. И хоть и прижимал Зорган к носу кружевной платок, пропитанный благоухающей лавандой парфюмерной водой, по слухам являющейся любимым запахом самого принца демонов, но помогало это мало. Тянущиеся вдоль всего побережья Теплого моря солончаки покрыли его лицо тончайшей корочкой склизкого налета, неприятно стягивающего привыкшую к тщательному уходу кожу, и превратили в заскорузлые сосульки шикарные черные локоны, еще неделю назад являвшиеся бесподобным украшением сего сиятельного эмпира. М-да, где же вы, деликатные руки придворного цирюльника, бережно массировавшие властный подбородок всемогущего виконта и ухаживающие за нарочито небрежно уложенной шевелюрой? К тому же Зоргану пришлось признать, что расшитые жемчугом шелка оказались отнюдь не самым удобным дорожным одеянием. Тончайшие чулки уродовали десятки стрелок и затяжек, каблук на правом шагреневом сапоге отвалился и потерялся, а атласный камзол насквозь провонял потом. Несколько ночей подряд Зоргану пришлось спать прямо на земле, подложив под голову не пуховую подушку, а жесткое седло. Нет, виконт дер-Сольен никогда не считал себя неженкой. Он весьма недурно орудовал рапирой и даже ходил в поход, возглавляя отряд кирасиров, но, гоблин побери, он только сейчас понял, сколь многого его лишили, отправив в вынужденное паломничество на остров Ледница. И он поклялся, что убьет кого угодно и когда угодно, но непременно вернет себе утраченную власть, неотъемлемой привилегией которой как раз и являются столь не ценимые им ранее уют, комфорт и достаток. Лучшее, как известно, злейший враг хорошего – но познается это только в сравнении. И видят боги, сейчас у Зоргана появилась возможность сравнивать.