Нил Гейман - Лучшее юмористическое фэнтези. Антология

— Попала в точку, — сказал Мартин и тихонько покашлял, намекая, что ожидает рукоплесканий.

Она нахмурилась и погрозила ему ложкой:

— Как все это ужасно. Мартин вздохнул:

— Но я все же не дал Розену меня перехитрить. Он направлялся к своей машине. Проблема была только в том, что он, увидев нас, запаниковал и выбежал из квартиры, не взяв ключи от машины.

Мари наморщила лоб:

— Но ведь он мог зайти за ними домой? Мартин кивнул:

— Само собой. Он так и собирался сделать, но Виктор в переулке между домами увидел, что в самом темном уголке спрятался Розен.

Она посмотрела на меня:

— Я, кажется, не совсем понимаю. Раз он был в темном углу, как ты его заметил?

Я провел пальцами по краю бинта, прикидываясь скромником.

— Ты же знаешь, что я никогда не сплю, да? Не секрет, что по ночам я брожу по всей квартире. Все просто полагали, что я хорошо вижу в темноте. Это, конечно, так, но при этом я могу видеть и инфракрасное излучение.

— Так ты видел тепловое излучение, исходившее от тела Розена? — спросила она.

— Вот мы с тобой смотрим на горячую ложку у тебя в руке и полагаем, что видим одно и то же. Никому из нас не приходит в голову попросить другого подробно рассказать, что именно тот видит. И нам с Мартином ни разу не случалось оказаться в ситуации, где могла бы обнаружиться разница восприятия.

— Интересно, какие еще штуки ты умеешь делать, — сказала Мари.

Я показал ей язык, высунув его наружу на несколько дюймов.

— Это знает Уонн, а тебе еще предстоит узнать, — пошутил я.

Мари от избытка чувств уронила ложку и поспешила на кухню, считая ее местом более безопасным.

— А с девочкой все в порядке? — протараторила она.

— Да, у нее все отлично, — сказал Мартин, а потом хохотнул: — Вообще-то, она влюбилась в Виктора.

Эта новость заставила Мари вернуться в гостиную.

— Что?

— Оставив Розена под охраной, мы снова пошли наверх. Элис была напугана, потому что охранник был ей незнаком, и по-прежнему хотела видеть отца. На помощь пришел Виктор. Я посадил их вдвоем в уголок, и Виктор развлекал ее, подражая всем до единого животным из зоопарка. Когда приехала ее мать, Элис хотела забрать Виктора с собой, найдя его милашкой.

— Она хотела, чтобы мать тут же купила меня у Мартина, и осталась недовольна, узнав, что я не продаюсь. Боюсь, ребенок слишком избалован, — сурово отметил я.

— Раз уж зашла речь о тех, кто избалован, мой маленький друг, придется тебе немного походить своими ногами. У меня руки чуть не выскочили из плечевых суставов, — сказал Мартин.

— Я не избалован, — с негодованием произнес я. — Мне это было необходимо по состоянию здоровья. У меня было повреждено колено… я мог бы добавить — из-за тебя.

Мартин фыркнул:

— Может, оно и так, но потом с тобой обращались как с королем, и ты против этого не возражал.

— Да, — признал я. — Это было так мило с твоей стороны.

— Ужинать! — позвала нас Мари. На одном конце стола она поставила большую тарелку с гниющим кочешком салата. — Ты же с нами будешь есть, я полагаю, — сказала она мне.

— Да, с удовольствием. Не мог бы кто-нибудь из вас помочь мне спуститься с кресла?

Они глянули друг на друга и рассмеялись.

— Избалован, — произнес Мартин.

— До невозможности, — согласилась Мари.

Существуют, конечно, суперкомпьютеры, превосходящие размерами обеденный стол, но этот занимал добрую сотню квадратных метров и превращал стоящих перед ним с озабоченным видом программистов и инженеров в карликов или сказочных гномов. Разработчики и исследователи, участники проекта САМ, облаченные в лабораторные халаты поверх трикотажных рубашек, то и дело ежились — температура в компьютерной комнате не превышала пятидесяти градусов по Фаренгейту. [159] Десять градусов по Цельсию.

Впрочем, доктор Мария Денхерст не замечала холода, хотя на ней был лишь легкий летний пиджак. Глава Исследовательской Лаборатории Искусственного Интеллекта Стэнфордского университета изучала свое детище, огромную машину, белоснежную и гладкую, как яичная скорлупка, — лишь кое-где на панелях мигали красные и зеленые огоньки. Под светлым корпусом скрывались плоды десяти лет тяжелого и упорного труда.

Суперкомпьютеры, бесспорно, были мощны, и мощь их выходила далеко за рамки человеческих способностей — они могли за секунду подсчитать все звезды небосвода и даже установить, звезда ли та или иная яркая точка или нет, но они не были способны задуматься о том, что такое звезда, восхититься ее сиянию; самый могущественный компьютер в мире едва ли обладал умственным потенциалом новорожденного младенца. Простым увеличением производительности этого не изменишь — компьютер всего лишь щелкает огромные объемы цифровых данных быстрее, чем семечки, но и только. Доктор Денхерст утверждала, и готова была отстаивать свое мнение в любом споре, что путь к по-настоящему мыслящей машине, к истинному искусственному интеллекту лежит в радикальном эвристическом программировании.

Сегодня ее работа пройдет испытание, сегодня впервые включится ее творение. Жаркий поток гордости вперемешку со страхом бурлил в груди ученого. Наступала кульминация проекта Самоанализирующей Машины — кульминация всех ее надежд и мечтаний. Ведь нет никаких гарантий, что теория верна.

Женщина сделала глубокий вдох, успокаивая нервы, и шагнула к компьютеру. Ее сотрудники бурно зааплодировали. Их радостные, полные энтузиазма крики удивили и смутили ее.

На что же это будет похоже, частенько размышляла она, — общаться с иным разумом? Искусственный интеллект, первое рукотворное сознание. Должно быть, оно покажется людям чужим. И все же оно станет жизнью, созданной человеком!

Компьютеру даже дали имя: «Сам-с-Усам».

Когда овация стихла, доктор Денхерст повернулась к микрофону и произнесла слова, которые ее ассистент как-то раз окрестил Заклинанием Пробуждения:

— Сам-с-Усам. Проснись.

Ряды красных огней позеленели. И индикатор голосового контура тоже окрасился изумрудным:

— УХ ТЫ-Ы-Ы-Ы!

Ты должна помочь мне. Я отложила ручку. Голос звучал несколько приглушенно и как будто с каким-то присвистом, так что сначала мне показалось, что это ветер за окном прошелестел листвой, но нет. Голос послышался снова.

— Пожалуйста. Ты единс-с-ственная можешь мне помочь.

Сдвинув очки на кончик носа, я была вынуждена признать, что даже по змеиным меркам он выглядел крайне несчастным.