Лоуренс Уотт-Эванс - Заклятие Черного Кинжала

Девушка в изумлении подняла глаза и прошептала:

— Но ведь это же несправедливо. Получается, что женщина из-за глупости Бардека получила больше, чем…

— Верно. Но дело в другом. Здесь не место для разговоров. Обсудим все позже. — Он выпрямился и произнес: — Следующий.

Следующее дело оказалось спором о собственности. Обычно подобные разногласия решались в суде магистратов или капитаном городской охраны. Но в данном случае одну из спорящих сторон представлял именно такой капитан, поэтому решение вопроса передали наверх — самому Министру Справедливости.

Поскольку никто не оспаривал фактической стороны дела, участия магов не требовалось, однако старый Окко остался на своем посту. На сей раз Лорду Калтону предстояло не устанавливать истину, а искать справедливое решение.

Сараи, вполуха слушая скучнейшие подробности о туманно составленном завещании, нарушении договора о партнерстве, каком-то пьяном изыскателе и временно пересохшем колодце, думала о своем.

Итак, Бардек пострадал по собственной глупости, что в общем-то справедливо. Если у него хватит ума извлечь пользу из своей ошибки, изменить отношение к жизни, то урок пойдет впрок. Если нет, наказание может отбить у него охоту опрокидывать чужие тележки на Рынке у Больших Ворот, когда он в очередной раз напьется до потери памяти. Деньги для него значения не имели, однако бичевание забыть невозможно.

Но, с другой стороны, женщина — владелица тележки — получила слишком много. Возможно, она заслуживала некоторой компенсации за причиненные ей неприятности, но почему компенсация должна быть выше, если ответчик вел себя глупо на суде?

Естественно, приговор справедлив, поскольку молодой человек усугубил свою вину, назвав женщину лгуньей и таким образом оскорбив ее.

«Но для восстановления справедливости вполне хватило бы одного бичевания», — думала Сараи.

Она начала прислушиваться к тому, как разворачивается спор о собственности, особенно интересуясь вопросами, которые задавал отец.

По ее мнению, весь сыр-бор разгорелся из-за того, что был потерян текст договора между двумя уже успевшими умереть партнерами. Однако Лорд Калтон договором не интересовался и не просил Окко прибегнуть к магическим силам, чтобы восстановить первоначальное содержание документа. Вместо этого он внимательно изучил представленную одной из сторон диаграмму, а потом спросил:

— Следовательно, ваше семейство пользовалось колодцем последние двадцать лет?

— Так точно, сэр! — ответил капитан, вытянувшись по стойке «смирно».

— И вы никогда не сомневались в своем праве на него?

— Никак нет. Ни капельки не сомневался, сэр.

— Но предо мною новые замеры. Вы ставите под сомнение их точность?

— Никак нет, сэр, — без всякого энтузиазма ответил солдат.

Торговец начал улыбаться. Лорд Калтон, повернувшись в его сторону, спросил:

— Вы когда-нибудь оспаривали право капитана Олдрана на владение колодцем?

— Нет, милорд, но завещание моего отца…

Улыбку с физиономии купца словно стерли, когда Лорд Калтон прервал его речь взмахом руки.

— Знаю, — сказал судья, бросив еще один взгляд на диаграмму, и, обратившись к магу, произнес: — Окко, не могли бы вы одолжить мне свое перо?

Сараи с интересом проследила за тем, как отец, прочертив на листке линию, продемонстрировал его обеим спорящим сторонам:

— Являясь Министром Справедливости Верховного Правителя города, я объявляю этот участок земли, — он провел по диаграмме гусиным пером, — городской собственностью. Стоимость участка будет компенсирована собственнику в соответствии с требованиями закона и велениями обычаев. Указанный мною участок я оцениваю в пять серебряных раундов, кои должны быть выплачены владельцу из городской казны. Одновременно я объявляю, что город продает указанный участок капитану Олдрану в качестве компенсации за его беспорочную и верную службу своему Правителю. Цена устанавливается в пять раундов серебра, кои будут вычтены из жалованья капитана Олдрана. Все связанные с передачей собственности платежи и сборы отменяются распоряжением Министра Справедливости.

— Но колодец стоит дороже, — запротестовал торговец.

— А как насчет остальной земли? — устало поинтересовался Лорд Калтон.

— Ээээ…

— Да свершится правосудие во имя Эдерда Четвертого, Верховного Правителя Этшара-на-Песках, Триумвира Гегемонии Трех Этшаров, Главнокомандующего Святым Воинством и Защитника Веры, — провозгласил Лорд Калтон.

Сараи была восхищена решением отца. Она бы на его месте попросила Окко восстановить текст первоначального договора, после чего или капитан, или торговец одержал бы полную победу. В результате либо семья капитана осталась бы без колодца, которым она пользовалась несколько десятилетий, либо торговец лишился бы всего наследства, под залог которого были сделаны крупные заимствования. Одна из сторон получила бы больше, чем желала, а вторая — ничего.

Что же касается компромисса… Что ж, видимо, ни одна из сторон на него не шла, иначе дело не попало бы к Министру. А теперь, применив власть полномочного представителя Верховного Правителя, отец, исключил любую возможность оспорить решение сейчас или пересмотреть его в будущем. Возможно, ни один из спорщиков до конца не удовлетворен — торговец получил меньше, чем рассчитывал, а солдату пришлось уплатить за то, что он уже считал своей собственностью. Но так или иначе проблема решена, и оба, не получив того, чего хотели, получили то, в чем действительно нуждались.

Решение, может быть, и не следовало букве закона, зато снимало любые проблемы.

Сараи сообразила, что такая оценка справедлива и в отношении дела Бардека. Получение женщиной дополнительных денег устранило возможные осложнения. По закону дополнительные платежи за ложные показания и оскорбление суда — обвинение Окко в некомпетентности — ответчик должен произвести в форме штрафа в казну Верховного Правителя. Но участникам процесса и зрителям такое решение могло показаться проявлением государственной скаредности и мелочным крючкотворством.

Сараи поняла, что для отца главное было решить проблему и решить так, чтобы приговор не раздражал сверх меры участников тяжбы. Если бы деньги Бардека пошли городу, молодой человек получил бы возможность обвинить Лорда Калтона в том, что суд хотел лишь пополнить казну Верховного Правителя. Если бы судья потребовал, чтобы торговец просто продал колодец капитану, могли возникнуть дополнительные сложности. Стороны пустились бы в бесконечный спор о цене, процентах, сроках и других подобных материях. Отец сумел этого избежать.

Сараи припомнила разговор, случившийся однажды за ужином, когда их гостем был Лорд Торрут, командир городской стражи. Отец шутя заметил, что Лорда Торрута можно величать Военным Министром, поскольку его стража — солдаты, обученные для ведения войны. Но в таком случае возникает опасность, что Лорда прогонят со службы, так как войн не было вот уже двести лет. Лорд Торрут на это ответил, что с тем же успехом Калтона можно величать Министром-Миротворцем, так как он стремится всех умиротворить. Правда, полного братания людей, заметил Торрут, вот уж лет двести как не случалось.