Лоуренс Уотт-Эванс - Заклятие Черного Кинжала

После двухчасовой экскурсии по дворцу Сараи зашла в Большой Зал и, посмотрев на Табеа в деле, поняла, что именно здесь собрались подлинные Верховные Правители. Те, что ютились в коридорах, были паразитами и дармоедами, подобно мелкой аристократии прошлого.

Но и то, что она увидела здесь, особого энтузиазма не вызвало. Табеа вела дела так, словно разрешала споры непослушных детей. «В некоторых случаях такой метод просто незаменим, — подумала Сараи, — но чаще всего он оказывается неприемлемым». Кроме того, Табеа явно не собиралась делегировать ответственность. Никто не проводил для нее отсева второстепенных дел, и «Императрица» работала и как Правительница, и как Министр Справедливости, одновременно выполняя обязанности еще полудюжины придворных чинов.

Сараи стала свидетельницей того, как Табеа рассматривала дело женщины, обвиняющей пьяницу в похищении одеяла, принимала представителя Совета Ворлоков, интересовавшегося планами Правительницы и спросившего, не следует ли ей выплатить компенсацию, если она действительно убила Инзу Ученицу, и с любопытством проследила за реакцией «Императрицы» на жалобу делегации торговцев с Рынка у Больших Ворот об отсутствии в городе вооруженной охраны.

Табеа дала пьянице три секунды, чтобы вернуть украденную вещь. Отказ стоил алкашу сломанной руки — «Императрица» лично отняла у него спорное одеяло.

Она с легким сердцем призналась, что убила Инзу Ученицу, но не сожалеет об этом. Убийство явилось государственной необходимостью, в силу чего о возмещении не может быть даже речи. Далее Табеа сообщила, что не желает делиться своими планами ни с кем, включая ораву паршивых ворлоков. Они могут подождать, как и все остальные граждане, или пойти к предсказателю. Нет, она ничего не имеет против ворлоков, которые имеют полное право оставаться в городе и заниматься своими делами до тех пор, пока не вызовут неудовольствия «Императрицы». Представителю ворлоков все это не понравилось, но у него не было другого выхода, кроме как молча откланяться.

У торговцев Табеа поинтересовалась, насколько усилился вандализм в результате отсутствия охраны.

— Не знаю, — ответил глава делегации, а его товарищи обменялись растерянными взглядами.

— Пока не усилился, — тихо пробормотал один из них.

Однако Табеа его услышала.

— Значит, вы считаете, что при моем правлении воры окончательно обнаглеют? — вызывающим тоном спросила она. В зале немедленно воцарилась мертвая тишина.

Делегаты неуверенно переминались с ноги на ногу, бросая косые взгляды на «Императрицу». Наконец один из них заговорил, и заговорил намного смелее, чем ожидала Леди Сараи.

— Я считаю, что все городское жулье сейчас ошивается здесь, — сказал он. — Закончив грабить дворец или уяснив, что это никому не дозволено, они вернутся на Рынок.

— А если они поймут, что в грабежах и кражах нет больше необходимости? — парировала Табеа. — А если они поймут, что новое правительство неизмеримо щедрее бывшего, и, получив возможность вести достойную жизнь, откажутся от воровства?

— Я знаю только одно, — ответил храбрый торговец. — Воры были всегда, и хочу, чтобы меня от них защищали.

— У вас есть я, — сказала Табеа. — Большего вам не требуется.

По выражению лица торговца было ясно, что он не считает «Императрицу» — какими бы способностями она ни обладала — равноценной заменой нескольких тысяч солдат. Однако нервы, по-видимому, сдали, и храбрец промолчал.

Маленький человечек, исполняющий роль Министра Двора и управляющего делами, выпроводил делегацию из зала.

Следующей в очереди оказалась женщина, заявившая, что ее насильно выселили из дома. Пока просительница объясняла суть жалобы, Сараи размышляла по поводу увиденного и услышанного.

Конечно, Табеа не дипломат. Доказательство — ее поведение в отношении ворлоков и купцов. Разбор кражи вызывал интерес. Табеа ни секунды не колебалась, прежде чем приказать пьянице вернуть одеяло. Неужели она сразу определила, кто именно врет?

Конечно, нельзя исключать, что магические способности позволили ей мгновенно отличить правду от лжи, не прибегая к услугам экспертов.

Но с другой стороны, она могла действовать по наитию или считать, что обвиняемый обязательно виноват. Кроме того, есть вероятность, что Табеа вообще отдает предпочтение женщинам или терпеть не может пьяных и пьяниц. Но делать выводы еще рано…

Ее размышления прервал непонятный свист. А в следующее мгновение черная стрела вонзилась в горло Табеа — «Императрицы» Этшара-на-Песках.

Сараи видела, как кровь стекает на нелепый наряд «Императрицы». Табеа, стоящая с судорожно открытым ртом и торчащей из горла стрелой, казалась девушке ужасной пришелицей из иного мира. Сзади послышался шум. Кто-то спускался по лестнице так поспешно, что спуск, скорее, походил на падение. Скоро шаги бегущего лучника уже доносились из нижнего коридора. Стук каблуков в гробовой тишине зала разносился как отдаленные удары грома.

Табеа подняла руки и вырвала стрелу из горла. Кровь хлынула широкой струей, пропитывая платье и заливая подиум. Кто-то закричал, и через мгновение этот единственный крик превратился в вой, вопли и стенания множества голосов.

«Императрица» скорчилась и, пошатываясь, шагнула вперед. Затем ее силы начали восстанавливаться, и она выпрямилась.

Сараи увидела, как зияющая рана начала затягиваться и кожа на шее Правительницы вновь стала бледной и гладкой.

— Откуда стреляли?! — злобно выкрикнула Табеа. Голос ее звучал намного тверже обычного.

Несколько пальцев указали нужное направление, и Табеа помчалась через зал, зажав в руке окровавленную стрелу. Ярость «Императрицы» внушала ужас. Все присутствующие вне зависимости от чина и звания поспешно попятились. Сараи тоже отступила в сторону.

Девушка не могла не признать, что заживление раны было весьма эффектно. Табеа обладала внушительной магической силой, если, конечно, все это произошло в реальности и не явилось простой иллюзией. Сараи повернулась к трону.

На подиуме стояли лужи крови. Значит, если это иллюзия, то иллюзия перманентного действия. На каменном полу зала виднелись красные капли. Они повторяли путь Табеа от подножия трона к лестнице.

Сараи больше не думала, что перед ней фантазмы. Интересно, кто же убийца и почему он решился на столь отчаянный шаг? Может быть, его послал Лорд Торрут? Спасется ли он, или Табеа его схватит?

Если произойдет последнее, этот человек умрет. И остается надеяться, что его смерть будет быстрой и не очень мучительной.

Девушка еще раз огляделась. Министр Двора и наиболее храбрые просители толпились у подиума, изумленно глазея на быстро высыхающие лужи крови. Сараи подумала о ворлоке, купцах, пьянице со сломанной рукой, о Рынке и Больших Воротах, оставленных без охраны, о ворах и нищих, заполонивших коридоры дворца. Она подумала об «Императрице», бросившей все дела, чтобы лично схватить убийцу. Табеа не могла поступить иначе, потому что в ее распоряжении не было солдат, традиционно выполняющих эту работу, и нет магов, способных выследить и уничтожить нападавшего.