Андрей Белянин - Ангел быстрого реагирования

— Погодите немного, маркграф,— заливаясь свеколь­ным румянцем, произнесла фрейлейн Гуту.— Я бы хотела... если вас не затруднит... увидеть лицо моего господина.

— Увы, милая баронесса, это решительно невозможно! Я дал обет не снимать доспехи до тех пор, пока не выполню миссию и не обрету свободу!

— Но, я очень надеюсь, в вашем обете не было ни слова о том, что это не может сделать кто-то другой? — спросила фрейлейн, ещё больше пунцовея и отводя глаза.

До места ехали около часа. Хотя лошади бежали не очень быстро, Пашке было страшновато. Верхом — это тебе не в удобном кресле автомобиля, где и сто километров в час большой скоростью не кажутся.

Ребята, непривычные к верховой езде, уже изрядно по­дустали, когда княжна наконец свернула на лесную до­рожку и, проехав ещё немного, остановила свою лошадь на большой поляне возле одиноко стоящего дерева. Привстав на стременах, она запустила руку в густое переплетение ве­ток и за что-то дернула. Над лесом пронёсся звон колокола. А спустя несколько минут среди стволов деревьев показа­лись люди.

— Кто это, Дарирада? — спросил Юрка.

— То незаки, братство лесное,— ответила она.

— Незаки? Незаконные, что ли? Они не опасны?

— Не более тебя. Чтобы незаком стать, достаточно малой провинности: всего-то навсего оберег свой потерять. А кто чаще всех всё теряет? Да вот они!

На полянку вывалила пёстрая, весело гомонящая толпа мальчишек разного возраста, во главе которой вышагивал статный парень лет двадцати, на груди которого на зелёной охотничьей курточке вместо оберега ярко сверкал... Орден Высочайшего Благорасположения владетельной княжны Дарирады!

— А куда себя деть отроку, коли государство его вне за­конов поставило? Когда тятька с мамкой ему не защита? — продолжила княжна.— Когда одна ему дороженька — в ост­рог да на поселение, где заместо оберега лоб калёным желе­зом прижигают. Вот мы с Неклюдом и построили лесное убежище, в коем таковых сберегаем. Да не одни мы: есть ещё в княжестве добрые люди, и числом немалым.

— Здраве буде, княжна! — приблизившись, произнёс юноша и, прижав ладонь к сердцу, поклонился, а затем дал знак, по которому те же слова разнеслись по лесу, подхва­ченные дружным хором.

— Здраве буде и вы, воинство лесное, и тебе, Неклюд, не хворать!

Из толпы выбежал курносый мальчуган лет шести, уце­пился за стремя Истомы и, глядя снизу вверх на княжну обожающими глазами, спросил:

— Княжинечка Дарирадочка, а что ты нам ныне привез­ла, чем порадуешь?

— Ой вы, други мои! — грустно ответила та.— Не с помо­щью ныне я к вам приехала, но за помощью.

Тень набежала на лицо Неклюда.

— Что за беда-кручина приключилася? — тревожно спросил он.

— Прознала я, что батюшке моему Семисилу грозит беда страшная, смертная. Да и неминучая, коли сложа руки сидеть.

— Кто ж его извести желает?

— Промолвить страшно, но желает того Великий Волхв.

— Дивно мне это. В княжестве мир да покой, урожай, думается, богатым будет, лютой непогоди давненько не бы­вало... Так что ж ему в вину Тушисвет ставит?

— Порядок князь желает зреть в делах государственных. Законы, Справедливейшими называемые, таковыми не считает, переписать хочет. Обереги «рабской цепью» назы­вает. Оброк желает сбавить, мздоимство извести. Ан Гре­мибой утверждает, что Великому Волхву то не по нраву.

— И за меньшее вольнодумство люди на плаху отправ­лялись... — Неклюд в задумчивости потёр пальцами ви­сок.— Не потерпят такого ни Тушисвет, ни Гремибой, ни другие вельможи. Недолго, знать, твоему тятеньке княжить осталось... Но какой помощи ты от нас получить желаешь?

— Надобно Тушисвета извести.

— Тушисвета?! Нам?! Как можно? У нас лишь отроки да чада, а Тушисвет, бают, великое ополчение в одиночку раз­веял, хоть и шли супротив него мужи, в ратном деле сведу­щие. Чародей он, и чародей силы немалой!

— А и я почти ведунья! Эвон, в моём возке мечи булатные, самострелы тугие да стрелы, при полной луне древней ворожбой заговорённые: любая из них может супостата на­век успокоить, а княжество к счастью повернуть! Уже ско­ро начнётся Великое Явление. Коли налететь внезапно да стрельнуть гуртом... Ты ведь наставлял своих в науке само­стрельной?

— Наставлять-то наставлял, да страшно за чадушек. Но без тебя — всё едино пропадут. Эх, была не была! Листик, дружину до сечи! Разобрать в возке оружие! Старшаки, ча­душек обратно в деревню отведите. Набольшим здесь Зай­чонок останется.

Часть незаков во главе с Листиком бросилась к карете, принялись доставать из неё самострелы и тут же взводить, натягивая тетиву специальными воротками. Заряжать бое­вой самострел — дело нелёгкое, сил у мальчишек ещё недо­ставало, трудились попарно.

— Вы с нами? — спросила Дарирада, поочерёдно взгля­нув в глаза Кольке, Пашке и Юрке.

— Не вопрос! Конечно! Да! — несколько вразнобой от­ветили они.

— А этого зачем взяли? — вдруг раздался голос Листика. Высовываясь из кареты, он в горстях держал полусонного Снежка. Котёнок, видать, только проснулся, зажмурился от яркого солнечного света, сладко-сладко и очень широко зевнул.

— Да с такой пастью он Волхва на кусочки порвёт! — по­шутил кто-то из незаков. Но Дарирада нахмурилась.

— Ветрознай, ты зачем Снежка с собой взял? — сердито спросила она.

— Что ты, княжна! Ни сном ни духом! — удивлённо за­мотал головой тот.— Видать, сам увязался да незамечен­ным в карету шмыгнул. Велишь его здесь, в деревне, оста­вить?

Чёрный Рыцарь, недопустимо долго задержанный фрейлейн Гугу, походным шагом быстро двигался по просёлочной дороге, по которой укатила карета принцес­сы. Он успел уже отмахать несколько вёрст, когда увидел впереди облако пыли. Вскоре мимо него на полном скаку пронеслась небольшая кавалькада: четыре лошади, на каж­дой из которых сидели по трое мальчишек, и карета, вовсе улепленная пацанами, как виноградная гроздь ягодами.

Рыцарь проводил их взглядом. Из глубины шлема до­неслось частое дыхание, похожее на собачье, когда та берёт след. Затем оттуда же раздалось грозное рычащее: «Pr-r-rin­cess!» Помянув знаменитого доннерветтера, маркграф по­спешил в обратном направлении.

Когда кони домчали маленькую армию до Храма Поряд­ка, Великое Явление уже началось. Сквозь растворённые ворота взгляду открывался большой двор. От ворот до кры­льца высокой башни вела посыпанная чистейшим песком дорожка. Вдоль неё двумя рядами неподвижными статуями замерли Бессмертные, закованные в шипастые латы, в сверкающих рогатых шлемах. Пашка насчитал двадцать воинов: каждый высоченный, больше двух метров ростом, в плечах так и в самом деле поболе косой сажени. Возле башни ребята увидели и самого Тушисвета, чудовище пре­мерзкого вида. Из непомерно мохнатого туловища, напо­минавшего стог перепрелой соломы, торчала, извиваясь, длинная и толстая, как разжиревший удав, совершенно го­лая шея, которую венчала голова, похожая на копёшку с огромной зубастой пастью и гигантскими выпученными глазами: жёлтыми с узкими поперечными зрачками. Ноги чудища скрывались под спадающими до самой земли желто-коричневыми лохмами.