Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом

— Пьедлагаю делать ни хьена, — многозначительно произнес Соловушка.

— Что? — Хором переспросили мы с Яной. Даже Васька удивленно приподнял бровь.

— Он предлагает ни хрена не делать, — перевел медведь, больше всех общавшийся с разбойником и по этому лучше всех понимающий его речевые выкрутасы. — И в чем-то он прав. Сейчас самое разумное — переждать.

— Ага! Будем беззаботно наливочку кушать, расслабляться и дожидаться, пока его трехголовый приятель, — Яна кивнула на Соловушку, — изжарит нашу тепленькую компанию.

— Гойинысь меня зайить не будет, — авторитетно заявил разбойник и тут же хлопнул себя по лбу, — как зе я забыл?! Я обесял познакомить Гойиныся с Вовкой. Хотел, стобы он каздой баске имя пьидумал…

Вот, тебе и здрасьте! Шуточка с именами стала часто повторяться, а это верный признак дурной шутки. Конечно. С Яной было все по-другому. Она и сама, помолодев, решила по-новому называться. Я только слегка подкорректировал. Не знаю, почему, но имя Ядвига мне не нравится. Может потому, что ассоциируется с Ягой?

Что же касается новых имен Соловушки, Клары и медведя, так это было сделано ради прикола. Теперь потребно обозвать каждую голову чудища, которое испокон веков все называли по панибратски. По отчеству — Горынычем. Если так пойдет и дальше, то к титулу господин Великий Сантехник прибавится новое прозвище — Вован-креститель. Хотя, в случае всеми предрекаемых осложнений такой союзник, как Горыныч, будет ох, как кстати. Да что там союзник! Хоть бы эта огнедышащая змеюка нейтралитет соблюдала, и то было бы отлично. А то, неравен час, пыхнет сверху своим напалмом и поминай, как звали.

— Сто зе тепей делать? — Продолжал сокрушаться разбойник. — Гойинысь подумает, сто я бьехун и не будет больсе меня катать.

— Нашел о чем плакать! Нужно думать не о катании, а о том, как бы не превратиться в шашлык. Мы даже не знаем, почему змей служит Емеле. Ведь могли же вчера переманить его на свою сторону или, в крайнем случае, освободить от обязательств перед щукоедом. — Яна отчаянно тряхнула головой. — Как могли о таком забыть? Не понимаю.

— А ты вспомни вчерашнюю кутерьму, сразу поймешь. — Серенький был само спокойствие.

— Гойинысь нас зесь не будет, — гнул свою линию разбойник.

— Да он и знать не будет, кого палит, — махнула рукой ведьма, — Емеля скажет, что там-то и там-то засели злыдни, надо подчистить. И все…

— Тогда я долзен с ним поговойить. Только как? Он меня всея здал, здал и не доздался. Навейно, обиделся.

— Когда я пролетал над змеем, он не выглядел обиженным. Он даже почему-то смеялся, — промурлыкал Васька.

— Славик, а ты сошлись на форс-мажорные обстоятельства, — посоветовал я.

— Это как? — Выпучил глаза разбойник.

— Ну, скажи, что произошли события, не зависящие от тебя, из-за которых ты не смог выполнить своего обещания. Ведь так оно и было на самом деле.

— Да… Только повтойи, как ты снасяла сказал, пье обстоятельства. Так лусьсе подействует.

— Форс-мажорные? Так и говори: произошел форс-мажор.

— Фойс-мазой…, фойс-мазой… — Соловушка повторил несколько раз мудреное для него словосочетание. — Я посол к Гойинысю.

— Погоди ты, — умерила пыл разбойника Яна, — ишь, какой прыткий. Дождемся Карла и вестей из Города, тогда и решим, что делать.

— Может быть и не придется что-либо предпринимать, — предположил я, черт собирался рассказать Емеле, что я не представляю ни какой опасности. Узнав это, Благоухающий не станет нас разыскивать.

— Вряд ли, — ведьма не разделяла моего оптимизма, — я даже не знаю, что хуже. Пока Емеля тебя опасается — есть надежда, что он будет действовать осторожно, не торопясь. А когда узнает правду, взбеленится. Вчера ему пришлось пережить столько страха, оскорблений и позора, сколько ему не выпадало за всю прошедшую жизнь. И когда он узнает, что причиной его бедствий был не великий маг и воин, а простой смертный… Единственное, на что можно надеяться, это то, что в списке его смертных врагов ты переместишься на второе место, пропустив вперед пеликана.

Последняя фраза немного разрядила ставшую тоскливой обстановку. Все улыбнулись, вспомнив Васькину проделку.

Так же стремительно, как улетал, в комнату ворвался Карл, громко хлопая крыльями. По тому, как быстро он обернулся, я решил, что Чертовы Чертоги находятся где-то совсем рядом, или после длительного вынужденного без движения ворон стал более проворен, чем обычные его собратья.

— Там такое, такое! — Еще не приземлившись, затараторил Карл.

— Ну, что там?

— Р-разр-рабатываются жуткие ковар-рные планы, — пернатый разведчик уселся на спинку стула, — очень много спор-рят.

— О чем?

— У них тр-ри альтер-рнативных вар-рианта: жар-рить, вар-рить или съесть сыр-рым.

— Кого?

— Конечно же, Вовку! (Я чуть не икнул). То, что его р-решили сожр-рать — несомненно. Дебаты идут только насчет способа употр-ребления. И еще. Клар-ра тр-ребует пр-редоставления ей возможности откусить что-то у живого. Говор-рит, это что-то у живого и больше и вкусней.

На этот раз, кажется, я все-таки икнул. Точно не знаю. Однако, Яна. Безмятежно улыбаясь, шепнула мне:

— Да не волнуйся ты, сейчас он пробрешется, тогда узнаем, что там творится на самом деле.

Не смотря на то, что хозяйка говорила едва уловимым шепотом, Карл, все-таки, услышал ее и тут же поспешил обидеться:

— И не бр-решу я вовсе! Так, самую малость пофантазир-ровал. В каждой пр-рофессии должно пр-рисутствовать твор-рчество. А, уж нам, р-разведчикам, без этого ну никак нельзя. Тр-ребуется домысливать за пр-ротивника, пр-росчитывать возможные вар-рианты на два-тр-ри хода впер-ред, пр-редугадывать дальнейшие события. Иначе, гр-рош цена агенту. Неминуем пр-ровал, а р-результат один — кр-ранты! И, вообще, я ни какой-нибудь тупоголовый какаду или ар-ра, чтобы дословно пер-редавать услышанное.

— Хватит, — остановила Яна не на шутку разошедшегося ворона, — теперь тебе, хочешь — не хочешь, а придется прикинуться попугайчиком.

— Это как?

— Без предположений и домыслов ты сейчас дословно, повторяю, дословно изложишь все, что услышал.

— Не выйдет, — тягостно вздохнул Карл.

— Почему?

— Потому что не было никаких слов. Клар-ра, уподобившись животному, котор-рое она мне очень напоминает, находится в полной пр-ростр-рации.

— Ты разучился нормально излагать свои мысли?

— Ну что тут непонятного? Нажр-ралась, как хр-рюшка и спит. Хоть я и не видел пьяных свиней, но р-раз уж бытует такое выр-ражение, я и пр-рибег к данной аллегор-рии.

— А Яга что?

— Что ей, р-разговар-ривать с пьяной в дупель внучкой? Молчит… Только, навер-рно, она почувствовала мое незр-римое пр-рисутствие. Оглядела все кр-ругом таким стр-рашным взглядом. Даже мне стало не по себе. Я и поспешил побыстр-рее сделать кр-рылья.