Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом

Словно читая мои мысли (или не словно?), Яна произнесла:

— А деваха-то — околдована.

— Ты про кого?

— Про Маньку.

— Расколдовать можно?

— Легко.

— Давай вернемся, расколдуешь.

— Нет.

— Почему?

— Жалко ее.

— Не понял?

Я вновь удостоился взгляда мудрого взрослого, уставшего объяснять дебильному недорослю какую-либо очевидную истину.

— Представь, расколдую я ее сейчас, прозреет бедненькая. И что ее ждет? Она осознает, что боготворила этого зловонного ублюдка. Неизвестно, что после этого будет. Но вполне вероятны три варианта: свихнется, наложит на себя руки, убьет мерзопакостного. Так же возможны любые комбинации из этих компонентов. Ты этого хочешь?

— А по другому, никак?

Яна пожала плечами:

— Может быть. Все надо хорошенько обдумать. Но сейчас нужно решать собственные проблемы.

— А разве у нас есть трудности, кроме невозможности моего возвращения?

— Еще какие.

— А в чем дело?

— Разве не понимаешь? Ты нажил себе врага, какого я не пожелала бы своему врагу… — она на секунду смолкла, осмысливая произнесенную фразу, затем, сообразив, что вроде бы все нормально, продолжила, — утром тебе снесли башку, так — на всякий случай. Теперь же Емеля не будет спать спокойно, пока не расквитается с тобой.

— А, — я легкомысленно махнул рукой, — он меня боится.

— Тем хуже. Лучше бы наоборот. Он считает тебя очень опасным. И пока ты жив, он не сможет чувствовать себя, как всегда, неуязвимым. И как только он отойдет от сегодняшних потрясений, начнет действовать. Думаю, день-другой пройдет спокойно. А потом… Я нам не завидую.

— День-два, говоришь? — Переспросил молчавший всю дорогу Серенький. Хорошо бы… Я пока в Городе тормознусь. Послушаю, что да как. И встретиться кое с кем надо. А вечером или завтра утром приду.

— Правильно! Ты из нас самый неприметный! Отличный шпион, — не скрывая сарказма, выпалила Яна.

— Ничего, думаю, сегодня пока не стоит бояться.

— Как знаешь.

— Серый, а как ты сможешь попасть в лес к вечеру? — Удивился я. — Ведь мы сюда добирались почти два дня. медведь довольно ухмыльнулся:

— Шли мы чинно, не торопясь, окружными улочками. А по прямой… Я сегодня за час доскакал. Ладно, пойду… Свидимся еще.

Мы как раз пересекли площадь, и Серенький удалился по одной из сходящихся лучами к центру улиц.

Хозяин дворика, на котором была совершена вынужденная посадка, исправно нес службу по охране и обороне вверенного ему объекта. Невысокий коренастый мужичок, украшенный основными казачьими атрибутами (шаровары, чуб и длиннющие усы), подобно почетному караулу на Красной площади высоко задирая ноги, вышагивал взад-вперед перед оставленной на его попечение ступой. В руке он сжимал изъеденный ржавчиной меч.

Увидев нас, он в нерешительности остановился. Девчонка и гавкающий кот были в наличии. Однако, отсутствовал самый страшный утренний посетитель огромный свирепый серый медведь. Зато вместо него был ничем неприметный парнишка, одетый в перепачканную кровью рубашку.

«Мож, то не ведмедь был, а прынц какой зачарованный?» — Успел подумать хозяин. Развить мысль помешали два тюка со звоном рухнувшие из калитки на вымощенную булыжником дорожку, один из которых глубокомысленно изрек:

— Да, нелегка наса язбойнисья доля…

— все, свободен. Только подсоби маленько, — скомандовал постовому Васька.

— А где этот… такой… который…? — Нерешительно промямлил казачок.

— Серый? Он не придет… Если будешь слушаться, — кот добавил последнюю фразу после небольшой паузы зловещим шипящим голосом.

Этого было достаточно. С помощью хозяина мы погрузили недвижимого Соловушку и его добычу. Затем разместились сами. Благо, ступа была грузовая.

— Можно вопрос? — Насмелился казачок.

— Валяй! — Благодушно разрешил кот.

— Что значит половина кусочка? — Его мучила непонятная угроза медведя разорвать на тридцать семь с половиной кусочков.

Ухмыльнувшись в усы, Васька поманил хозяина подойти поближе, и принялся объяснять:

— Предположим, вот это кусочек, — коготь нарисовал на груди казачка небольшой квадратик, — а половина…

— Не надо! — Взвизгнул запорожец. — Все понял! Вопросов больше нет!

— Ну-ну. Захочешь еще что-нибудь узнать, обращайся, растолкую.

Но у хозяина больше никаких вопросов не было. Мы по быстренькому попрощались и взмыли в небо.

Я зачарованно созерцал сказочную панораму с высоты уж не знаю чьего полета, то ли птичьего, то ли ведьминого. Яна думала о чем-то своем, не предвещающем кому-то ничего хорошего. Об этом говорили периодически сжимающиеся кулачки и зловещий прищур глаз. Соловушка до сих пор не мог отойти от перенапряжения. Все, на что он был способен — блуждающий взгляд, счастливая улыбка и крепкое объятие тугого мешка с золотом. А Васька, привычный к подобным перелетам, меланхолично мурлыкал себе под нос что-то о зеленом море тайги…

— Сейчас что-то будет! Всю дорогу думала, во что превратить эту тварь, все кажется мало. — Пожаловалась Яна, вылезая из ступы.

— А я думаю она не виновата, — возразил я, но сообразив, что сейчас спорить с ведьмой бесполезно и, возможно, небезопасно, обратился к Соловушке, — Вячеслав, давай помогу.

— Сам! — разбойник, раскинув руки, телом прикрыл свою законную добычу. — Сам! И спьясю сам.

В подтверждении этих слов, Соловушка умудрился без посторонней помощи вытолкнуть мешок из ступы, а затем волоком утащил золото в чащобу, бросая на нас подозрительные взгляды.

Яна более миролюбиво предложила:

— Ладно, заступник, пошли. Выслушаем эту похотливую бестию. От степени раскаяния будет зависеть и мера наказания.

Мы вошли в избушку. В горнице Клары не было.

— Вась, посмотри в комнате, — попросила Яна.

— Тюти, — сообщил через минуту кот.

— Где-нибудь прячется, — сделала вывод ведьмочка, — ничего, жрать захочет — придет.

— Вряд ли, — возразил кот.

— Почему?

— сама посмотри. — Васька кивнул на двери Клариной комнаты, — кажется, сбегла.

Яна вернулась минуты через три. Подошла к сундучку, желая проверить, не прихватила ли внученька чего-нибудь на память, но, видимо, передумала, что-то тихо прошептала, вперив взгляд в чучело ворона, потом громко приказала:

— Отомри!

— Кр-р-р…, кар-р…, кар-р! — ворон встряхнулся, расправил отекшие крылья, поочередно потряс лапами, после чего полувосторженно и полуиспуганно спросил:

— Пр-рощен? Или только потр-ребовался на время?

Яна неопределенно пожала плечами.

— Прости Карлуху, — вступился за пернатого Васька, — и так уже третий год истуканом сидит. Все видит, слышит… Я за психику его беспокоюсь.

— Сколько тебе осталось? — Обратилась Яна к ворону.