Андрей Рябиков - Кровь Вампира

Возле машины его уже те трое из бара.

— Эй, брателло, — окликнул один из них. — мы с тобой еще не закончили.

— А я с вами еще не начинал. — оскалился в злой ухмылке незнакомец.

— Мальчик у нас не местный, — удивился подобной наглости Боксер. — его надо поучить.

Он ударил молниеносно (как ему самому показалось), но кулак бессильно проткнул воздух. Боксер ожидал чего угодно, только не этого. Он остановился в растерянности, а этот педик уже стоял сбоку.

— Попробуй еще раз. — предложил он, и Боксер, теряя самообладание, снова кинулся на него. Он снова ударил, но на этот пальцы противника сомкнулись на его запястье, и Боксер потерял равновесие. Он еще успел почувствовать нечеловеческую силу, с какой этот хиляк швырнул его дальше, все еще продолжая держать за запястье. Рука Боксера с хрустом выскочила из плечевого сустава, и он полетел в сторону, завывая от жуткой боли. Второй его друг выхватил нож, и бросился ему на помощь, но страшный удар ногой в пах сразу же остановил его. Он выронил нож, и повалился на колени, даже без крика — всепоглощающая боль полностью парализовала его. С ужасом он ощущал, как его искалеченная мошонка тяжелеет, превращаясь в налитый кровью, пульсирующий кусок отбитого мяса.

Третьему быку уже пора было делать ноги, но он совершил ошибку, бросаясь на Заезжего. Он понял это только тогда, когда его коленный сустав отвратительно чавкнул, превращаясь в какое-то месиво от одного удара этого гада. Крик его боли разбудил, кажется, полгорода, но тут же оборвался: после сокрушительного апперкота челюсти звонко щелкнули, и откушенный язык покатился по асфальту. Заезжий обернулся к Боксеру, который еще пытался встать:

— Ну что, ребята? Лучше было в шахматы сыграть?

Боксер, стоя на четвереньках, пытался уклониться от удара, но носок ботинка врезался ему в лицо.

Последнее, что он успел почувствовать — это вкус горячей крови и осколки зубов на языке.

Яркая луна заливала лесную поляну мертвенно-бледным светом. Машина застыла под деревьями, как уснувший ящер, а три фигуры, выбравшиеся из ее чрева, в полном молчании двинулись на середину поляны.

Две девушки, загипнотизированные взглядом своего спутника, бессильно повиновались его воле.

— Я дарю вам вечную жизнь. — сказал он, — Служите же мне также вечно!

Он взял одну из девушек за руку и впился зубами в ее предплечье. Она лишь вздрогнула, когда почувствовала, как жадная сила опустошает ее сосуды.

Минут через пятнадцать после того, как Боксер и его дружки получили свое, у бара остановился обшарпанный микроавтобус. В свете его фар скрючились три отбивные, купающиеся в лужах собственной крови. Над ними в растерянности склонились выбежавшие из бара посетители.

Вышедшие из машины люди направились к месту драки. Пары быстрых взглядов им хватило, чтобы оценить обстановку.

— Это он. — коротко сказал старший офицер.

Один из его ученых потолкался в толпе, задавая вопросы, затем вернулся.

— Он был на машине. Увез с собой двух девчонок.

— Ну вот, теперь их станет больше! — отозвался профессор.

— Поехали! — бросил офицер.

РАФ растворился в ночи…

Уткин и Билли договорились встретиться еще до восхода солнца, как только начнет светать, но панк заранее знал, что поступит по-другому. Он-то понял, что ребята-сатанисты делают свои дела ночью, поэтому и решил встретиться с ними сам, без этого умника. Его-то они примут в свою компанию…

Молодая луна уже довольно ярко освещала окрестности города, где не было ни единого фонаря. Окна в домах частного сектора почти все погасли — хозяева здесь жили по-крестьянски — вставая и ложась вместе с солнцем.

Билли пробирался по темным переулкам, стараясь не попасться на глаза местным «быкам» — иначе ему не миновать судьбы тех выпотрошенных собак. Начатая бутылка водки приятно отягощала карман его потрепанной джинсовой куртки. Время от времени он прикладывался к ней для храбрости, срывая на закуску то абрикос, то вишню с веток, перевешивавшихся из садов на улицу.

Наконец он оказался на месте. Куча собачьих трупов в слабом лунном свете уже на казалась такой омерзительной — просто какая-то грязь и мусор, обычное дело на свалке.

Здесь было совсем тихо. Неужели он ошибся?

Били хлопнул комара на лбу.

— Кровососы проклятые! — выругался он.

За его спиной послышался легкий шорох, как будто кто-то спрыгнул сверху.

Это было глупо, ведь сверху было только чистое небо. Все-таки он решил оглянуться, но не успел…

Луна еще не зашла, а солнца не было видно, но его свет уже пробивался из-за горизонта, окрашивая все в серый цвет предрассветных сумерек.

Здесь, в лесу, было еще почти темно, слабые лучи почти не пробивались сквозь густую листву.

Фары автобуса легко рассеивали отступающую ночную тьму. Лесная дорога, достаточно хорошо обкатанная, прыгала под бампера РАФика.

— Ну, что? Может, хватит на сегодня? — устало спросил шофер, растирая красные глаза.

— Потерпи, сынок, — попросил профессор, внимательно вглядываясь вперед. — сейчас лучшее время — днем он заляжет, так что его не найдешь. А сейчас он только ищет место для логова.

— Что это может быть? — хмуро спросил офицер.

— Любое место, где ему не будут мешать солнечные лучи. Радиация намного более вредна для них, чем для нас.

— По-моему, таких мест больше в городе…

— Да, но в городе и опасней. Его там могут найти, а во сне он почти беззащитен. Похоже все эти истории со вколачиванием кола в гробу похожи на правду.

— Как бы нам в гробу не оказаться! — проворчал второй солдат. — Кто его знает, на что он способен.

— Все силы пошли на оцепление района, — ответил ему офицер. — Но скоро сюда прибудут подкрепления.

Внезапно в свете фар прямо перед машиной появилась человеческая фигура. РАФ резко затормозил, но было поздно. Пассажиры посыпались со своих мест, а тело скрылось под машиной.

Испуганно ругаясь, шофер выскочил из кабины. Почти под колесами лежала молодая девушка, явно городская, судя по одежде. Лицо ее было уткнуто в землю.

— Откуда же ты здесь взялась? — наклонился над ней шофер, пытаясь перевернуть ее на спину. Наконец дрожащие руки подчинились ему.

— Что там? — спросил командир, осторожно выходя из машины.

— Не знаю, пусть профессор посмотрит!

Он снова взглянул на сбитую, держа ее за шею. Крови и ран не было видно, лицо было спокойно, как у спящего, только очень бледное. Одежда была неплохая, броская, но почему то грязная, а волосах запутались сухие листья.

— Что за чертовщина, — удивился шофер, но тут же его удивление сменилось испугом: глаза ее внезапно раскрылись и уставились прямо на него. В них было не больше эмоции, чем в глазах лягушки, но этот взгляд заставил его замереть.