Людмила Безусова - Зеркало Триглавы

А голова, как ни странно не болела, да и остальных неприятных симптомов не наблюдалось. Значит, не пил…

"Да, — думал Антон, обозревая окрестности, — лес, солнышко, небо голубое. Все классно, но лапти — это явный перебор".

Он грустно посмотрел на весьма неудобную обувку, пошевелил пальцами ног. Никакого сравнения с фирменными кроссовками.

— И что будем делать? Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, как сказал классик, — и опять огляделся по сторонам, все ещё надеясь на появление друзей.

День уже клонился к вечеру, солнце пошло на закат, расцветив небосвод красно-розовыми оттенками. Перспектива ночевки в незнакомом лесу не прельщала. Да и не собирался он здесь ночевать, на работу завтра. Если он не появится, накроется прибыльный подряд, на согласование которого потрачено столько времени и сил. Так что надо выбираться поскорей отсюда.

Антон поднялся, затянул потуже пояс-веревку и пошел, куда глаза глядят.

Глядели они, естественно, туда, где лес пореже. Парень продирался через колючий кустарник, норовящий разодрать полотняную свободную рубаху на мелкие клочки, чертыхался про себя, но упорно шел в ту сторону, где среди редких исполинов виднелись молоденькие деревца, стоящие шеренгой, словно новички-первогодки перед матерыми «дедами».

Все было бы ничего, но парень все время чувствовал, что за ним кто-то исподтишка подсматривает. Мерзковатое ощущение, признаться… Антон всегда очень остро реагировал на чужой взгляд, ну, а в этом месте сам бог велел держать ухо востро. Однако сколько он не оглядывался: и быстро, и исподтишка (совсем по-детски прятался за ближайшим деревом и внезапно выскакивал из-за него), обнаружить чересчур скромных наблюдателей не смог, хотя на сто процентов был уверен, что розыгрыш продолжается, и за ним втихомолку следуют приятели, давясь от хохота. Игра в прятки ему скоро надоела, и он перестал выпрыгивать из укрытий, как чертик из коробочки. И без того плелся еле-еле — напрямки, хоженых тропок не попалось.

Как ни странно, способ визуального ориентирования оказался вполне надежен, ибо вскоре Антон вышел на опушку. Несколько поваленных ошкуренных деревьев лежали на земле, сучья кто-то сложил аккуратными охапками, приготовив к дальнейшей транспортировке. Вся поляна была усеяна щепками.

"Вырубка, что ли? Явно топорами работали. Дровосеки… — он усмехнулся: — Глупо в наше время рубить деревья таким дедовским способом, когда есть бензопилы, но в каждой избушке свои погремушки. О, я уже, как сестра изъясняться начал… Не иначе, как ветром принесло. Вот ещё бы этим же ветром меня отсюда вынесло, да поскорей".

— Сяду на пенек, съем пирожок, — вслух произнес парень, хорошо понимая, что пирожков ему еще долго не видать. В лесной тишине его хрипловатый басок прозвучал как-то диковато. Но в ответ из ближайших к нему кустов раздался какой-то странный звук, то ли рычание, то ли всхрап.

Крадучись, он подошел поближе, остороооожненько заглянул туда, откуда услышал не вызывающий доверия шум, и сразу отпрянул назад.

В зарослях орешника лежала большущая собака и тщательно вылизывала кровь, которая обильно текла из свежей раны. Антон присмотрелся: из передней лапы торчала деревянная стрела. Кому нужно стрелять в собаку, да ещё из лука? Кому чем помешала?

— Не в службу, а в дружбу…. Помоги мне, а я тебе добром отплачу, — неожиданно подала голос псина. Было странно видеть, как она произносит слова — с усилием выталкивая их из раскрытой пасти, помогая себе языком.

Антон застыл, как соляной столп, а до него вдруг дошло. Какая собака? Зверюга грязновато-серого цвета, кое-где отливающего сизоватым оттенком.

"Да это же волк. Матерый волчара! Да еще изъясняющийся на чистом русском языке! Офигеть! Меня глючит, как зависший комп. Это сон, просто сон такой, а во сне все может быть. И говорящие волки тоже… Раз завел разговор, значит, закусывать мной не собирается. Это только маньяки сначала заговаривают зубы, а потом… Ниче, ниче, я скоро проснусь…".

И хотя Антон сильно сомневался в том, что снящийся ему говорящий волк может быть ещё и маньяком в придачу, подошел он к нему не без робости. Стрела пробила лапу навылет, и мешала волку зализывать рану. Он цеплял за нее языком, что тоже, надо думать, приятных ощущений зверю не добавляло.

— Что-то во всем этом есть очень знакомое, — задумчиво проговорил Антон, обламывая стрелу и перебинтовывая лапу куском ткани, с трудом оторванной от низа крепкой холщовой рубахи. Волк лежал спокойно, только дернулся и взвизгнул, когда парень неаккуратно дернул стрелу, но стерпел боль.

— А где Иван? — вдруг спросил волк, уставившись на парня немигающим взглядом. Бешено пульсирующий зрачок его желтых глаз постепенно сужался до едва видимой точки. «Медбрат» медленно и тщательно осмотрелся вокруг. Никого…. В зоне свободного доступа чужих не наблюдалось. Это если считать волка почти своим.

— Не знаю. Может, в лесу заблудился, — беспечно ответил парень, на всякий случай отодвигаясь подальше: кто их знает этих волков, что у них там на уме. Решит ещё заменить ужин из Ивана Антоном.

— Да не бойся, я добро умею ценить, и дружбу тоже. — Антон дипломатично промолчал, а волк, зловеще ухмыльнувшись, продолжил: — А ты, видать, не местный, непуганый еще… Ладно, иди, свидимся еще… — милостиво произнес зверь, махнув здоровой лапой в ту сторону, куда, по его мнению, надо идти парню.

Антон, выйдя из кустов, рванул так, что опомнился только на холме довольно-таки далеко от леса. Он в изнеможении упал в высокую траву, приподнял голову — никто за ним не гнался: ни говорящий волк, ни неизвестный Иван, ни коренные обитатели леса. И хорошо!

Алел закат. В голове не было ни одной мысли…

Информации к размышлению тоже…

Самое главное на этот час Антон сделал — "он из лесу вышел…". С вершины холма открывалась живописная картина — внизу, в лощине, сонно плескалась неширокая река, на прибрежном лугу паслись пятнистые коровы, пастушок в соломенной шляпе с обвисшими полями изредка лениво хлопал кнутом, сгоняя стадо в кучу.

Такая пастораль!

Ближе к лесу расположилось селенье — около сотни бревенчатых домиков с покатыми черепичными крышами прятались в тени деревьев. К каждому двору прилепились небольшие огороженные участки. Парень присмотрелся: — "Огороды? А что ж ещё? Селяне… До сих пор телеги в ходу. Машину, что ли, купить не за что?"

За околицей села по дороге еле тащилась с верхом нагруженная мешками подвода с пегой лошадью.

Между лесом и рекой поле, с набравшим силу колосом. Там вовсю резвился ветер, прогоняя от края до края нивы широкие пологие волны.

Немного выше по течению реки высились белокаменные хоромы. Антон сначала решил — монастырь, судя по необычной архитектуре, но не увидел ни колокольни, ни крестов на золоченых куполах. Наткнувшись взглядом на деревянных идолов, внушительных даже отсюда, издали, подумал: — "Неужели в наше время еще где-то сохранились идолопоклонники? Что-то не слышал… Да и церкви в селении я не вижу. Похоже, в Бога единого здесь не веруют. Да мне-то какая разница? Мне б домой скорее и морду набить тому, кто меня сюда завез".