Людмила Безусова - Зеркало Триглавы

КАК ЭТО ЗЕРКАЛО ЧЕРНО,

ПУСТЬ БУДЕТ ЧЕРНЫМ ВСЕ ВОКРУГ.

И ПУСТЬ ЗАМКНЕТСЯ ЭТОТ КРУГ,

КОГДА СУДЬБОЙ ПРЕДРЕШЕНО!

В ОДИН СОЛЬЮТСЯ ТРИ ПУТИ…

КОГДА ЕДИНЫ СТАНУТ ТРОЕ,

РАЗБИТО БУДЕТ СЕРДЦЕ ЗЛОЕ

СОЮЗОМ ДРУЖБЫ И ЛЮБВИ.

…КАМО, НУЖА, БУМАЖА…

… ЦУ, Е, ФА!!!

С ужасом Антон понял, что произносит ЭТО вслух…

Метаморфоза была впечатляюща: слова вспыхнули ярче, острым лучиками кольнув глаза, и погасли, зеркало превратилось в овальное окно, оттуда подул ветерок, слегка растрепавший парню волосы. Серебряный луч ударил в лицо, сменился черной вращающейся воронкой. И Антон, уже осознавая, что от него больше ничего не зависит, провалился в пугающую пустоту…

Додумать до конца ему не удалось. Внимание Антона привлек шум в другом конце трактира. Краснощекую толстую девицу тащил за руку худющий старик, та же упиралась изо всех сил.

"И откуда силы столько? Деваха довольно крупная, а старика пальцем ткни — рассыплется" — удивился про себя парень, протягивая руку к кувшину с квасом.

Как вдруг один из ратников, сидящих рядом с местом происшествия, вскочил, выхватил меч и кинулся на помощь красавице. Остальные посетители трактира держали строгий нейтралитет, изо всех сил делая вид, что их это не касается.

— Совсем оборзел Кащей, яйцо уже на шею прицепил, развлекается, — тихо, ни к кому не обращаясь, проговорил Тимофей.

Тем временем вояка, подскочив к старику, мощной рукой сорвал с его шеи круглый амулет, формой и размером действительно похожий на куриное яйцо.

— ТАК УМРИ ЖЕ! — и, швырнув наземь яйцо, принялся яростно рубить его мечом, без толку высекая искры из каменного пола трактира. Яйцо волчком крутилось на полу, лихо уклоняясь от ударов, словно живое. Старик с интересом наблюдал за выкрутасами своего украшения.

Ратник вытер пот, заливавший глаза, отбросил затупившееся оружие, схватил с лавки булаву и опять принялся молотить по яйцу. Попал раз, другой, третий — ничего. Цело, окаянное. В бессильной ярости вояка схватил Кащея за горло, отпустил…

— ТАК ЖИВИ ЖЕ, — и свалился без сознания. Старикашка мерзко захихикал, подошел к упавшему, поводил над ним руками, будто вытягивая что-то невидимое, поднял невредимое яйцо, сунул все вместе за пазуху и, без помех закинув девицу на плечо, удалился.

У Антона разом пропал аппетит.

— Дурак, — философски заметил Тимофей, допивая квас, — это яйцо только разрыв-трава возьмет, а он, бездушный, кому теперь… — парнишка невнятно пискнул и замолк.

Антон с изумлением смотрел на своего спутника. Его лицо текло, как горячий воск, — морду волка сменила голова птицы, ее черты плавно перетекли в человеческие. И опять калейдоскоп меняющихся обличий — волк, птица, человек, словно безумный скульптор пытался уничтожить свое творение… Тимофей издал полувсхлип-полустон, вскочил и кинулся прочь из трактира.

Антон тупо продолжал смотреть на опустевшее место, даже не пытаясь найти происшедшему какое-то логичное объяснение. Сзади его подергали за рукав. Обернувшись, парень увидел чумазого мальчишку, делающего приглашающие знаки руками:

— Антон, пойдем со мной, пойдем.

— Куда?

— Пойдем, не бойся, я проведу, со мной не страшно. — Антону уже было страшно со всеми, чертовщина вокруг начинала надоедать. — Тебя ждут.

— Зачем мне куда-то идти? Кто меня здесь может ждать? Я никого, кроме Тимофея не знаю, — пытался сопротивляться он. — Да и то….

— Я Птах, — скромно представился мальчуган, — теперь ты знаешь и меня.

— Логично, — согласился Антон, — пошли.

А сам подумал, что не стоит быть таким доверчивым. Где гарантия, что параллельных миров не существует? Он привстал, окинул взглядом помещение в поисках хозяина, только сейчас сообразив, что платить-то ему нечем.

— Уже уходите, — подбежал к нему радушный трактирщик, — а что ж так рано? Посидели бы ещё, я Тимофею и его друзьям всегда рад.

— Я… — замялся Антон. Ну, как ему сказать, что денег нет, когда уже все выпито, съедено? — У меня… — он выразительно похлопал себя по одежде, в которой фасоном не предусматривалось никаких карманов.

— О плате не беспокойтесь, все давно оплачено. — Щеки толстяка были готовы лопнуть, такой широкой была его улыбка.

— Да? Тогда спасибо.

— Не мне, Тимофею скажешь, и за меня тоже, при случае, — хозяин благодарным жестом приложил руки к груди, почти незаметной в сравнении с его объемистым животом. Антон пожал плечами и, буркнув ещё раз «спасибо», красный от стыда, выскочил за дверь, где его тут же схватил за рукав поджидающий Птах.

Быстрым шагом пройдя через селение, Птах вывел парня к реке, где на берегу их ждала лодка. Полная луна во всем своем великолепии блистала на небе, но туманная дымка неумолимо заволакивала все вокруг. Лес в этом месте вплотную подступал к воде, сквозь переплетение кустов и деревьев разглядеть что-либо было трудновато. Впрочем, Антон не стремился к изучению достопримечательностей. Его больше волновало свое неопределенное будущее.

Пацан торопливо прыгнул в лодку, Антон за ним. Не дожидаясь, пока парень нормально усядется, начал грести.

— К чему такая спешка?

— Нас ждут, — лаконично ответил Птах. Парень дипломатично помолчал, но странное бегство его спутника из трактира не давало покоя.

— Птах, а что с Тимофеем произошло? — наконец решился спросить своего провожатого Антон.

— Хмель, — коротко ответил Птах. На удивленный взгляд парня добавил: — Я подлил ему в квас хмельного меда, оборотни не переносят хмеля, начинается неуправляемый перекидыш.

— Неуправляемый что? — не понял Антон. — Какой оборотень? — и замолк на полуслове, резко качнувшись вперед — лодка чиркнула дном по мели.

— Быстрей, быстрей, — Птах уже стоял на берегу и нетерпеливо приплясывал на месте.

— Темно ж, хоть глаз коли. — Нога его соскользнула. Антон со всего маху плюхнулся в воду: — Черт! Куда ты меня затащил? И луна как назло скрылась. — Птах молча дернул парня за руку и помчался бегом, не обращая внимания на возмущенные вопли своего эскорта о том, что он скоро лапти потеряет. Потом у Антона сбилось дыхание и орать стало затруднительно, тут бы успеть вовремя вдохнуть-выдохнуть. Ну, пацан, ну, спринтер!

Теперь только шумное дыхание бегущих нарушало тишину леса, замершего в тревожном ожидании. Правда, Птах еще раз напомнил Антону, чтобы тот не отставал, потому что сегодня он слабоват. В каком смысле может быть слабоват двенадцатилетний пацан, задуматься не было никакой возможности. Да и не получается думать, когда во весь дух несешься по лесной чащобе, где стороной скользят непонятные тени, раздаются утробные леденящие кровь звуки и изредка в отдалении мелькают разноцветные вспышки. Все мысли были только о том, чтоб скорей это все кончилось, особенно бег по пересеченной местности.