Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

— Слезай! — крикнул Уго Мариусу. Тот сполз по стволу и пал на землю, как куль с мукой. Покряхтев, восстановив кровообращение в ногах, присоединился к Уго. Вдвоем они усердно налегли на то, что Бог послал столь оригинальным образом.

Но поесть в данном случае не значило решить проблему.

— Сидим дальше? — спросил Мариус.

Тут в толпе джитсу произошло движение, в результате которого местные совершенно освободили поляну от своего присутствия.

— Не только сидим — спим! — предложил Уго.

Действительно, бессонная ночь начинала сказываться. Мариус с удовольствием последовал бы совету Уго. Но как-то не спалось…

Я подежурю, — успокоил Уго товарища, уловив его затруднение. "Железный он, что ли?" — успел подумать Мариус, укладываясь на малиновый плащ — и тут же провалился в глубочайшую черную пропасть. Очнулся он от холода. Темно-синее небо, усыпанное звездами, начинало сереть в предчувствии рассвета. Прислонившись к дереву, Уго спал сном праведника. Джитсу и светила твердо решили не нарушать покой двух заблудших ренов. Звезды, как и в прошлую ночь, едва прорывались сквозь завесу черных туч. Другие светила и вовсе пасовали перед непогодой. "Луны отвернулись от тебя", — вспомнил Мариус предостережение Кота.

Мариус растолкал Уго. Не дай Бог проспать рассвет! Господи, пошли же нам ясное утро, взмолился несчастный.

Утро 14 августа. Еще один только день — и перестает действовать седьмая задача головоломки. Ледяное дыхание катастрофы вдруг с отвратительной четкостью обожгло лицо Мариуса. И Уго почувствовал, как стальная перчатка сжала его сердце. Глубоко вздохнув, он задержал воздух в легких, закрыл глаза — и, пользуясь уроками отца Клемма, мощной концентрацией воли восстановил равновесие духа.

Небо серело все сильнее — и ни малейшего намека на солнечный луч! Что ж, подумал Уго, человек должен уметь проигрывать. Иначе как узнаешь настоящий вкус победы. А надежда, которая умирает последней… Да она уже хрипит в предсмертной агонии! И тут в полотне туч образовалась громаднейшая прореха — как будто чья-то исполинская рука милостиво прорвала серую занавесь с той стороны неба. Радостные солнечные блики брызнули по верхушкам деревьев. Волнуясь, как девственница перед первой брачной ночью, Уго с Мариусом ждали. Минут через десять три длинные тени упали рядом с ними. Рост теней был стремителен. Одним рывком они перемахнули поляну и сомкнулись, недвусмысленно указывая на один из камней.

— Вперед! — скомандовал Уго. Они подбежали к камню.

— Есть? — с трепетом в голосе спросил Уго.

— Есть! — замирая, ответил Мариус.

— Что? Запинаясь, Мариус прочел:

— "Достиг".

— "Двенадцать морей одолев, могучий пескарь тверди достиг", — составил Уго фразу. — Ну и бред, ну и бред…

По своему опыту Уго знал, что бессмыслица чаще всего возникает от недостатка информации. Перед каждым новым словом он надеялся, что в тайной фразе появится какой-то смысл. И действительно, каждое новое слово вроде бы как-то оформляло фразу, придавало ей солидности. Вот только смысла не прибавлялось. И, возможно, не прибавится до самого финиша.

— Ладно. Пошли отсюда, и побыстрее, пока наши друзья не зашевелились, — распорядился Уго и добавил наставительно: — Медлить в деянье в робости бабьей — значит, вовеки не сбросить оков.

Влажный лес лениво разжал свои объятия — и перед друзьями во всем великолепии засверкало хрустальное зеркало озера Шиаччи. Плеск, кваканье, клекот и вообще триумф жизни. Занимался чудный летний денек, полный сладкой истомы.

Следующим пунктом назначения был остров Тинторетто на озере Такко.

Из "Хроник Рениги" аббата Этельреда:

"Как попал Хойс ко двору, до поры до времени не знал никто. Потом оказалось, что его привез из Талинии молочный брат короля — Якоб Рехт. Он увидел Хойса в деле, в ужасной драке на улицах одного городка, и сразу понял, что такой человек окажется незаменим в качестве личного телохранителя короля Рениги.

Это случилось в 912 году, когда после "Кабинетной революции" в развернувшейся череде интриг и заговоров жизнь короля Германа подвергалась постоянной опасности. Найти верного телохранителя в Рениге не смог бы самый тщательный сыск, поскольку любого нового человека при дворе тут же перекупала одна из соперничавших партий. Нужен был человек со стороны, ни с кем не связанный, ничего не страшащийся. да такой, чьи боевые таланты никто не смог бы оспорить. Хойс оказался тем, которого ждали друзья короля.

Родом из Гислана, он в трехлетнем возрасте остался круглым сиротой. Родители его погибли в результате тирании, каковую развязал жестокий и глупый правитель этой страны Танго III и каковая, в конце концов, привела к революции. Восьми лет от роду Хойс Худородный попал в семью моряка торгового флота из Калии (тогда еще принадлежавшей Гислану). В двенадцатилетнем возрасте мальчика впервые взяли в плавание. Три года спустя Хойс уже принял участие в грандиозном путешествии вокруг Континента — от Лебединого залива к Острову Зеленого Дракона.

Стоило экспедиции покинуть Гислан, как в стране вспыхнула та самая знаменитая революция. Мореплаватели узнали о ней много месяцев спустя — на стоянке в Талинии. Слухи о гисланской катастрофе заставили Хойса призадуматься. И он решил не возвращаться домой. В шестнадцать лет такое решение принять легко — тем более, что тебя к нему подталкивают и обстоятельства, и люди. Об обстоятельствах я уже упомянул. Человек же, склонивший Хойса остаться, был чем-то вроде профессора боевых искусств. Он колесил по городам Талинии, Союза и Хелы, тщательно отбирая молодых парней, крепких физически и сильных духом, способных пополнить его боевую когорту.

Сообщество бойцов называлось «Акралим», что в переводе с древнего языка бестов означает "путь дракона". Обреталось оно (и обретается по сей день) на острове Тинторетто посреди необозримой глади острова Такко — второго по величине среди Зеркальных Озер. По преданию, несколько мастеров боевого искусства из племени бестов удалились сюда после разгрома, учиненного их народу завоевателями-талинами. Своевременно позаботившись об учениках, мастера создали на острове, тогда необитаемом, многочисленную школу. Один из основателей, мастер-бык Воф Ху, учил: "Стремление к победе должно стать твоим инстинктом. Если ты не видишь пути к ней, во что бы то ни стало найди его: схвати палку с земли и ударь соперника, или брось ему в глаза горсть песка". Бойцам школы Акралим разрешается любой прием, даже если он кажется бесчестным. Запрещается лишь кусаться и выдавливать глаза. Поединок завершается, когда один из соперников теряет сознание, погибает либо просит пощады. Боец не сражается по правилам и не умирает в своей постели", — таково неписаное правило школы Акралим. Хойс в шестнадцать лет был высок, строен, широкоплеч, имел сильные ноги. Среди экипажа своего корабля он отличался звериной выносливостью, превосходя в этом бывалых моряков. Ловкий, подвижный, отменно владеющий абордажным палашом — сам Бог велел ему пополнить ряды школы Акралим…