Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

— Бери камень и плащ — и дуй по этой дороге, — быстро проинструктировал Уго Мариуса. — Как отсчитаешь десять сотен шагов — остановись и подожди меня. Жди не больше двух дней. Если я не появлюсь, дальше иди один. Запомни: тебе надо попасть в город Каба.

— Вместе пошли, — уперся Мариус. — На хрена нам эти кони?

— Не гунди! — раздраженно бросил Уго. Зарыв в песок волнистую саблю, он, не простившись, двинулся вдоль берега. Уго выглядел, как свергнутый диктатор, которого несколько часов терзала революционная орда. Оборванный, весь в лохмотьях, на правом плече — окровавленная повязка (Мариус накладывал ее под лодкой, в антисанитарных условиях). Попасть в таком виде на глаза постороннему почти равнялось самоубийству. Уго и не попался. Жить, понимаешь, хотелось.

Ну, вот и лесочек. Здесь накануне они с Мариусом оставили лошадей, на которых был навьючен весь походный скарб. Осторожно бросив из-за деревьев взгляд на место стоянки верных скакунов, Уго круто отвильнул и зашагал прочь.

У лесочка дежурил наряд легко узнаваемых бойцов школы Акралим. Лошади, а также скарб Уго и Мариуса теперь принадлежали им.

Потеря лошадей особенно расстроила Уго. До 15 сентября им с Мариусом предстояло пересечь Джанг, страну степняков, чтобы попасть в Кабу. 3адача чертовски трудная сама по себе. А если к тому же идти пешком… А денег пока нет, деньги со скарбом вместе достались ребятам с острова Тинторетто, и новых лошадей не купишь.

Но куда больше расстроился Уго, обнаружив, что Мариус забыл восьмое слово ключевой фразы головоломки, с таким трудом завоеванное.

— Как забыл? — возмущался Уго.

Вплоть до того момента, как открылся тайник между рогами быка, Мариус помнил все прекрасно. Но вот дальше… Дальше шел непроницаемый мрак. Почему-то Мариус твердо знал, что успел прочесть слово. Но именно на этом память и отключалась, и восстановить слово Мариус не мог, сколько ни напрягал извилины.

Ситуация казалась тупиковой. Но Уго никогда не отступал и не сдавался. Он понимал, что повторно посетить остров Тинторетто и еще раз прочесть слово вряд ли удастся. То есть совершенно вряд ли. Поэтому план простой: идти вперед, к Кабе, не поддаваться отчаянию, не терять ни минуты. И надеяться, что или звездочка упадет с неба прямо Мариусу в карман, или на кактусе вырастут помидоры. Проще говоря: либо удастся аналитически вывести восьмое слово из девятого (по контексту), либо Мариус вспомнит восьмое слово позже, под нажимом обстоятельств. Мало ли, как все в голове происходит. Тем более, в такой своеобразной голове, какой Бог наградил Мариуса.

Граница Джанга — роковая черта, пересечь которую рискуют лишь самые безрассудные. Уго отдавал себе отчет в том, что теперь начинаются такие трудности, перед которыми все предыдущие трудности — совсем не трудности, а всего лишь маленькие, проблемы, решение которых так или иначе просчитывалось. Джанг был террой инкогнитой. Здесь за жизнь придется воевать ежесекундно. Это — единственное, что Уго знал о Джанге наверняка. И еще он догадывался, что война будет неявной. Джанг — территория ненависти, причем ненависти скрытой, и оттого — еще более опасной. Ненавистью к инакомыслящим пропитано в Джанге все — от идеологии до быта. Когда степняки тебе улыбаются, ты должен ждать удара в спину. Расслабившись хоть на минуту, ты уже почти подписал себе смертный приговор.

Но Орден Пик выстроил путешествие так, что степень трудности заданий возрастала плавно. Люди, придумавшие головоломку, не ставили целью сразу же окунуть Мариуса в кипяток. Нет, его приучали к горячей воде очень постепенно, с каждым новым событием все больше повышая градус. И вот теперь, когда вода стала по-настоящему обжигающей, этого почти не чувствуется — благодаря предыдущей закалке. Такой метод дает возможность по ходу экспедиции трансформировать все пережитое в положительный опыт, который помогает уцелеть и добиваться успеха. Джанг оказался лишь чуть более «горячим», нежели предыдущий этап экспедиции. Ведь и путешествие по Озерному Краю, от часовой башни до острова Тинторетто, совсем не стало приятной прогулкой. Вот характерная ситуация. Ближние подступы к городу Бигноти (северное побережье озера Шиаччи). Постоялый двор. Хозяин — с рожей законченного греховодника, побежденного мелкими страстишками. Весьма, кстати, распространенный тип среди озерян. Со сладкой улыбкой хозяин выплывает навстречу двум путникам. Но тут он слышит их акцент — и в мгновение ока меняется все: выражение лица, интонации. Даже фигура из округлой и подобострастной становится угловатой и враждебной. Нарочито коверкая ненавистный ему всеобщий язык, хозяин презрительно бросает, что остался у него один незанятый угол в общем помещении, остальные комнаты уже давно сданы — хотя Уго и предлагает двойную плату за приличный номер (деньги тогда еще были при нем). Надо видеть это помещение со свободным углом! Кажется, что сюда собралось на тайную вечерю артель ушкуйников, замышляющих массовое избиение младенцев, а к этой шумной и грязной компании примкнули несколько юродивых в разодранных рубищах. Мариус и Уго (деваться некуда) тихо занимают свой угол, обоняя неповторимый аромат грязных тел и очень несвежей одежды. По счастью, поблизости в деревянной стене оказывается щель, пропускающая тоненькую струйку свежего озерного воздуха. Время от времени Уго и Мариус к прикладываются к этой живительной расселине, делая несколько жадных вдохов, а заодно наблюдают за внешним миром, который отсюда кажется прекрасным и недостижимым, как небесная крепость Гатард. Они видят, как один за одним прибывают новые постояльцы, которые получают от хозяина полный набор улыбок, поклонов и галантных фраз, а впридачу — отдельные помещения и добрую еду. Но почему такое предпочтение? Да потому, что новые постояльцы — озеряне, и это сразу видно по их выговору. Уго живо припомнил таверны в Северных провинциях Рениги, на которых виднеется недвусмысленное предупреждение: "Санахов не обслуживаем!" Душонка человеческая — инструмент, на котором Черному Демону удается играть куда легче, нежели Солнечному Богу. Особенно в такие смутные времена, как нынче, о которых как будто специально сказал много веков назад сальвулянский мудрец Цыня Сам: "Когда прекращается шепот неба, начинает вдохновлять бес, и дьявольщина разрастается в обществе, пока не пожрет его."

Конечно, если рассматривать Озерный Край в отрыве от страстей человеческих, то эта область покажется безгранично прекрасной. Парадокс в том, что отделить одно от другого невозможно: человек, столь несовершенная тварь, живет в чудесном природном окружении, и, что удивительнее всего, еще и способен украшать ландшафт — если, конечно, не загадит его в процессе украшения. Он возводит города, строит мосты, разбивает клумбы. В результате пейзаж становится несравненно лучше — в отличие от человека, на совести которого лежит это улучшение. Нет, подумал Уго, все же эволюционисты заблуждаются. Их идея бредовая. Вряд ли человек развивается путем последовательного прогресса. Скорее прав Фред Кукен, полагающий, что цель человечества не может лежать в конце его, а только в его совершеннейших экземплярах. Эти-то экземпляры и украшают ландшафт.