Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

Армия степняков, как обычно, выполнила приказ своего военачальника в точности. Но если ранее ему удавалось отдавал верные распоряжения, то в сражении на Мольсе Джин Тоник просто погнал своих людей, как стадо, к верной гибели. План Морго блистательно осуществился. Сначала конную лаву степняков встретила туча стрел знаменитых фицарских лучников. Затем, перегруппировавшись, степняки набросились на нашу ренскую железнобокую пехоту, которую возглавлял Арнольд Таллор. Почти все наши соотечественники полегли в неравном бою, но врага остановили. Тем временем на флангах конницы степняков появились санахские легкие пехотинцы и талинские легионы. Они измотали противника и в строгом порядке отступили. И тогда справа и слева на части уже измотанного неприятеля обрушилась гинардская конница. Разгром степняков был ужасен. Повинуясь приказу своего вождя, они не отступали, но гибли на месте, радостные от скорой встречи со своим богом, который видит их достойную смерть…"

Преступая границу страны степняков, ты знаешь, что попадаешь в другой мир. Но физически переход неощутим, и это сбивает с толку. Ждешь каких-то видимых признаков перехода, хотя и не понимаешь, каких именно. То ли воздух должен стать горячее, то ли небо — красного цвета, то ли люди должны иметь собачьи головы. Но ничего не происходит. Те же золотистые поля, зеленые холмы, исполосованная дорогами равнина. По левую руку — озеро Такко, который в данном случае играет роль моста, связывающего территорию ненависти с миром Союза Свободных Общин — пусть перевернутым, но подвластным правоверному Богу. Кажется, что потеряв из виду озеро Такко, ты порвешь нить, на которой подвесил твою жизнь Рагула.

Переход свершается незаметно. Никаких дозорных, стерегущих рубежи. Никаких разграничительных знаков. Странная это граница. Тишиной и безлюдьем отделяются одна от другой две диковинные страны. Мили и мили, лишенные жилья. Как будто специально оставленная мертвая зона, полоса отчуждения, санитарный кордон между двумя мирами. Земля, покрытая дикой растительностью, давно тоскующей по человеческой руке. Сроду тут не пахали и не сеяли.

Но если двинуться не на юг, а на запад, вдоль берега, вскоре перед глазами возникает совсем иная картина. Народец со смуглой кожей занимается своими делами. Они рыбачат, как и их светлокожие коллеги с северного берега. Профессия объединяет людей, даже если все остальное разъединяет. Поэтому рыбачьи поселения озерян и степняков поддерживают активную связь друг с другом, презрев барьеры — и идейные, и природные.

Когда на берегу показалось основательное строение, у которого несколько человек обрабатывали недавний улов, лицо Уго просветлело. Он решительно зашагал в сторону рыбы. Мариус уже догадался, в чем дело. Продолжение истории с бочаром и трактирщиком. И происходит все по той же схеме. Поначалу человек смотрит на Уго настороженно, явно не собираясь его узнавать. Но стоит Уго сказать пару слов — и тут же следуют улыбки, объятия, рукопожатия. Мариус старался найти рациональное объяснение всему этому, но не мог. Расмус смог бы, наверное. Он подогнал бы под эту ситуацию свои давние подозрения. Он убедился бы, что Уго действует не в одиночку. Блондин в камзоле, правда, больше не появлялся. О санахе Русане после Брюнеля было не слыхать. И подумалось бы Расмусу, что, видимо, тактика Уго не предусматривала постоянных сообщников, как поначалу казалось. Скорее всего, Уго, как ценную вещь, просто передают с рук на руки. И вспомнилась бы Расмусу легенда о состязании, которое устроили братья Мундштуки, когда спорили с Локи, кто быстрее оббежит вокруг янтарного озера Лаальс. Братья передавали друг другу посох из священного ясеня, который придавал легкость их бегу и позволил победить Локи.

Вот и Уго, наверное, — священный ясень для какой-то тайной компании. Блондин сдал его на руки часовщику Ричо, тот — трактирщику под Урско. И так далее. Последнее на данный момент звено в цепи — вот этот самый рыбак на берегу озера Такко. Мариус рассеянно смотрел на двери дома рыбака. Все виделось как в дымке, как во сне. Из двери вышел Уго. И вышел не один. Его сопровождал… Мариус не поверил своим глазам. Рядом с Уго вразвалочку шествовал Расмус с улыбкой шесть на девять. Мариус потерял дар речи. Расмус с удовольствием сказал:

— Хотели меня объегорить? Хрен вам! Стреляного воробья с копыт не собьешь!

Мариус впервые видел откровенно растерянного Уго. Наверное, если бы в хижине рыбака грамотей из Черных Холмов встретил самого Бога Рагулу, то удивился бы меньше. А объяснение-то оказалось элементарным. Обнаружив, что Уго с Мариусом ушли ночью, а его бросили в часовой башне, и бросили предательски, Расмус как следует поднажал на друга Ричо. Он подозревал, что часовщик знает, куда отправился Уго — его дружок (или братец, как им угодно). Сутки мужик продержался, молчал, как камень, но потом меры Расмуса все-таки подействовали, и Ричо поделился сведениями. То, что Расмус узнал, возмутило его до глубины души. Оказалось, Мариус бросил верного друга в целях сохранения его же, верного друга, шкуры. Но это еще не все. Самое обидное — Уго поручил часовщику Ричо позаботиться о доставке Расмуса на родину. Расмус ужасно не любил, когда решали за него. Это задело его даже сильнее, чем поведение Мариуса, вообще недостойное друга. Расмус считал, что друзья обязаны разделить пополам все — и радость, и горе. А Мариус отказал ему в причитающейся доле неприятностей.

Расмус не собирался возвращаться в Ренигу, но и не стал тупо пускаться по следу, которого, в сущности, не было — как мы помним, Мариус с Уго и сами не знали, куда им идти в поисках гигантских часов. Расмус сразу рассудил, что вернее всего перехватить сбежавших компаньонов на южном берегу озера Такко, в доме рыбака Уджара. Сюда, как признался часовщик, рано или поздно явится Уго. Расмус прямиком отправился в гости к Уджару и терпеливо ждал здесь земляков. Так завершилась благородная попытка Мариуса отвести удар судьбы от лучшего друга. Судьба сказала свое последнее «нет». Рыбак Уджар выглядел так, как и должен выглядеть степняк: высокий, худой, широкоплечий, костлявый, длиннолицый, густобровый, большеносый, тонкогубый, смуглый. Он угостил всю компанию рыбой, поджаренной на костре по-местному — с предварительно втертым перцем и большим количеством соли, с сомнительного вида листиками, затолканными вместо потрохов. На вкус оказалось весьма ядрено и не без изюминки. Огонь, заполыхавший во рту с первым же куском, пришлось нейтрализовать водкой, настоянной на травах. Действовало хорошо. Вечер в дому Уджара оказался не слишком томным. Наутро, сменив экипировку, запасшись провизией, компания отправилась на юг.