Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

Главное для Расмуса было — просто набить желудок. Насыщенный Расмус становился благодушен и философск. Он улегся на землю у подножия круглого холма. Такие холмы составляли типическую черту местности. Расмус вдыхал дурманящий аромат луговых трав. Он блаженствовал, отбросив минут на десять все заботы. Ну, что толку бесконечно высчитывать грядущие происки Уго? С судьбой все равно не поспоришь. Старцы-странники, а благодаря им — и все остальные, знают: при рождении любого человека зажигается на небе божья искра, иначе — звезда, и пока она горит — жив человек. Все удачи и несчастья человека она задает своим мерцанием. Почему к фатализму странников душа Расмуса обратилась именно сейчас? Кто знает. Но Расмус неожиданно нашел в этом фатализме нечто, чего ему не хватало с самого начала путешествия. Он нашел успокоение. А чего волноваться? Когда погаснет твоя звезда, ведомо лишь Богу Солнечному.

Расмус вспомнил легенду о храбром рыцаре Лиго, которую рассказывала ему много раз старшая сестра Тильда, ведьма. Повстречавши нищего путника, подал ему рыцарь милостыню. Поцеловав руку благородному воину, нищий спросил: "Женат ли ты, рыцарь?" "Нет!" — был ответ, "Желаешь знать свою суженую?" "Да!" — был ответ. "Тогда поезжай к трем великим северным горам, там увидишь кузницу, где гномы куют судьбы людские". Так Лиго и поступил. Спросив гномов о своей невесте, он узнал, что суженая его — пятидесятилетняя старуха, вся в коросте, в гнойниках, пораженная несчислимими недугами. Опечаленный Лиго отправился в замок, где страдала названная старуха, убил ее своим мечом и отправился далее, не видя, что удар этот оказал на больную чудесное действие. Короста и гнойники исчезли, и встала она с постели прекрасной юной принцессой. Прошли годы. В час, назначенный свыше, встретил ее Лиго и женился на ней. А когда легли они в супружеское ложе, увидел рыцарь шрам на груди новобрачной. И спросил он об этом шраме. И узнал от нее свою же собственную историю. И понял храбрый рыцарь: от судьбы не уйдешь.

Да, сказал себе Расмус. Так устроено в нашем мире: от судьбы не уйдешь. Но, если Бог определил мне помешать Уго — я должен исполнить предначертанное. А там будет видно, что же такое уготовила мне судьба.

Сумерки застали компанию в чистом поле. По рассказу Чары, впереди, часах в шести ходьбы лежал город Дара — резиденция барона Ломи, правителя области. Ночевать в городе, конечно, удобнее, чем под открытым небом. Но никто не хотел только ради этого тащиться по полям в потемках. Да и силы кое у кого оказались на исходе. Чрезмерная доля секса выпотрошила Мариуса. Он запросил пощады. Ну, а все остальные только и ждали повода, чтобы остановиться, развести костерок, на котором неутомимая Чара тут же принялась чего-то варганить.

Ужинали, рассевшись вокруг костра. Оранжевое пламя героически боролось с мраком на весьма ограниченном пространстве. Желтые искры, покидая огненную колыбель, летели во мрак — и там безропотно погибали. Черный Демон, сын Тьмы, соперник Рагулы, сына Солнца, смеялся над отпрысками огненными. Но, как ни старался Повелитель Теней, его победа получалась локальной. Он мог ограничить пламя, но не победить его. Насилие и истина ничего не могут поделать друг с другом, как сказал один замечательный математик.

Душа истинного рена отогревается у костра, ощущая здесь мощную поддержку Рагулы. Огонь — величайшая эманация величайшего Бога. На гербе Просперо, родоначальника нынешней королевской династии, изображено священное пламя, которое помогло Рениге устоять в смертельной схватке с горулами — варварами, одетыми в черное, определенно посланцами Черного Демона. Костер в Рениге разжигают по любому удобному поводу, от души надеясь, что его пламя поможет решить самые запутанные проблемы. Посиди у огня, посмотри в него — и Рагула даст ответ на все твои вопросы.

Лицо Чары, освещенной пламенем, было непроницаемо. Ее душа вряд ли грелась здесь. Уго спросил девицу:

— Разве не хочешь узнать, куда мы идем?

Чара пожала плечами:

— Зачем? Все равно идти с вами.

— Шикарно, — усмехнулся Уго. — Куда идти, не знаешь, но уверена, что дойдешь.

Чара метнула на него злой взгляд своих черных глаз:

— Я молодая и сильная. Не бойся, золотой, дойду в любое место.

— Даже в Пустыню Гномов? — спросил Уго.

На мгновение Чара замерла, похоже, ошеломленная. Но лишь на мгновение.

— Никто не сказал, что идете туда.

— Считай, что сказали, — с убийственным хладнокровием произнес Уго.

Чара ядовито улыбнулась:

— Хорошо. Даст Бог, завтра до города доберемся.

Уго неожиданно рассмеялся, показывая свои белые крупные зубы, способные без проблем разорвать сырое мясо. Это подвело черту под диалогом. Стали готовиться ко сну. Уго расстелил на земле свой плащ, до рассказа о котором мы все никак не доберемся. Затем подошел к Расмусу, одиноко сидевшему у костра. Мариус с Чарой удалились под покров темноты. Дело молодое. Уго присел у огня.

— Друг Расмус, хочу поговорить.

— Говори, — без энтузиазма отозвался друг Расмус.

— Как думаешь, что делать с этой прилипалой?

— Бросить, — отвечал Расмус, не задумываясь.

— Где?

— Да хоть здесь.

— Мариус ни за что не согласится.

— Подумаешь! Свяжем его, рот заткнем и унесем, — усмехнулся Расмус. Он не собирался ничего всерьез обсуждать с человеком, которому не доверял.

Уго, конечно, дебилом не был. Уж правильно оценить интонацию собеседника он, во всяком случае, мог.

— Есть древняя мудрость: золото проверяют огнем, женщину — золотом, мужчину — женщиной. Тут все сошлось, — непонятно высказался он. — Все очень просто. Бросить ее нам не даст Мариус. Тащить за собой ее нельзя. Что остается?

— Убить ее предлагаешь? — насмешливо поинтересовался Расмус.

— Можно, но зачем? — сказал Уго. Воцарилось тягостное молчание. Сучковатой палкой Уго поправлял ветки в костре. На среднем пальце его левой руки красовалось кольцо из дешевого металла, но с каким-то особенным черным камнем, внутри которого днем горел огонь, а к ночи — угасал. Кольцо появилось после Брюнеля. Сейчас, в отблесках костра, камень ожил.

Расмус пил душистый чай, приготовленный Чарой. Налил себе и Уго. Выпив свое, он продекламировал:

— Хороший нрав у юных лет: чего ни попросишь — отказа нет.

И, добавив рефреном:

— Спать, спать, спать — отправился к своему плащу.

Расмусу спать не хотелось. Он сидел, глядя в огонь, слыша в отдалении жаркий шепот парочки влюбленных идиотов. В голову лезла всякая галиматья. Усталость, наконец, взяла свое, и Расмус улегся, подложив под голову котомку.

Сна, собственно, не было. Была ничем не заполненная чернота. И затем — толчок в плечо. Кто-то его усиленно тормошил. Расмус с трудом открыл глаза. Над ним, склонившись, стояли Уго и Мариус.