Дмитрий Казаков - Дорога из трупов

– Сссс! Шшш! – проговорил Тили-Тили, подходя поближе и опуская посох.

Похоже было, что подозрения йоды улетучились.

– Что сказал твой друг? – спросил Обристоний.

– Он тоже хочет пить, – перевел Топыряк.

– Конечно.

По знаку старосты двое бородачей выступили вперед и поставили на землю заткнутую пробкой амфору.

В ней призывно булькнуло.

Арс выдернул пробку, наклонил сосуд, сделал несколько глотков восхитительно прохладной кислой жидкости и только потом осознал, что именно пьет.

– Вино? – спросил он. – Это вино?

– Конечно. – Обристоний нахмурился. – Вы слышали такую пословицу: «Чтобы убить волка, нужен волк»?

– Нет.

– И мы тоже. Но зато знаем, что последствия от вина лучше лечить вином.

Топыряк так задумался, что сделал еще несколько глотков. А потом его оттер от амфоры Тили-Тили. Продолжавший спать Рыггантропов пошевелил ноздрями и открыл глаза.

– Выпивка, типа? – спросил он. – Опять?

– Это другая выпивка, – сообщил Арс несколько невнятно по причине того, что язык неожиданно стал заплетаться. – Она… это… не опьяняющая… а лечебная… оченно утренняя.

Он на самом деле почувствовал себя гораздо лучше. Исчезла боль в голове, даже тошнота прошла.

– Именно так, – подтвердил Обристоний. – Вы, как любые путешественники, несомненно, захотите посетить город Мифины?

– Вообще-то, нам надо к Дурьфийскому оракулу… А что это за город?

Тили-Тили тем временем оторвался от амфоры, и сосуд оказался в распоряжении Рыггантропова.

– Это по дороге к оракулу. Самый большой город нашего Лоскута, – глаза старосты фанатично заблестели, в голосе появились надрывные нотки зазывалы, – множество храмов, стадион, статуи лучших скульпторов всех времен Красителя и Полипия.

– Красителя?

– Его самого. И самое главное – бани!

– А что такого удивительного в банях? – спросил Топыряк.

– Ну, это же наши бани… – Староста выглядел оскорбленным, точно лондонец, которому в ответ на упоминание о Тауэре небрежно сказали: «А, это такая башенка с часами, да?» – А вы вообще откуда?

– Из Ква-Ква, в натуре, – сказал Рыггантропов. – Слышали, наверное?

– О, да, у нас в Ахеянии знают об этом безбожном месте. – Обристоний сокрушенно закивал, а прочие бородачи помрачнели. – Ну что, вы поедете с нами в Мифины? Там сегодня большой праздник…

– Поедем? – переспросил Арс.

– Дойдем до деревни, тут всего полсандалии. А дальше поедем на телеге. Не пешком же тащиться?

Топыряк попытался переглянуться со спутниками, но ввиду того, что глаза у всех троих пьяно блуждали, это оказалось неожиданно трудной задачей. Но Тили-Тили вроде бы кивнул ушами, а Рыггантропов вообще был плохо приспособлен для того, чтобы с чем-то не соглашаться.

– Поедем, – решил Арс.

Студенты поднялись с земли и зашагали вслед за ахеянцами.

Лес вскоре кончился, потянулись оливковые рощи, перемежаемые полями, где работали люди в набедренных повязках. Они все были выбриты наголо и лишены бород.

– Кто это? – спросил Рыггантропов.

– Рабы, – сообщил Обристоний, – последние деньки дорабатывают. В конце месяца у них восстание.

– То есть как? – удивился Топыряк.

– Они восстают по расписанию, – пояснил Обристоний. – Раз в три года, когда страда заканчивается. А то, если восставать, пока урожай не собран, голодать потом будут все. Понятно?

Он пнул одного из рабов в тощий зад, тот бросил на старосту злобный взгляд и вернулся к работе.

– Мы их все три года угнетаем, как можем, – продолжил Обристоний, – ну так, не очень сильно. А они восстают по расписанию, сжигают наши дома, немного отдыхают. Ну а потом сами все восстанавливают. Очень удобно, ремонт можно не делать, и обстановка всегда модная.

– О, – только и сказал Арс, а Тили-Тили задумчиво пошипел.

Показалась деревня – деревянные хижины с треугольными крышами и колоннами у входа. Неповторимый колорит ее облику придавали три вещи – козлы, козы и козлиный запах.

Даже когда гости взгромоздились на запряженную ослами телегу и отъехали от селения на несколько километров, казалось, что следом бежит стадо вонючих копытных тварей.

Дорога вилась между живописных гор. Вершины торчали в полном беспорядке, словно над ними поработал дизайнер-авангардист. Ущелья, где лежала густая холодная тень, сменялись невыносимой жарой на перевалах. Голова у Топыряка была тяжелой, глаза время от времени начинали слипаться. Йода дремал на мешках, Рыггантропов клевал носом.

Когда проехали очередной перевал, внизу показалось море, изогнутая бухта, на берега которой кто-то высыпал груды белого камня.

– Мифины, – гордо сообщил Обристоний. – Столица Ахеянии. Город, любимый всеми богами.

Арс пригляделся и обнаружил, что это вовсе не груды камня, а здания.

Внутри крепостных стен теснились десятки дворцов и храмов, выделялось нечто похожее на огромную чашу.

– Прикольно, типа, – заметил Рыггантропов, и по его внутренней шкале это была высшая оценка.

Телега спустилась в долину. Дорога влилась в более оживленную трассу, по которой в сторону города двигались другие телеги. В них сидели такие же кудрявые бородачи, как Обристоний, и наряжены они были в те же белые простыни. Похоже, в легкой промышленности Ахеянии наблюдался недостаток хороших идей.

Или местные текстильщики когда-то давно раз и навсегда решили не заморачиваться всякой ерундой.

Вдоль дороги тянулись все те же поля, по которым бродили рабы с мотыгами, серпами и еще какими-то орудиями, названий которых Топыряк не знал. Всюду были козы, лохматые и самодовольные, будто аскеты-отшельники.

За очередным поворотом обнаружился небольшой затор.

Его вызвал полуголый потный здоровяк, прямо на дороге деловито разрывавший пасть льву.

– Это что такое? – спросил Арс.

– Оракл, – ответил Обристоний, – он герой. А герой должен ходить в львиной шкуре, и не купленной на базаре, а снятой с живого хищника.

Лев сипел, пыхтел, пускал слюни, как жертва стоматолога. Здоровяк тужился, пучил глаза, и все это выглядело несколько искусственно.

– А львы у нас не водятся. Возить их – дорого. Вот жрецы и придумали кое-что…

Оракл напрягся, пасть с сухим треском разорвалась, и шкура одним движением слезла со зверя, точно очень большой чулок. Уменьшившийся в размере и голый, будто свинья, лев зарычал и потрусил прочь.

Такая процедура, судя по виду животного, была для него не внове.

– Ого, – сказал Рыггантропов.

– Они создали льва, у которого шкура все время отрастает заново. Чтобы снять ее, надо хищника поймать, привести в людное место и вот так… обработать. – Обристоний гордо улыбнулся. – После этого все довольны, и герой, и народ, и даже животное. Оно ведь не пострадало. Ну, почти. А новая шкура вырастет где-то через год.