Дмитрий Казаков - Дорога из трупов

– Очень хорошо, – сказал Форн Фекалин. – Я думаю, никто не будет против, если мы все же начнем? А?

«Они проиграли, – подумал он, – в тот момент, когда отдали мне инициативу. Дали мне возможность направлять их, вести, как овец. И забыли о том, что выигрывает всегда организатор выборов».

– Начнем, – сказал Серх Локон. – Только я не понимаю, зачем сюда пригласили этих всяких…

И он взглядом выразил то, что думает о тех, кто людьми не является.

– А ты и не можешь понять, – зло пробулькал Толстый Маззи, – поскольку у тебя нет мозгов.

Гномы захихикали, даже эльф улыбнулся уголком рта.

Форн Фекалин остался спокоен, но мысли его завертелись вокруг котлов с кипящим маслом, темных подвалов, где хранятся всякие штуки из ремней и кусков прочной древесины, а также очень острых ножей.

Когда он придет к власти в Ква-Ква, а случится это довольно скоро, генерал «Чистого Города» обязательно познакомится со всеми этими вещами. И остальные лигисты – тоже.

Тем временем склока меж «достойнейших горожан» набирала силу. Жрецы хором обвиняли ректора МУ в атеизме, а тот презрительно поглядывал на них с потолка и хитро вопрошал: «А вы сами верите в своих богов?» Толстый Маззи и не менее толстый Тощий Брык толкались животами, повторяя «А ты кто такой?» Гномьи старейшины потрезвее орали на эльфа. Тролль беспокойно вертел головой, выбирая, на кого наступить первым.

«Орите-орите, – подумал Форн Фекалин. – Скоро вы устанете, и к вам вернется способность слушать. Но ненависть друг к другу никуда не исчезнет. И именно на ее волне я поднимусь туда, куда хочу… – Тут ход размышлений прервало то, что градус дискуссии резко повысился. – Так, это лишнее».

Он махнул рукой, и двое стоявших у двери стражников двинулись к Серху Локону, замахнувшемуся дубиной на выползня.

– Стоять! – рявкнул Форн Фекалин так, что команда проникла даже в источенный норами безумия мозг генерала «Чистого Города».

Участники потасовки на миг замерли, и этого мига хватило стражникам, чтобы вклиниться между ними.

– Драться не надо, – сказал Форн Фекалин. – Только слова. Помните, что я МЕНТ и что я должен защищать порядок.

«Точнее, то, что считаю таковым», – добавил он про себя.

По помещению прокатилась волна запаха, извещавшая о том, что Толстый Маззи очень сердит. Выползни и в обычное время пахнут, словно куча полежавших на солнце рыбных голов, а уж в минуты раздражения или гнева начинают вонять еще сильнее. И хотя владелец таверны на перекрестке улицы Ушной Серы и переулка Оплывших Свечей пользовался дезодорантом, сейчас это помогло примерно так же, как щит из папиросной бумаги против булавы.

На некоторое время участники склоки, именуемой «выборы», потеряли способность думать о чем либо, кроме глотка чистого воздуха. Эльф Закряхтэль закряхтел:

– Откройте окно… кто-нибудь…

Спавший в кресле Гвоздь, старейшина клана Длиннобородов, протянул руку, нащупал топор и бросил его в сторону ближайшего окна. Раздалось звяканье, полетели осколки, и в зал совещаний проникла струйка того, что в Ква-Ква сходило за воздух.

– Так гораздо лучше… – прошептал Тощий Брык, бледный, точно собственное привидение. – Я должен присесть…

Весь его воинственный пыл куда-то испарился.

– Неплохой бросок, – одобрил Форн Фекалин. – А сейчас рассаживайтесь, господа. Да, оружие лучше опустить. Дискуссию можно вести без топора в руках. Что? У гномов не так? Но тут ведь не только гномы…

Дверь в зал тихонько отворилась, и внутрь проскользнул лейтенант стражи. Подойдя к МЕНТу вплотную, он зашептал что-то ему на ухо. Форн Фекалин гневно поморщился.

– Они здесь? Во дворце? – переспросил он вполголоса.

– Так точно, – отозвался лейтенант. – Замечены у Дрянной башни. Обезвредили патруль и проникли внутрь.

Форн Фекалин ощутил нервозность, обычно возникавшую в том случае, когда он не мог понять и просчитать чьих-то действий. Трое студентов должны прятаться где-то на окраине и бояться высунуть нос. Но вместо этого они полезли в мэрский дворец. Зачем? Что им тут надо?

– Так, Ларк, – проговорил он. – Начинайте облаву. Сними всех, кого можно, с постов. Оставь несколько бойцов у главных ворот, вдруг толпа что учудит. Они должны быть схвачены мертвыми.

«Достойнейшие горожане» раздраженно следили, как МЕНТ общается с подчиненным.

– Небольшой рабочий вопрос, – сказал Форн Фекалин, когда лейтенант заторопился к двери. – Обеспечиваю нашу безопасность. Но он уже решен, и мы можем вернуться к нашим баранам…

– Кого это ты назвал бараном? – поинтересовался с потолка Глав Рыбс. – Что это за намеки такие?

– А мне вот совершенно понятно – кого, – язвительно сообщил господин Закряхтэль.

– И кого же? – спросили сразу несколько голосов.

Гномы потянулись за топорами.

«Сколько в них сил и энергии, – подумал Форн Фекалин, глядя на очередной этап обмена колкостями и оскорблениями. – Просто невероятно. Но ничего, рано или поздно она истощится, и тогда они, усталые, пойдут туда, куда надо. Туда, куда я их поведу. Как баранов».

Длинная лестница закончилась дверями, тяжелыми и черными, словно за ними обитала сама ночь. Но, распахнув их, Арс обнаружил лишь очередной зал, населенный летучими мышами.

– Может, передохнем? – предложил он, чувствуя, что дыхание осталось где-то позади, а его место в груди занял противный сип.

– Давай, – согласился Рыггантропов, хотя по его виду нельзя было сказать, что он в какой-то степени устал.

Уроженцы Дыр на генетическом уровне обучены убеганию, и оно для них так же естественно, как ковыряние в носу.

– Шшшш! – Тили-Тили сердито затряс головой.

– Да ладно тебе, Трали-Вали, – проговорил Топыряк. – Если за нами кто и гнался, то все давно отстали.

Он привалился к стене и принялся жадно хватать ртом воздух. Как известно – это единственная верная модель поведения для беглецов. Хотя еще не мешает поглядывать по сторонам и держать ушки на макушке.

Но для этого куда лучше сгодится йода, благо свои ушки он может держать не только на макушке, а на затылке тоже.

– Ты все, в натуре? – спросил Рыггантропов.

– Если дальше пойдем шагом, то все, – сказал Арс и огляделся. – Интересно, где-нибудь есть план этого здания?

Изнутри мэрский дворец выглядел даже более безумно, чем снаружи. Большая его часть была заброшена, предоставлена пыли, плесени и паукам, хотя местные пауки, судя по всему, тоже были с приветом.

Помещения состыковывались крайне причудливым образом, лестницы начинались там, где просто не могли начинаться, а заканчивались вовсе непонятно чем. Этажи здесь, похоже, измерялись не целыми числами, а дробными, причем со второго с третью можно было попасть сразу на пятый с половиной.