Дмитрий Казаков - Дорога из трупов

И все это дополняли развешанные по стенам украшения вроде огромных зеркал, гербовых щитов с давно облезшими гербами и скрещенных алебард, ржавых, как топор гуманного палача.

Изредка встречались гипсовые бюсты, изображавшие суровых мужчин в венках.

– Есть, типа, – Рыггантропов зевнул. – В архивах.

– А лучше бы тут, на стене, и с красной точечкой на том месте, где мы находимся. Чтобы легко было сориентироваться.

Торговых центров в Лоскутном мире еще не изобрели, но идея носилась в воздухе.

– Сссс? – Тили-Тили вопросительно посмотрел на спутников.

– Да идем мы, идем, – вздохнул Арс, и они зашагали через зал, полный запаха того, что приличные люди называют словом «гуано».

Ну а неприличные – другим, много более звучным, хотя и на ту же букву.

Из этого зала они попали в другой, такой мрачный, что даже эхо боялось шуршать в темных углах. Окна тут закрывали ветхие, но все еще плотные занавеси, а в стенах было столько дверей, что вагон метро испытал бы зависть при виде этого зрелища.

– И куда дальше, в натуре? – озадаченно заморгал Рыггантропов.

– Шшшшш! Сс!

– Точно, Трали-Вали. – Арс похлопал йоду по плечу, для чего пришлось немного нагнуться и использовать два пальца. – Эта дверь выглядит так, словно ее открывали не так давно. Уж в последние сто лет – точно.

Дверь привела на лестничную площадку, заодно служившую началом длинного коридора. Здесь не было пыли на полу, гипсовых бюстов и украшений. Из готической зоны дворца студенты попали в деловую.

– Нам надо… – Арс осекся, когда йода предупреждающе дернул лапкой, а затем снизу донесся негромкий топот и лязг.

Кто-то поднимался по лестнице, и этот «кто-то», похоже, имел отношение к страже.

Не сговариваясь, студенты развернулись и кинулись туда, откуда только что пришли. Лишь оказавшись за плотной черной занавеской, Топыряк осознал, где он укрылся.

Если верить мастерам фильмов ужаса, темный угол наиболее страшная штука, поскольку там может прятаться что угодно. Но с практической точки зрения он все же проигрывает банальному мечу, готовому вонзиться вам в кишки. Что угодно – это что угодно, но острая сталь в большинстве случаев много смертоноснее.

Арс отыскал в занавеске дырочку и приставил к ней глаз.

Как раз этот момент выбрала дверь в зал, чтобы открыться. Через нее один за другим прошли трое стражников, таких же бледных и тощих, как те, что дежурили у башни.

Термин «клонирование» пока не получил в Лоскутном мире практического воплощения, так что в голове Топыряка замелькали мысли о големах и чародейских личинах.

За соседней занавеской удивленно засопел Рыггантропов.

Стражники остановились, начали осматриваться, и тут Арс разглядел, что их лица выглядят не вполне по-человечески. Словно кто-то взял змеиную морду, слегка сплющил с боков, а затем натянул поверх того, что получилось, розовую блестящую кожу и добавил немного волос.

Один из стражников приоткрыл рот и зашипел.

Топыряку стало жарко, по спине и лбу заструился пот, а рука сама поднялась, готовясь метнуть во врага какое-нибудь заклинание. Но тут раздался негромкий писк, стражники дружно уставились туда, где вдоль стены, дергая хвостиком, бежала серая мышка.

– Мышшши… – проговорил второй стражник. – Они тут всссюду… Пошшшлли дальшшеее…

Эха не было. Во-первых, оно боялось, а во-вторых, темные углы оказались заняты.

Стражники прошли через зал и скрылись за той дверью, что вела в предыдущий. Арс выждал некоторое время и только потом выбрался из-за занавески.

– Сколько же их? – потрясенно прошептал он. – Ведь это тоже были не люди?

– Сссс.

– Змеюки, в натуре.

– Может быть, они, как вампиры, – кусают людей, и те становятся такими же, как они? Наверняка так и есть!

Тили-Тили посмотрел на однокашника, как на умалишенного. Даже в совершенно антиинтеллектуальном взгляде Рыггантропова возникло осуждение.

– Не может быть, типа, – сказал двоечник. – Сам знаешь, что про вампиров все это – брехня.

– Ну да, ну да, я так, несколько увлекся.

Они повторно выбрались на лестничную площадку и зашагали по коридору, мимо одинаковых, украшенных номерами дверей. Навстречу попался пожилой клерк со стопкой пергаментных листков в руках. Он не обратил на студентов внимания.

Губы работника мэрии двигались, и, прислушавшись, Топыряк уловил монотонный шепот:

– Седьмой параграф, вторая поправка – внести на утверждение… девятый параграф – на экспертизу в департамент воровства…

Обычные клерки, судя по всему, сбежали, как тот тип, что свалился им на головы около стены. Остались лишь настоящие маньяки, жизнь которым вместо кровообращения обеспечивал документооборот.

В комнатах царила тишина, лишь кое-где скрипели перья, слышались тихие шаги и осторожное покашливание. Пахло здесь, как в любой большой конторе, чернилами и той разновидностью пыли, что паразитирует на шкафах с папками.

Коридор распался на два ответвления.

– И куда дальше? – осведомился Арс.

– Можно, типа, спросить у кого-нибудь, – предложил Рыггантропов.

– Сссс! – Йода решительно махнул в сторону левого ответвления. – Шшшш!

– Ты уверен? – Топыряк посмотрел на Тили-Тили и понял, что спорить совершенно бесполезно.

Именно этот момент выбрали еще трое стражников, чтобы показаться из правого ответвления. На бледных физиономиях отразилось удивление, сменившееся кровожадной радостью.

– Ой, – сказал Рыггантропов.

– Шшш! – Тили-Тили закрутил посохом.

А Арс понял, что злится. Чудовищам не место в мэрском дворце! Тут должны обитать бюрократы, мелюзговые тиранчики, шишки на ровном месте, взяточники или казнокрады. На самом верху – рехнувшиеся властолюбцы. Но никак не оборотни, что превращаются не в благородного волка, а в прямоходящую ящерицу!

Злость способна сотворить с разумным существом удивительные вещи.

Например, встряхнуть память так, что из нее выплывет сложное заклинание, четыре года назад случайно вычитанное в скучном трактате по общей теории магии. Автор использовал его как пример к какой-то аксиоме, но добавил, что эта штуковина работает.

И, прежде чем вмешался критичный ум, который умеет только отговаривать от действий, и умеет это хорошо, Арс вытянул перед собой руку, начертил пальцем круг и начал читать:

– Лингва латина нон пенис канина…

Из пальца ударил луч белого света, расширился и превратился в конус, точно вместо ногтя у Топыряка был мощный фонарик. В нем появились оранжевые и зеленые искры.

Рванувшиеся к студентам змееморфы приостановились, но только на мгновение.

Раздалось шипение, прозвучавшее так, словно кто-то открыл очень большую бутылку шампанского, некоторое время стоявшую в тепле. В коридоре повеяло свежим ветром, и все исчезло.