Том Холт - Солнце взойдёт

— Хорошо, — произнес Гангер очень слабым голосом. — Да, думаю, это пойдет. Я займусь этим не откладывая. Разумеется. Так, и у тебя был еще какой-то вопрос?

— Да, — сказала Джейн. — Прошу вас, не подумайте, что я жалуюсь, но мне кажется, что это бесполезная трата моего времени — необходимость сновать каждый день туда-сюда из Уимблдона и обратно. Мне приходится делать две пересадки, чтобы добраться до стеллапорта, а потом еще вся эта тягомотина, чтобы пройти через таможню…

— Уверен, что мы сможем что-нибудь придумать, — произнес Гангер. — Я скажу пару слов парням из охраны…

— Я имею в виду, — продолжала Джейн, полностью игнорируя его, — что мне необходимо оформить пособие на проезд. Плюс неземную весовую категорию на таможне, разумеется, поскольку…

Она остановилась. Лицо Гангера приобрело какой-то странный оттенок.

— Э-э… — проговорил он. — Послушай, насчет этого мне придется переговорить с парой человек, потому что…

— Или есть другой вариант, — сказала Джейн. — Насколько я понимаю, на нижнем этаже здания департамента Погоды освобождается квартира для персонала. Я ведь могла бы ее занять?

Гангер с энтузиазмом согласился, и только потом внезапно сообразил, что его переиграли. Он открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но сдался.

— И еще буквально несколько мелочей, — продолжала Джейн. — Отпуска, количество рабочих часов, пенсионное страхование и все такое прочее. Думаю, нам стоит обговорить эти вопросы прямо сейчас, раз уж мы все равно подняли эту тему, вы не против?

Последовало долгое молчание, и Джейн почувствовала, что Гангер пытается изо всех сил пробиться к ее мыслям, как отчаявшийся коммивояжер. Она навесила на двери подсознания тяжелый замок и выразительно взглянула на него.

— Конечно-конечно, — поспешно сказал он, — почему бы и нет? Полагаю, — прибавил он, — у тебя уже есть какие-то соображения?

— Пожалуй, да, — благосклонно отвечала Джейн. — Прежде всего…

— То, чем мы здесь занимаемся, — произнес директор, — специфично. Очень специфично.

Он нажал кнопку на пульте, и дальняя стена огромного помещения замерцала, превратившись в один большой экран. На первый взгляд, пока глаза Джейн не привыкли к яркому свету, он выглядел пустым; но затем она поняла, что его вдоль и поперек пересекают миллионы маленьких тонких линий, соединяющих сотни тысяч крохотных точечек розового и голубого свечения.

— Каждая световая точка, — продолжал директор, — представляет одного из наших клиентов — видите ли, мы предпочитаем называть их клиентами, поскольку превыше всего мы стремимся предоставить людям действительно персональное обслуживание.

Джейн вспомнила надпись на двери кабинета — «Управление по назначению роковых влюбленностей» — и почувствовала, как в ней поднимаются возражения, но смолчала.

— Вот как, — сказала она.

— Розовые точки, — продолжал директор, — это наши клиенты-дамы, а голубые, само собой, джентльмены. Линии, соединяющие их друг с другом, мы называем линиями судьбы. Вы сами можете видеть, — продолжал он, проводя по экрану лекторской указкой, — что они формируют различные рисунки, возникающие на вполне обычном основании. Вот здесь, — он показал указкой, — мы имеем классический любовный треугольник — замечательный экземпляр; обратите внимание, что все три стороны имеют совершенно одинаковую длину. В наши дни это встречается довольно редко.

— Неужели, — сказала Джейн. — Подумать только.

— Да, — директор мгновение помедлил, лишившись дара речи, восхищенный геометрическим совершенством узора. — Замечательный образчик, если присмотреться. Видите ли, когда они настолько правильны, связи приобретают чрезвычайную прочность. Я как раз пишу о них работу, — скромно добавил он. — Небольшая монография, ничего особенного; но я льщу себя надеждой, что она не будет лишена определенного интереса.

— Не сомневаюсь, — сказала Джейн.

Указка переместилась в другую часть экрана.

— А вот, — произнес директор, светясь гордостью, — очень милый экземпляр альфа-синдрома Н/А. Боже мой, да, — прибавил он, наклоняясь вперед и прищуриваясь, — Прелестно. Вы только посмотрите, какие у них обратные связи!

Джейн вежливо кашлянула.

— Н/А? — переспросила она.

— Это сокращение от Элоизы/Абеляра, — пояснил директор, — хотя в последнее время в некоторых кругах появилась тенденция называть их R/J.

— Ромео/Джульетты? — предположила Джейн.

— Совершенно верно, — произнес директор с некоторым неодобрением. — Но в действительности это неверное употребление этого термина, поскольку, строго говоря, бета-синдром R/J является совершенно самостоятельной и независимой подгруппой, со своей собственной матрицей характеристик напряжений. Они весьма редки в отличие от Н/А, которые встречаются в своем естественном состоянии довольно часто. Ага, а вот кое-что, на что я хотел бы, чтобы вы посмотрели. Взгляните-ка!

Узор, на который он обратил внимание Джейн, показался ей чем-то вроде маленькой и абсолютно симметричной паутины с четырьмя или пятью отделенными друг от друга точками розового и голубого свечения, безотрадно мерцающими на скрещениях нитей. Джейн с трудом сглотнула.

— Классическое трехслойное взаимонепонимание, — провозгласил директор, — со вторичными связями вот здесь, взгляните. Эти вещи становятся вполне самоочевидными, когда начинаешь улавливать, в чем суть.

Какое-то время Джейн совершенно не могла сообразить, что он имеет в виду; но затем, сосредоточив внимание на паутине, она увидела все с пронзительной ясностью. Две наиболее яркие световые точки были, несомненно, изначальными любовниками (прошу прощения — клиентами ), но связывавшая их нить оборвалась, оставив два одинаковой длины конца. Вокруг каждого из изначальных клиентов образовалась отдельная паутина, в которую оказался вплетен еще один клиент (очевидно, это и имелось в виду под вторичной связью), создав тем самым еще один самостоятельный маленький очаг горя для покинутого любовника, которому приходилось поддерживать эту вторичную связь. Со стороны вся эта картина была совершенно очевидной и бесконечно подавляющей.

— Самым удивительным свойством конкретно этого рисунка, — говорил тем временем директор, — является то, что при надлежащих условиях он имеет тенденцию к бесконечному самоповторению. Он распространяется все дальше и дальше, дублируя сам себя снова и снова. — Он позволил себе слабый, сухой академический смешок. — Мы иногда даже говорим, что он живет собственной жизнью, хотя, разумеется, это не является верным в строгом смысле слова. Рано или поздно по той или иной причине последовательность нарушается, и развитие системы останавливается.