Александр Экштейн - Лунные бабочки

Форум — это нечто среднее между публично декларируемым и приватно обсуждаемым. Гляделкин Игорь Петрович и Сандри Глимук сидели рядом на балконе в здании Большого кантонального собрания Женевы без наушников синхронного перевода и слушали речь докладчика, англичанина Стивена Маллигана, искоса поглядывая друг на друга. По правую руку от Глимука сидел ученый из Нижней Вольты, а по левую руку от Гляделкина увлеченно внимал докладчику француз. Оба были в наушниках синхронного перевода и, судя по их растерянным лицам, плохо понимали своих переводчиков.

— Слишком много отвлеченных приоритетов, — говорил Стивен Маллиган. — Мы больше уделяем времени унитазам, определяющим болезни по консистенции стула, чем глубинной сути процессов, происходящих вокруг нас…

Гляделкин и Глимук отлично владели английским и поэтому слушали англичанина с легкой презрительной усмешкой.

— Неадекватность, — вещал Маллиган, — вот ключевое слово в оценке нынешней научной мысли. Тратятся огромные суммы денег, чтобы спасти человечество от СПИДа или еще какой-нибудь заразы, а то, что все обсерватории мира, включая службы космического слежения, потеряли из виду астероид OX4, который с вероятностью 99,5% может пересечься с орбитой Земли, никого не волнует, хотя если он столкнется с нами, эпоха СПИДа покажется золотым веком человечества.

— Оракул, — поделился своими мыслями с Глимуком Игорь Петрович. — Пафос, как у проповедника в церкви для умалишенных.

— Да, да, это точно, — с готовностью согласился Сандри Глимук и, чтобы поточнее выразить свое отношение к Маллигану, добавил несколько фраз по-русски: — Он этье, как этье, козьел.

— Или тревожное сообщение астрономов, в частности, такого авторитетного, как Масалик Турбенрогман, о предположительной агрессии против Земли с поверхности Луны. Я, конечно, не имею в виду голливудскую версию инопланетной агрессии, но лунный феномен подобного рода наука еще не наблюдала…

— Ну уж нет, — вскинулся Игорь Петрович, — наблюдала.

— Да, да, — готовно закивал Сандри Глимук. — Он этье, как идьиот. — И, перейдя на английский, добавил: — Об этом лунном феномене есть свидетельства в шелковых письменах тибетца Трон-чхен-ргйас, первого Ситу Ринпочэ.

— Когда слышу о Тибете, — неловко пошутил Игорь Петрович, — я хватаюсь за револьвер.

А французский ученый восхищенно взирал на докладчика Стивена Маллигана.

В конце первого форумного дня в кулуарах стали набирать обороты разговоры о возможности создания ускорителей для космических кораблей. Для этого было много предпосылок. Во-первых, открытие месторождения нового энергоносителя «бафометин» в акватории Азовского моря, а во-вторых, странные манипуляции США в подземных ангарах аризонской пустыни. На данное время геологи всех стран мира уже прощупали чуть ли не каждый метр земного шара в поисках «бафометина» и нашли еще два месторождения. Одно на дне Марианской впадины, а второе в самом центре Северного полюса, на дне Ледовитого океана. Нашли, естественно, США и сразу же схватились за голову. Чтобы добывать «бафометин» со дна Марианской впадины, необходимо вложить средства, равные сумме ста годовых бюджетов со всем профицитом и стратегическими запасами. Мировая война и устранение ее последствий дешевле стоят. А в районе полюса добывать «бафометин» никто и не помышлял, люди, даже американцы, еще не настолько сошли с ума, чтобы приступить к прямому убийству Земли, со всеми признаками особой жестокости. США стали муссировать вопрос об уникальности Азовского моря и необходимости спасти его экологию силами ООН, но это так, на всякий случай. Все всё понимали. Пентагону оставалось только сожалеть, что вокруг Азовского моря Россия, а не Африка. Правда, была еще Украина, но хохлы, как назло, задружили с москалями, а ждать, пока они поссорятся, не позволяло время, русские уже активно разрабатывали свой ускоритель.

В кулуарах говорили много и о хроногиперболизированном квантоотражаемом ускорителе, сотворяемом американцами в Аризоне, упоминались даже такие слова, как «звездолет» и «Юпитер», но как-то неуверенно.

— Это ведь и ежику понятно, — уцепился за пуговицу Игоря Петровича Гляделкина Ефим Яковлевич Чигиринский, без участия которого такой форум, конечно же, не мог обойтись. — Я тут один честный и независимый служитель научной мысли, да и то раввин.

Гляделкин и Чигиринский были знакомы еще по Москве, посещали один и тот же ресторан «38 попугаев» на Цветном бульваре. Впрочем, это уже давно стало общим моментом. Все более или менее значимые люди Москвы в той или иной степени были знакомы с вездесущим равви.

— Фима, оставь мою пуговицу в покое! — возмутился Игорь Петрович. — Ты меня на Берлинской конференции этой своей привычкой идиотом выставил. Иду к трибуне, а у меня пиджак на животе как у придурка расходится из-за того, что ты пуговицу оторвал. Скажи лучше, что грядет?

— Американцы, Огин, полетят вместе с русскими к Юпитеру. — По лицу Чигиринского как бы пробежали мгновенные всполохи сине-желтых огоньков. — Но не это должно нас тревожить, Огин, а то, что пришли «лунные бабочки», и возможно, пришли с решением изъять с Земли и душеносителей качественно-околохорузлитного человечества, и статик-рабов поверхности.

Ефим Яковлевич Чигиринский, Свити, был дзотом предварительного испытания, а Игорь Петрович Гляделкин, впрочем, как и несколько других светил науки на форуме, был агентом влияния в поверхностной науке и принадлежал к айрини, великому племени околохорузлитного государства агрессивных мистиков. То есть Огин как был десятисантиметровым айрини в глубине земли, так в глубине и остался, наполняя оттуда жизнь статик-раба Гляделкина Игоря Петровича умом, талантом и дерзновенной мыслью. Чигиринский, с тайным именем Свити, благодаря полномочиям дзога мог общаться через Гляделкина и с айрини Огином, и с самим Игорем Петровичем, абсолютно не ведавшим о своей двойной сути.

Легкость и звон, напоминающие пробуждение после кошмарного сна. Лазурный лама Рими пробликовал по изгибу эластичного времени и легкой контурной тенью втянулся в хорузлитно-лунитную оболочку.

— Рими, — легло в него пониманием внутреннее и облаченное время хорузлита, — ты весь запыленный. — В хорузлите Время исполняло контролирующие функции, с ним можно было общаться, оно было сотворено из той же космической субстанции, что и элохимы. — Войди в аидный нейтрализатор, Рими, отряхни с себя пыль поверхностной жизни статик-раба, пообщайся с демиургами. Сейчас в Аду и у нас моменты концентрированного осмысления. Опять пришли «лунные бабочки».

Рими был раньше Леней Светлогоровым, а до Лени — главным специалистом по иудаизму в ООН Адином Штейном, а до Адина Штейна — архитектором Гусаком Вайсом в Праге, а до Гусака Вайса — осведомителем гестапо Арнольдиной Шмерлин в варшавском гетто. До Арнольдины Шмерлин он пребывал в созвездии Агност, проходил через очистительное безумие Серой звезды, параболический вакуум которой заглатывает «черные дыры» и мини-секундных белых карликов Вселенной, до очищения в Агносте был римским императором, а еще раньше — богом Шивой, то есть человеком доэлохимно-демиургового периода. Теперь же Рими — лазурный лама, вернувшийся из информационного поля статик-рабов на поверхности земли, временно вошедший для прохождения карантина в аидный изолятор и сразу же увидевший за его прозрачно-прохладной оболочкой пламенно-плазменный мир бледных демиургов…