Джаспер Ффорде - Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра

Тем не менее мы в течение двух лет упорно прочесывали жанр вестерна, особенно тамошние стада, где без труда мог затеряться Минотавр. Именно по этой причине мы с командором Брэдшоу прибыли на семьдесят третью страницу невнятной халтуры под названием «Смерть на ранчо „Два креста“». [4] «Смерть на ранчо „Два креста“» — пьеса Холли Мартина.

— Ну, что скажешь, старушка? — спросил Брэдшоу, чей пробковый шлем и костюм для сафари как нельзя лучше подходили для жаркого лета Небраски.

Существенно уступая мне в росте, в плане жизненного опыта командор превосходил меня лет на сорок. За много лет, проведенных в колониальной африканской прозе, солнце выдубило его кожу почти дочерна, а роскошные усы напоминали белизной снега Килиманджаро. Он являлся главным героем двадцати трех приключенческих романов для детей и юношества, публиковавшихся в начале тридцатых и последний раз раскрытых читателем в начале шестидесятых годов прошлого века. Многие популярные персонажи норовят задрать нос, но только не командор Брэдшоу. Прожив полную приключений и совершенно литературную жизнь, отстояв Британскую Южную Африку от полчищ самых невероятных врагов и подстрелив почти всех зверей, какие только водятся в саванне, он теперь наслаждался заслуженным отдыхом и был весьма востребован в беллетриции. Бесстрашие под пулями и непревзойденное знание Книгомирья сделали его одним из лучших агентов нашей организации.

Сейчас он указывал на потрепанную вывеску, согласно которой менее чем в полумиле впереди находился городишко с оптимистическим названием Провиденс и населением в две тысячи триста восемьдесят семь человек.

Я заслонила ладонью глаза от солнца и огляделась. Во все стороны, вплоть до гор, видневшихся не более чем в пяти милях от нас, расстилался ковер зверобоя. Рисунок желто-зеленого покрова с завидной периодичностью повторялся, свидетельствуя о литературных корнях растительности. Хаотичность реального мира, дарующая нам покатые волны холмов и случайный узор леса и кустарника, внутри беллетристики сменяется пейзажем, основанным на повторении исходного авторского описания. В том романе, где поселилась я, лес состоял из деревьев лишь восьми типов, на берегу попадались только пять видов гальки, а в небе плавало ровно двенадцать разновидностей облаков. Поначалу это не слишком меня угнетало, но, прожив два года внутри литературы, я затосковала по миру, где каждое дерево, камень, холм и облако неповторимы. А еще закаты. Их не хватало сильнее всего. Даже самое лучшее описание не идет ни в какое сравнение с настоящей картиной. Мне снова смертельно захотелось увидеть тонкие переливы оттенков неба, когда солнце опускается за горизонт, — от оранжевого к розовому, от розового к голубому, темно-синему и черному.

Брэдшоу искоса взглянул на меня и вопросительно изогнул бровь. Как Глашатай, глава беллетриции, я могла вовсе не выезжать на операцию, но меня уже тошнило от бумажной работы, а взять Минотавра следовало во что бы то ни стало. Он убил одного из наших товарищей и подлежал аресту.

За последние несколько недель мы обшарили шесть эпических романов о гражданской войне, три романа о фронтире, двадцать восемь высококачественных вестернов и девяносто семь книжонок сомнительного качества и теперь оказались в «Смерти на ранчо „Два креста“», у нижней границы того, что можно счесть литературным произведением. Мы потерпели неудачу во всех книгах. Никакими минотаврами там даже и не пахло, а уж поверьте мне, воняет от них будь здоров.

— И какова вероятность? — спросил командор, щурясь на потрепанный указатель.

— Сейчас посмотрим, — ответила я, надевая черные очки и сверяясь со списком возможных убежищ Минотавра. — Если опять пустышка, то сначала пообедаем, а уж потом полезем в «Парня из Оклахомы». [5] «Парень из Оклахомы» — киновестерн 1939 г. с Джеймсом Кэгни и Хамфри Богартом.

Брэдшоу кивнул и передернул затвор. Калибр оружие имело вполне подходящий, вот только патронами заряжалось необычными. Служба в полицейском литагентстве обеспечивала нам законный доступ к вымышленным технологиям. Один выстрел ластиковой пулей из винтовки Брэдшоу — и Минотавр рассыплется на составные части литературного существования. Набор букв и голубоватый туман — все, что остается, когда рвутся нити, связывающие текст в единое целое. И обвинения в жестокости тут начисто лишены смысла хотя бы потому, что, согласно данным последней Чудовищной переписи, в сотнях книг и комиксов, на фресках и греческих вазах, в целости и сохранности проживает более миллиона практически одинаковых минотавров. Наш в корне от них отличался: мы имели дело с беглым преступником. Книгобежцем.

Когда мы подъехали ближе, нас окружили звуки оживленного небраскского приграничного городка. Строился новый дом, и стук молотка, вгонявшего гвоздь в дерево, отмерял такт цокоту копыт, позвякиванию уздечек и грохоту тележных колес по плотно утоптанной земле. Металлический звон кузнечного молота мешался с отдаленными переливами хора из дощатой церкви, и отовсюду слышался гул деловых разговоров. Мы доехали до угла конюшен Икли и осторожно выглянули на главную улицу.

Провиденс, по-видимому, пребывал в безмятежной предыстории, спокойно ожидая появления главного героя через две страницы. Мы не собирались вмешиваться в повествование и, поскольку Минотавр избегал основных сюжетных линий, дабы не светиться, рассчитывали наткнуться на него именно в подобных местах. Но если по какой-то причине мы подберемся вплотную к основному действию, я получу предупреждение: карманный детектор сюжетного приближения — полезная вещь. В случае чего он запищит, и мы спрячемся, пока эпизод не минует.

Мы ступили на скрипучий деревянный настил, ведущий ко входу в салун. Мимо прорысила лошадь. Я остановила Брэдшоу как раз в тот момент, когда двери заведения распахнулись и на дорогу вылетел какой-то пьянчуга. За ним, вытирая руки льняным полотенцем, неторопливо вышел бармен.

— И не возвращайся, пока не заплатишь! — прорычал он, с подозрением покосившись на нас.

Я предъявила трактирщику свой беллетрицейский жетон, Брэдшоу бдительно следил за окружающей обстановкой. Область вестерна просто кишит вооруженными бандитами. Даже видавший виды Совет пришел в некоторое замешательство, когда во время инаугурации жанра увидел цифру на бланке заказа. При работе в здешних краях порой насчитываешь до тридцати перестрелок в час.