Джаспер Ффорде - Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра

— Я думаю, — ответила я, доставая комментофон и нажимая кнопку с надписью «Кот».

В литературе общение посредством сносок — обычное дело, но в такой дыре…

— Черт! Нет связи.

— Ближайший ретранслятор находится в «Виргинце», [7] «Виргинец» — роман Оуэна Уистера. — напомнил Брэдшоу, заменив обойму и прищелкнув на место казенник, прежде чем выглянуть наружу. — А напрямую из халтуры в классику мы прыгнуть не можем.

Он был прав. Мы перебирались из книги в книгу уже дней шесть, и, хотя средства экстренной эвакуации у нас имелись, такой поворот дела обеспечил бы Минотавру более чем достаточно времени для побега. В данный момент положение складывалось не блестящее, но и не катастрофическое — пока.

— Эй! — крикнула я из конторы шерифа. — Надо поговорить!

— Да ну? — послышался звонкий голос снаружи. — Мистер Джонсон сказал, с разговорами покончено, разве что вы надумаете предложить ему амнистию.

— И об этом тоже!

И тут у меня в кармане запищало.

— Проклятье, — пробормотала я, глядя на детектор сюжетного приближения. — Брэдшоу, главное действующее лицо подъезжает с востока, расстояние сто пятьдесят ярдов. Страница семьдесят четыре, строка шесть.

Брэдшоу быстро открыл свой экземпляр «Смерти на ранчо „Два креста“» и прочел, ведя пальцем по строке:

— «Макнейл въехал в городишко Провиденс с пятьюдесятью центами в кармане и жаждой убийства в сердце…»

Я осторожно выглянула из окна. Так и есть: ковбой на гнедом коне медленно въезжал в город. Честно говоря, вздумай мы слегка изменить повествование, ничего страшного не произошло бы, потому как за последние десять лет роман открывали всего шестнадцать раз. Но принцип нашей службы гласил совершенно недвусмысленно: «Сохранять историю в таком виде, в каком ее задумал автор!» Это намертво вбили мне в голову в самом начале обучения. Один раз я нарушила этот принцип, и последствия долго мне аукались. Повторять опыт я не хотела.

— Мне нужно побеседовать с мистером Джонсоном! — крикнула я, не сводя глаз с Макнейла, который был еще далеко.

— Никто не говорит с мистером Джонсоном, пока он сам того не захочет. Но если вы не передумали про амнистию, он согласится и больше не будет есть людей.

— Четыре отрицания подряд! — с отвращением прошипел Брэдшоу. — Как же я это ненавижу!

— Никаких условий до встречи с мистером Джонсоном! — крикнула я.

— Тогда сделка не состоится! — донеслось в ответ.

Я выглянула наружу и засекла еще троих стрелков. Очевидно, за время своего пребывания в жанре вестерна Минотавр обзавелся широким кругом почитателей.

— Нам нужна поддержка, — прошептала я. Брэдшоу явно пришел к аналогичному выводу.

Он открыл свой Путеводитель и извлек оттуда штуковину, напоминающую ракетницу. Текстовый маркер применяется для подачи сигнала другим агентам беллетриции. Путеводитель амбивалентен в смысле измерений: на самом деле устройство куда больше, чем книга, в которой оно помещается.

— Коллеги в курсе, что мы находимся на задворках вестерна, они просто не знают, где именно. Я подам им знак.

Брэдшоу набрал на задней части ракетницы координаты текста, затем подошел к дверям, направил ствол вверх и выстрелил. Глухо бухнуло, ракета ушла в небо и беззвучно взорвалась в вышине. На мгновение на голубом фоне небес светло-серым шрифтом проступил текст страницы. Слова, конечно, были написаны задом наперед, однако, заглянув в экземпляр «Смерти на ранчо „Два креста“» Брэдшоу, я заметила, что в названии «ПроВИДенс» появились лишние заглавные буквы. Помощь скоро придет. Демонстрация силы поможет разобраться со стрелками. Вопрос заключался в том, сбежит Минотавр снова или станет драться до конца.

— Думаете нас шутихами запугать, мисси? — снова послышался тот же голос. — Сами выйдете или нам вас выкурить?

Я посмотрела на Брэдшоу. Командор улыбался.

— Что? — спросила я.

— Здорово, правда? — хихикнул он, будто школьник, пойманный в чужом яблоневом саду. — Куда забавнее, чем охотиться на слонов, бороться со львом или возвращать дикарям барахло, украденное бессовестными чужаками.

— Когда-то и мне так казалось, — прошептала я себе под нос.

За два года мне не раз довелось участвовать в подобных переделках, и они действительно увлекали и горячили кровь, но в них всегда присутствовали мгновения ужаса, нерешительности и паники, а ведь у меня еще имелся двухлетний сын, которому требовалось куда больше внимания, чем я могла ему уделить. Руководство беллетрицией уже давно тяготило меня, требовался отдых. Отпуск в реальном мире, и отпуск длительный. Я осознала это с полгода назад, сразу после приключения, известного как «Великое фиаско Сэмюэла Пеписа», [8] Сэмюэл Пепис (1633–1703) — английский государственный деятель, знаменитый своим «Дневником» (впервые опубликован в 1825 г.), который дает потрясающую картину государственной и великосветской жизни Англии эпохи Реставрации, с 1 января 1660 г. по 31 мая 1669 г. (Прим. ред.) но старалась не поддаваться этому ощущению. Теперь оно снова нахлынуло, и гораздо сильнее.

Где-то в вышине зародился низкий утробный гул. Стекла в рамах задребезжали, со стропил посыпалась пыль. По стене побежала трещина, чашка на столе задрожала, поползла к краю стола и упала на пол. Одно из окон разбилось, а на улицу пала тень. Гул все нарастал, начисто заглушив жалобные вопли детектора сюжетного приближения, и наконец сделался таким громким, что вообще перестал восприниматься как звук — просто вибрация, сотрясавшая контору шерифа так сильно, что у меня в глазах помутилось. Когда со стены сорвались и разлетелись вдребезги часы, до меня дошло, в чем дело.

— О нет!!! — в ужасе взвыла я, когда гул превратился в глухой рев. — Это все равно что кувалдой орехи колоть!

— Император Зарк? — уточнил Брэдшоу.

— А кто еще додумается пригнать заркийский боевой крейсер в низкопробный ковбойский роман?

Мы выглянули наружу, как раз когда космический корабль проплывал у нас над головами. Опущенные вниз векторные двигатели выбрасывали раскаленную энергию, взметая тучи пыли и мусора. Вспыхнули конюшни. Огромный корпус звездолета на мгновение завис над нами, выдвинул посадочные опоры и мягко приземлился… аккурат на Макнейла с его кобылой. Их расплющило в лепешку толщиной с полпенни.

Гора подлежащих обработке бумаг перед моим внутренним взором росла в геометрической прогрессии, и под ее тяжестью у меня поникли плечи. Горожане в панике разбегались, кони уносились прочь, а упрямые A-7 геройски палили по бронированной обшивке корабля. Безрезультатно, разумеется. Через мгновение звездолет выплюнул небольшую армию пехотинцев, вооруженных последними моделями заркийского оружия. Я застонала. В такие моменты император нередко сам покидал борт корабля. Архизлодей восьми романов серии «Император Зарк», самый страшный тиранический бог-император известной галактики, похоже, просто не понимал, что значит «границы допустимого».