Сергей Шкенёв - Пёс имперского значения

— За что?

— За неспровоцированное нападение на другое государство. Кстати, наши войска как раз и вошли сюда для охраны мирного населения, банков, вокзалов, почты и телеграфа.

— Этот вариант меня не устраивает, — поёжился полковник. — А что другой?

— Отправитесь на Дальний Восток. Нет, не в лагерь. Пару месяцем постажируетесь у полковника Величко, на китайцах потренируетесь, а потом вернётесь в свою родную Чехословакию, пригласив с собой несколько советских дивизий для защиты от румыно-венгерской агрессии. Как?

— А самолёт дадут? Какой?

— Любой, на ваш выбор.

— Иржи, — подскочил плуковник Штоцберг. — Ты чего расселся? Нас срочно ждут на Дальнем Востоке.

Прохладное лето 34-го. Полесье.

Утки, притаившиеся в камышах, обильно растущих вдоль берегов канала, с насторожённостью и опаской разглядывали подозрительного зверя, подошедшего к воде. По виду на лису похож, такой же длинный и вытянутый, но точно не она — уши слишком большие, и чуть ли не по земле волочатся. Зубы не меньше волчьих, а если пасть разинет, так вообще похож на страшного крокодила, виденного утками на зимовке в Африке.

Редкий зверь выделялся не только внешним обликом, но и своей беспримерной наглостью, удивившей даже видавших виды перелётных птиц. Многие рыбаки сегодняшним солнечным утром недосчитались плотвы и окуньков в погрызенных садках, а уж если кто имел неосторожность насаживать рыбу на кукан…. Человеческая наивность не перестаёт удивлять.

Такс не обращал внимания на злобное шипение глупого селезня, у которого недавно откусил половину хвоста в неудачной попытке добыть на завтрак что-то более существенное, чем ворованная рыбья мелочь и бутерброды с салом из рыбацких сумок. Он стоял на берегу, и грустно рассматривал своё исхудавшее отражение в тихой воде Днепровско-Бугского канала. И опять хочется есть.

Беззаботное и сытое существование закончилось несколько дней назад, когда мирно дремавший в кузове Такс вывалился через проломленный ещё в Минске борт, прямо под колёса встречного грузовика с кирпичом. Особого ущерба это не нанесло, но очень неприятно, когда тобой продавливают твёрдый асфальт. Пока выбрался из получившейся ямки, пока отряхнулся и огляделся…. На преследование и ужасное отмщение обидчикам тоже ушло не менее чала. А белая полуторка тем временем давно скрылась из вида. Поиски, даже на крыльях, успеха не принесли. Видимо майор приказал свернуть на просёлочную дорогу, решив таким образом срезать путь. И куда торопится?

А кушать всё равно хочется. Что с этих рыбок? Так, на зубок. Ну сколько там мальчишки могут наловить? Бездельники малолетние…. То ли дело вон те мужики с громадным мешком, что осторожно пробираются в сторону моста. Не иначе, как собрались сети ставить. Вот это по-нашему, вот это солидно! Пожалуй, стоит подождать. Нет, понятное дело, что улов будет только завтра. Суть-то не в этом! Ведь какой уважающий себя серьёзный мужчина на рыбалку налегке отправится? Значит, будет чем и поживиться, вот сейчас пусть только мешок на землю поставят.

А чем это пахнет? Ага…, вот сало, колбаска домашняя с чесночком, ещё одна, уже кровяная, мясцо вяленое, что отливает перламутром на срезе… М-м-м-м…., вкуснотища! Что, и опять мыло? То самое, что и на мыло не похоже? Постойте, товарищи, а вот не эта ли самая самка собаки устроила стрельбу на вокзале в Бресте, пожалев кусок хлеба умирающему с голода охотнику на полярных медведей?

Точно он. И запах такой противный. Наверное "Фаренгейт". Сразу видно, что чуждый деклассированный элемент. Вот взять крестьян и прочих колхозников… От тех благоухает свежим навозом, дёгтем, парным молоком, тёплым хлебом и ржаным самогоном. Пролетарии — те уже ваксой пахнут и тройным одеколоном. И опять же самогоном, но похуже, сахарным. К солдатам, особенно пехотным, лучше вообще не подходить — портянка отбивает нюх невпример быстрее кайенского перца. Вот офицеры — другой разговор. "Красная Москва", "Шипр", водка. А начиная с майорского звания уже и коньячок примешивается. А этот? Вроде бы обычные стоптанные сапоги, но не более двух недель назад чищены чем-то ароматным, а многодневная щетина ещё хранит следы вражеского одеколона.

Такс насторожил уши, отчего стал похож на кобру с её капюшоном, или древнего египетского фараона в парадном облачении. Такого он видел совсем недавно, когда во время кратковременного пребывания в Райских Кущах делал набеги на территорию вероятного противника.

— Вы собираетесь минировать прямо сейчас, среди белого дня? — до чуткого собачьего слуха доносилось каждое, излишне правильно произносимое слово.

— Ну что вы, пан Уинстон, — самый главный жадина и обидчик остановился, сбросив мешок с плеча.. — Подождём до ночи. Если бы кто знал, как тяжело здесь работать — для местных жителей любой посторонний человек кажется подозрительным, и они с удовольствием сообщают в ОГПУ.

— Но мы же прошли незамеченными?

— Маскируясь под туристов. Хвала Матке Бозке, что никому не пришло в голову спросить, зачем мы таскаем байдарку по дороге, если рядом течёт канал.

— Вот объясните мне, мистер Збыслав, почему так получилось? Ведь ещё полгода не прошло, как эта территория отошла к Советскому Союзу. За такой короткий срок население не должно успеть проникнуться коммунистической пропагандой.

— Что могу сказать, пан Уинстон…. Дикий народ эти белорусы. А тут ещё хуже — полещуки. Они так и не смогли по достоинству оценить всех прелестей европейской цивилизации, которую мы предлагали.

— Что вы говорите? Какие негодяи, однако. И не воодушевились Великой Польшей от можа до можа? — англичанин, удачно маскирующийся под колхозного бухгалтера, отправившегося на рыбалку прямо в нарукавниках и со счётами в руках, негодующе затряс головой. — И собаки у них негодяйские!

Доблестный охотник, скрывающийся в густом ивняке, недовольно зарычал. Обзываются ещё, кошки лишайные! Собаки им, видите ли, не нравятся. У-у-у, барсучки пятиногие…. Или эти, как их там, близнецы однояйцовые. Что обозначает последнее ругательство Такс толком не знал, слышат только несколько раз от рассерженного хозяина. А может это и не ругательство вовсе, а простая констатация факта? Вот бы их в бане увидеть, тогда можно точно сказать.

— Да, пан Уинстон, — польский диверсант присел на землю, откинулся спиной на мешок и сунул в рот сорванную травинку. — Вы правы. Если бы не тот пёс на вокзале, который утащил нашу взрывчатку, мы бы успели подготовить мост сегодняшней ночью.