Александр Матюхин - Циклопедия

— Реалйти-шоу? — переспросил Яркула и стал подозрительно озираться в поисках камер скрытого наблюдения.

— Вас не снимают, не волнуйтесь, — поспешил успокоить его Миша Кретчетов. — Это ра-диошоу. Каждый час я выхожу в эфир с подробным отчетом о ваших действиях. Знаете, какой главный приз победителю?

— Какой? — заинтересовался джинн. — Постой, какому победителю? У нас же не игра! Нет здесь никаких победителей!

— Почему? — в свою очередь удивился Миша Кретчетов. — А я сказал, что кто первый убьет всех остальных, тот получит пятнадцать миллионов и три дома в придачу!

— Пятнадцать чего? — хриплым голосом переспросил Яркула и оттянул воротник рубашки, чтобы легче дышалось.

— Миллионов! — сказал Миша тоном прокурора. — Способы убийства не ограничены. Кусать тоже можно. Действуйте, господа! Вас слушают восемьдесят три процента жителей Изподземелья!

В комнате воцарилась напряженная во всех смыслах тишина. Если не считать тихого храпа Мусорщика. Если не считать равномерного тиканья часов на стенке. И если не считать позвякивания вилки об тарелку. Вилку эту Сева сжимал в руке с такой решительностью, словно собирался сию же минуту воткнуть ее кому-нибудь в глаз. Граф Яркула медленно расстегнул верхнюю пуговку рубашки. Ирдик, как бы невзначай, засунул руки в карманы шорт и стал лихорадочно в них ковыряться. Один я стоял, как балбес, и думал о том, что все ножи лежат в раковине на кухне и добежать до них будет довольно непросто.

— Ну же, господа?! — не выдержал вдруг чре-вовещательный бас. — Не вижу крови! Не слышу молений о пощаде! Где? Где, я вас спрашиваю, суровый реализм действительности?

— Неудобно как-то… — пробормотал Яркула. — И джинна тоже резать?

— И джинна. — Миша Кретчетов был безжалостен.

— А меня-то за что, господа? — Ирдик посмотрел на Яркулу с плохо скрываемым раздражением. — Уж если кто в этой комнате и достоин того, чтобы его порезали, так это вампир! На его совести не один десяток убийств! Сколько он порезал, сколько перерезал, сколько душ он загуби-ил!

— Убийство ради еды — это не убийство, а способ выживания! — парировал вампир. — Естественный отбор, если по-научному! А ты сколько невинных цыплят загубил, а?

— Каких цыплят? — растерялся Ирдик.

— Яйца на завтрак ешь? Вот-вот!

— Постойте! — Я замахал руками, вскакивая с табуретки. Подбежал к выключателю и зажег свет. Зловещие тени мгновенно расползлись по углам, что-то обиженно бурча. Туман преобразился из зеленого в приятно-голубой, а клякса на стене над диваном растворилась.

— Нельзя же так! За каких-то пятнадцать миллионов убивать своих друзей!

— Почему же нельзя? — спросил из-под дивана чревовещательный бас. — У меня был один знакомый, моряк. Он рассказывал, как один раз приплыли они на необитаемый остров. Вернее, это они думали, что он необитаем, а на самом деле туда три дня назад прибило четыре лодки с людьми, которые спаслись с тонущего корабля. Корабль дорогой был, высшего класса, просто на айсберг наткнулся и утонул. "Гигантик", кажется, сейчас уже и не припомнить, вот. А люди, значит, богачи несусветные. Похватали с собой самое ценное, что у них было. И что вы думаете? Мой друг с напарником взяли их на прицел и говорят, мол, отдадите все деньги, мы вас спасем, а не отдадите — убьем!

— И убили? — ахнул из-за стола Сева.

— Нет. Взяли деньги и всех спасли. Но факт в том, что могли убить! Без всяких там зазрений совести! А вы говорите — друзья. Режьте давайте кого-нибудь. Слушатели любят, когда много крови и стонов умирающих, а не эти ваши разговоры о великой дружбе и подвиге ради спасения человечества.

— Но так действительно нельзя, — подумав, сказал граф Яркула. — Я же все-таки дворянин. У меня честь есть.

— Честь у него! Не смешите меня! Какая у вампира может быть честь? Ты что, девица-кра-савица?

— И все-таки я никого убивать не буду, — упорствовал Яркула, — даже за пятнадцать миллионов. Чего, кстати?

— Тугриков, — ответил Миша Кретчетов. — Самая стабильная валюта на сегодняшний день.

— Знаешь что? Вали-ка ты отсюда со своими тугриками, — наставительно посоветовал Зловещий Иердец, — Кончились те времена, когда ты был нам нужен со своими предсказаниями… Кстати, скажи, где вход в подземелья! Мы же тебе заплатили.

— Заплатили? Что-то не припоминаю. — Чре-вовещательный бас зловеще покряхтел где-то в углу, между диваном и батареей. — И вообще, я на вас решил в очередной раз обидеться. И совершу вам в отместку какую-нибудь гадость! И для моего шоу полезно, и мне облегчение!

— Вот напою тебя подсолнечным маслом на ночь, будет тебе облегчение! — Ирдик потряс кулаком.

— Знаю! — сказал вдруг Миша Кретчетов. — Знаю, что вам предложить! Я полностью очищу Циклопедиуса от алкоголя, а заодно верну ему память! Будете знать!

— Вот напугал! — Яркула скривил губы, — И что?

— Ну, я предупредил, — спокойно ответил Миша Кретчетов. — Раз…

Вопреки моим ожиданиям, никаких видимых световых эффектов не произошло. В комнате ничего не взорвалось. Люстра не грохнулась на стол. Стекла не повылетали. Даже обычных молний, к которым я уже успел привыкнуть, не наблюдалось.

Просто стеклянные глаза Циклопедиуса подернулись мутноватой пеленой, он заморгал и вдруг резко выпрямился на диване.

Ирдик, стоявший неподалеку, от неожиданности шарахнулся в сторону.

— Приветствую тебя, далекий гость из далекой галактики! — пробормотал сквозь сон Мусорщик. Даже во сне он пребывал в иных мирах, выдуманных фантастами и прочими ненормальными людьми.

— Не понял! — протянул Циклопедиус низким глухим басом. — Где я нахожусь? Что происходит? И откуда, извините, здесь взялась эта зеленая хреновина?

Он ткнул пальцем в джинна. Джинн побагровел, насколько это было возможно при его зеленой коже, но промолчал.

Несколько секунд Циклопедиус осматривался. Потом в его голове что-то звонко щелкнуло, и он совершенно четко сказал:

— Знаете, мне надо домой, — и встал с дивана.

Туман под его ногами чавкнул. Не обращая внимания на находящихся в комнате, Циклопедиус подошел к окну и резким движением распахнул шторы.

На улице уже давно стемнело. До моего седьмого этажа слабо долетал свет уличного фонаря. Густыми хлопьями медленно падал снег. В целом приятное впечатление от зимнего вечера портила только подушка, плотно затыкающая окошко, да Мусорщиков храп, который всегда отличался дребезжанием и глухим отвратительным покашливанием. Наверное, именно по этой причине я почти всегда кладу Мусорщика спать в ванную.

Постояв немного перед окном, Циклопедиус громко потянул носом воздух:

— Как хорошо видна земля с высоты птичьего полета! Знаете, а мне даже немного жалко, что я прожил столько лет и никогда не смотрел на землю с высоты! А ведь мы, циклопы, с детства умеем летать! Мой далекий друг, самый первый шаман, внушил всему племени и потомству умение полетов. Не долгосрочных, всего минут пятнадцать! Но зато это есть настоящий полет! — Полуобернувшись в нашу сторону, так, что мне был виден его крючковатый нос и тонкие длинные волосики на подбородке, топорщившиеся в разные стороны, Циклопедиус кивнул лысой головой: —Домой пора. Извините, что побеспокоил.