Александр Матюхин - Циклопедия

"Врешь — не уйдешь! Гадом буду, не забуду!" — орал Ирдик мысленно, разбавляя лозунги отборнейшими ругательствами на местном наречии, от которых завяли бы уши даже у Мусорщика, с давних пор собирающего русский народный фольклор и подумывающего о том, чтобы написать книгу под названием "Русский мат как средство международного общения". Не знаю, какое там у него общение выйдет, но сейчас вяли уши у меня, а жаловаться было не на кого!

И тут вдруг Циклопедиус резко исчез внизу. Но не грохнулся в снег, а просто пропал, словно и не было его тут. Ирдик, недолго думая, совершил подобный же маневр.

Я взвизгнул, возможно, даже ультразвуком, цепляясь ногтями за нежную джиннову кожу, и только в самый последний момент заметил небольшую черную дыру, скрытую высокими сугробами.

Вытянувшись стрункой, Ирдик со всего лету рухнул в нее. Я прижался к зеленому телу, как мог и насколько позволял запах, источаемый джинном, но все равно края дыры и стенки последовавшего туннеля оставили на моей спине ощутимый след.

Пролетев таким образом еще минуты две, Ирдик вдруг затормозил и стал выпрямляться. Я почувствовал, что соскальзываю с него, засучил ногами и попытался удержаться, но у меня ничего не получилось.

"Что ты делаешь?" — в отчаянии закричал я, падая…

И рухнул на землю, к ногам джинна.

Кажется, подо мной была нормальная, твердая, каменистая, холодная земля.

Я поднялся на ноги. Меня пошатывало. Еще хотелось немного стошнить, но я сдержался. Хоть и темно было, но вдруг кто-нибудь увидит? Неудобно как-то.

В темноте Ирдик вдруг засветился приятным фосфоресцирующим светом. Повернувшись ко мне, он схватил меня за руку и поволок куда-то, одновременно второй рукой чиркнув о стену. От его пальцев брызнуло яркое пламя, осветив узкий, покатый коридор, да так и осталось, облизывая зеленую кожу.

— Это подземелье! — воскликнул я.

— Неужели? А я думал, мы попали в приемную Теодора Шнапса! — с сарказмом произнес Ирдик. — Конечно, это подземелье! Циклопедиус надеется пробраться к соплеменникам! Не дадим ему этого сделать!

— Не дадим, — пламенно согласился я. — Смерть циклопам!

— Ну, это ты загнул. Просто сошлем их всех к Цеденбалу на поруки, пускай пожарятся в адовом огне пару веков, потом будут знать, как с честными, благовоспитанными джиннами связываться.

— Значит, все-таки циклопам — циклопья смерть! Как иначе они в ад попадут?

— Легко. Как прибежим, я Цеденбала вызову, он их всех мигом оприходует по накладной! Вон он, вижу! Стой, гад!

Впереди действительно мелькнула чья-то фигурка. Мы припустили еще быстрее, но вдруг Ирдик резко, без предупреждения, остановился.

От неожиданности я врезался в его спину и почувствовал, что нос мой неестественно прилип к щеке.

— Что случилось?

— Погляди! — Ирдик махнул горящей рукой. И как у него ничего не болит? А самое интересное — почему не сгорает? По всем законам физики, пальцы его должны были превратиться в угольки минуты две назад. А им хоть бы что!

Я поглядел и понял, что мы выскочили в покатую пещеру с овальным потолком. Из пещеры в разные стороны уходили три одинаковых коридора, не считая тот, из которого мы выбежали.

— У них тут настоящий лабиринт! Как у мелких Женовых родственников под замком! Ёкар-ный бабай! — Ирдик помахал самодельным факелом из руки. — Эх, была бы тут сейчас настоящая черная, лохматая, умная, натасканная, немецкая…

— Коробка! — сказал я.

— Какая коробка? Овчарка! Она бы вмиг след взяла. Тем более такой след, как у Циклопедиуса, трехпалый.

— Нет. Я говорю — коробка. Вон лежит, в углу.

У стены действительно лежала бумажная коробка. Один ее уголок был опален, а бока выгнуты наружу, словно в коробку пытались засунуть что-то несоразмерно большое. Но что самое интересное, коробка эта показалась мне смутно знакомой.

— Что-то я не понял… — Ирдик крадучись подошел к коробке и осторожно поддел ее носком ботинка. Коробка легко перевернулась на бок. Из ее нутра вылетело едва заметное синеватое облачко и взмыло под потолок. На стенке коробки слегка потертыми буквами было написано: "НЕ КАНТОВАТЬ", а снизу кто-то корявым почерком дописал: "В нутре находятся мягкие, хрупкие НЕфиласофы, будьте осторожны при распаковке".

— Вот тебе и раз, — крякнул Ирдик. — Это же коробка одного нашего старого знакомого!

— Не то чтобы знакомого, конечно… Кант здесь?

Ирдик оглянулся на разветвленный коридор.

— Загадка! Как сюда попала эта коробка? Ответ — непонятно. Вопрос — куда идти? Ответ — черт его разберет. Вопрос — что делать дальше? Ответ — не знаю.

— Пошли наугад, — предложил я, прерывая Ирдикову игру в вопросы и ответы. — В крайнем случае вернемся обратно.

Попинав коробку для приличия, Ирдик вновь вернулся к коридорам и, не глядя, ткнул пальцем в один из черных овалов.

— Вот сюда.

— Ну, пошли.

И мы торопливо побежали в темноту. Вернее, при свете джиннова факела темнота была не такая уж и густая, но все равно было немного боязно бежать неизвестно куда и, кстати, неизвестно зачем. Неужели Ирдик действительно собирается в одиночку расправиться с целым племенем циклопов? Я думаю, здесь ему даже Це-денбал не поможет. На кой, спрашивается, розовому демону, заведующему адом, столько одноглазых карликов? Куда он их совать-то будет?

Задумавшись, я не сразу заметил, что Ирдик сбавил ход, а когда он вновь резко затормозил пятками, мой нос жалобно крякнул во второй раз. Повторного позора он стерпеть не мог и пустил кровь. Зажав нос пальцами и задрав голову, я гнусаво поинтересовался, что происходит. Опять, что ли, развилка?

— Хуже, — мрачно сказал Ирдик.

Я выглянул из-за его спины.

Коридор преграждала баррикада из разнообразного хлама. Были тут и мусорные мешки с рваными боками, из которых вываливались разнообразные виды отходов, и ржавые чайники без крышек, и детали автомобилей. Отдельной стопкой валялись старые, наполовину сгнившие книжки. На самом верху, под потолком, я даже разглядел старый телевизор с почти вывалившимся кинескопом. Обойти эту преграду или хотя бы убрать ее в скором времени не представлялось возможным. В любом случае, стало ясно, что здесь Циклопедиус не пробегал.

— И надо же нам было выбрать именно этот коридор! — в сердцах воскликнул Ирдик. — Больше никогда не буду полагаться на свой внутренний голос! Ведь зарекался же! С тех пор как волосы сбрил, сказал, что не буду прислушиваться! И все равно!..

— Тебе лысым больше идет, — попытался я успокоить разволновавшегося джинна.

— Я не себе волосы сбрил, а жене, — пояснил Ирдик нервно. — Ладно, пошли обратно.

Мы развернулись.

Дорога назад тоже была перегорожена. Только на этот раз не мусором, а человеком.