Татьяна Устименко - Богами не рождаются

Алехандро улыбнулся в усы. Ему очень понравился этот чистосердечный мальчишка. Впрочем, плохого, надо думать, Кардинал к нему бы и не послал.

– Вода это.– Виконт вновь настойчиво подтолкнул угощение поближе к Антонио.– Чистая, из скважины. Да ты не бойся – другого не держим.

Не дожидаясь повторного приглашения, забегавшийся Антонио с наслаждением, до дна, выдул немаленькую емкость.

– Садись,– указал виконт на пуфик.– Рассказывай – что в монастыре затеяли? С чем тебя Кардинал прислал?

Посланник опасливо угнездился на хрупкой, обтянутой дорогим шелком мебели. Попутно подивился причуде сильных мира сего, придумавших сей бесполезный предмет: ведь не стул, не лавка – а так, недоразумение сплошное. Не откинешься, ног не вытянешь, того и гляди, на полу окажешься. Алехандро насмешливо наблюдал за робкой возней послушника.

– Ну? – требовательно выгнул он черную бровь.

Антонио еще раз предусмотрительно огляделся, не обнаружил ничего подозрительного, придвинулся поближе к его светлости и торопливо зашептал:

– Именно в день грядущего празднования святого восшествия на небо полностью истекает срок, указанный в летописи!

– В этот день она и должна вернуться? – уточнил виконт.

– Да, да! – интенсивно закивал послушник, выкатив от усердия серые глаза.– Точно так, ваша милость!

– И монастырский астролог уверен, что там… – Алехандро не глядя указал пальцем куда-то вверх (угодил точнехонько в аляповатую потолочную фреску с семью ангелами),– там находится не какая-нибудь дрянь, а действительно прилетевший обратно звездолет?

– Вы правы, ваша милость! Это не знамение, как судачат невежественные люди, а именно звездолет.

– М-да! – задумался виконт.– Согласно всем законам подлости, Ника высадится в самый разгар праздника. И что в итоге получится – богоявление? Паника?

– Чудо! – благоговейно подсказал послушник.

– Да ну тебя на фиг, фанатик хренов! – как от назойливой мухи, небрежно отмахнулся виконт, вскакивая на ноги.– Люди, понимаешь, дурень, люди, а вовсе не боги, выполнили свою тяжелую работу и возвращаются домой. А дома… М-да… – Алехандро выразительно покрутил пальцем у виска.– Дома их встретят разруха и дурдом! Знаешь, мне ее жалко даже, девочку эту – Нику. Она-то думает, что просто рапорт сдаст, перед начальством отчитается и примется отдыхать по полной программе – с конфетами, танцами, нарядами и прочей женской дребеденью. А вместо этого ее тут ждут, будто манну небесную, и готовятся свалить на хрупкие девичьи плечи проблему планетарного уровня. И как она все это разгребать станет, а?

– Но она же – святая! – однообразно напомнил послушник.

Наследник неприлично заржал и хлопнулся обратно в кресло:

– Клянусь, если она сможет сделать хоть что-то существенное для умирающей планеты или нашего многострадального народа,– тогда и я поверю в то, что Ника – святая, и скажу – чудо! – саркастически пообещал он.– А чего хочет от меня Кардинал?

– Не могу знать – не моего ума это дело,– смиренно признался Антонио.– Но его высокопреосвященство доверил мне письмо для вашей светлости, скрепленное личной печатью, и велел передать вам…

– Ну так давай! – протянул руку виконт.– Чего тянешь? Может, хотя бы оно что-то прояснит…

Алехандро сломал сургучную печать и принялся читать письмо, периодически задумчиво хмыкая, то есть мысленно соглашаясь или не соглашаясь с Кардиналом:

«Сын мой! – официально писал пастырь.– Заклинаю тебя, помоги.– Ясное дело: а кого же еще заклинать, если не титулованного воспитанника? – На острове Сатар, этом рассаднике зла и интриг, наблюдается необычное оживление. Полагаю, оно вызвано не чем иным, как очередными происками проклятого Верховного Навигатора. Думаю (тут Алехандро полностью согласился с Кардиналом), Орден не меньше нашего (больше, ваше высокопреосвященство, намного больше) ожидает прибытия Ники. Могу только догадываться (вот именно, ведь вы, учитель, никогда не были на острове лично), что с помощью Ники Навигатор собирается укрепить свою власть…»

Дочитав до этого места, Алехандро хмыкнул еще громче: «Не власть он укрепить хочет. Отнюдь. Смотаться он собирается из этого радиоактивного гадюшника. Вот так-то!»

«…Поэтому заклинаю тебя, мой возлюбленный духовный сын и воспитанник, собрать отряд преданных короне кирасир под руководством опытного лейтенанта де Ретая и защитить Нику от возможного посягательства Ордена, поелику сие возможно с учетом наших скромных сил».

В конце письма красовалась витиеватая подпись с шикарным росчерком: «Волей святой Ники – его высокопреосвященство Кардинал, отец и пастырь герцогств Федрина и Багардия».

– Передай Кардиналу – я все сделаю,– приказал виконт, сворачивая прочитанный свиток.– Только вот не знаю: поможет ли это? Одно из двух: либо Орден имеет в запасе достаточно ресурсов, позволяющих захватить звездолет, либо Ника держит в кармане козырь, способный заметно поуменьшить аппетиты Верховного Навигатора. Впрочем, это уже… – Он требовательно посмотрел на Антонио.

– …Не моего ума дело! – послушно закончил сметливый послушник.

– Верно,– удовлетворенно кивнул наследник.– Беги давай обратно к Кардиналу, а я посижу, подумаю на досуге, покумекаю о нашем дальнейшем житье-бытье. И еще,– крикнул он в спину удаляющемуся Антонио,– зайди к нашему управляющему, передай, что я велел выдать тебе приличную обувь!

– Черт, не нравится мне все это! – мрачно изрекла я, разглядывая картинку на внешнем экране.

– Что – все? – рассеянно спросила Крися, продолжая усиленно напихивать медицинскую сумку громадным количеством каких-то тюбиков и баночек.

– ВСЕ! – многозначительно обобщила я.– Мои предчувствия, наши выводы, оперативная информация, поступающая с мониторов и датчиков,– все не нравится… Крись, у тебя сейчас сумка лопнет.

– Не лопнет.– Подруга отложила распухшую торбочку и выжидательно уставилась на меня донельзя довольнющими синими глазищами.– Нужно быть готовой ко всему.

– Вот именно,– покладисто согласилась я.– Поэтому корабль останется на орбите, а мы выведем из ангара наш единственный уцелевший десантный бот, ибо два других утопли в огненном болоте на Нимфее-6, да совершим на нем тихую посадку без лишней помпы и шумихи.

– И окажется, что «предчувствия ее не обманули»,– хорошо поставленным шаляпинским басом пропел Феникс, неслышно вошедший в отсек.

– Типун тебе на язык! – тут же пожелала я в ответ, услышав такое дурное пророчество.

– Типун – это чирей? Где чирей? – испуганно вскинулась биологиня.

Феникс согнулся пополам от бурного хохота:

– Крись, ты хоть иногда о работе не думаешь?