Виктор Кувшинов - Ангел во плоти

Мужик, видя, что дальше махать кулаками не надо, решил просто махнуть рукой и проговорив:

— А, сами разбирайтесь! — пошел своей дорогой.

— Простите Вы меня, — наконец взмолился я. — Я не хотел пугать, просто настроение было хорошее, вот и подскочил с помощью слишком быстро, не подумал, что сначала поговорить хотя бы надо было. Но больно вид у Вас усталый был.

— Ой, не говори, сердце шалит, вот по магазинам-то некому таскаться, приходится все самой. А тут ты еще напугал…

В результате коротких переговоров мы с бабулей выяснили отношения, и я все-таки дорвался до своего любимого дела, оттащив бабушкины сумки до ее дома. Уже во дворе у меня возникло чувство дискомфорта. Быстренько сгрузив бабушку с поклажей в лифт и улыбнувшись ей на прощанье, я выскочил на двор и замер, на секунду прикрыв глаза. В голове билось паническое ощущение, что где-то рядом вот-вот должно случиться что-то ужасное. Думать было некогда, да и совершенно противопоказано, и я кинулся, так и не открывая полностью глаз, в направлении куда тянуло это чувство. Я пробежал двор по диагонали, но это было не здесь. Тогда я обежал огромный жилой дом, и чувство усилилось до невыносимого — я уже летел, а не бежал, так сильно боялся не успеть.

Я пересек двор с песочницей и детским городком, где копошилось несколько ребятишек, но меня тянуло дальше. Наконец я понял, что бежать больше некуда: мой путь преграждала стена длинного дома. Значит это здесь! Я внимательно всматривался и вдруг мое сердце остановилось от испуга: передо мной была какая-то эстакада или помост для разгрузки, у которой стоял большой фургон, а за задним его колесом присела маленькая, лет трех, девочка с хитрющим видом смотря на меня — видимо, играла в прятки с детворой.

Я кинулся к ней и одновременно услышал звук заводящегося двигателя. Я уже понимал, что сейчас должно произойти, так как вперед машине проехать было некуда. Машина дернулась от переключения коробки передач, так что мне даже некогда было притормозить. Я просто кинулся ласточкой на асфальт, одновременно сгреб девчонку в охапку и прокатился с ней по инерции между колес — слава богу, там было небольшое углубление в асфальте. Я успел только крикнуть ребенку:

— Лежи! — и придавил ее головку к земле.

В общем, мы вдвоем, как партизаны под танком, лежали под рычащей машиной, и я молился, чтобы шофер не стал выворачивать руль сразу от платформы. Но все обошлось: девочка испуганно прижалась ко мне, а машина проехала над нами, так как ей особо и разворачиваться в этом тупике было негде.

Я начал подниматься, когда грузовик остановился, и из кабины выскочил шофер, начиная декламировать на народном языке:

— Ой, е-мое! Да как же вы тут оказались?..

Я же не обращал на него никакого внимания. Мне было хорошо, как никогда — я успел! На последней секунде, но успел! Взяв совсем притихшую от страха девчушку за плечики, я поставил ее на ноги, поправил платьице и внимательно осмотрел. Все вроде было на месте, только запачкалась немного, да ссадина на локотке появилась. Все-таки я успел подставить свою руку под нее, чтобы она не ушиблась об асфальт.

— Цела, мышка-норушка? — спросил все еще молчащего ребенка и начал ей читать свою лекцию о вреде пряток под колесами. — Нельзя так…

Мою пламенную речь прервал трубный глас девчонки. Это она, наконец, отошла от шока и начала реагировать на происшествие.

— Ори, милая, ори! — весело подмигнул я малышке, понимая, что сейчас не время для внушений.

— Етит… так скажешь ты, как вы тут оказались? — опять раздалось над ухом.

— Радуйся, что тут, а не под колесом! — весело крикнул я, пытаясь перекрыть звонкий голос девочки, рыдавшей у меня в объятиях. — Смотреть надо, когда назад сдаешь!

— Так, я… тут… ничего ж не видно! Место — не повернешься и дети вокруг! — судя по тому, как у шофера затряслись руки, я понял, что надо еще и того успокаивать.

В общем, театр только начинал свою работу. Начали подходить зрители и новые действующие лица — я услышал причитания, и какая-то женщина выдернула из моих рук ребенка. По ее бурной реакции я догадался, что это наверно мамаша, и поспешил ретироваться со сцены.

Меня тормознул шофер:

— Смотри, у тебя вся рука в крови!

Оказалось, что я, подстраховывая девочку, умудрился содрать кожу на кисти и только после этого возгласа заметил неполадку в собственном организме. Шофер не растерялся и затащил меня в кабину, где отремонтировал мою руку с помощью йода и пластыря из аптечки.

— Слушай, давай сваливай отсюда потихоньку, — предложил я. — Заодно и меня увезешь от рассерженной толпы.

Парень оказался сообразительным и, сказав всем, что меня нужно срочно везти к доктору, завел машину и, на этот раз, перепроверив все под машиной, осторожно выехал со двора. И вовремя сделал, так как я уже нутром чуял, что публика перешла от вопроса «Что случилось?», к вопросу «Кто виноват?» и уже начала выбирать козла отпущения. Ни мне, ни шоферу такими козлами быть, понятно, не хотелось…

Мы колесили по проспекту в неизвестном мне направлении. Никакие попытки шофера меня подвезти ни к чему не привели: я никуда не спешил, мне ничего не было нужно, и даже на вопрос «Кто ты, вообще, такой?», я честно ответил:

— Не знаю, надеюсь, что человек…

Поэтому мы двигались к очередной точке его разгрузки или погрузки, а в кабине воцарилась недоуменная тишина. Вот эту тишину и нарушил очередной приступ отчаянности, стоило мне погрузиться «в себя».

— Тормози! — истошно завопил я, понимая, что не успеваю.

Ну почему эти сигналы приходят, когда событие уже почти неминуемо?! Водитель испугано вильнул к обочине и нажал на тормоза, даже не успев ничего спросить. Я же крикнув: «Спасибо!», хлопнул дверцей и уже несся назад вдоль шоссе.

«Вот, там это место!» — промелькнула у меня мысль, когда я увидел, остановившийся у остановки автобус. Я летел со всех ног, но чувствовал — не успеваю. Парень — вот он быстро пошел перед автобусом на шоссе. «Идиот, зебра перехода сзади автобуса!» — я в панике соображал, что предпринять и просто заорал:

— Стой! Куда?!

Парень не реагировал — из его ушей висели проводки наушников. Я понял, что он ничего не слышит, а этот олух уже приближался к краю автобуса. Тогда я, как мельница, замахал руками и заорал еще громче:

— Стой, идиот!

Парень притормозил, начав оборачиваться, но уже вылез на проезжую часть, и его сбила-таки проезжавшая легковушка. Его тело резко крутануло вслед за рукой и бросило на асфальт перед автобусом. Оказавшись на месте происшествия почти одновременно с падением пешехода, я понял, что все-таки успел и парень жив, и даже очень жив! Он орал благим матом. А я нес какую-то ханжескую лабуду: