Виталий Бодров - Кольцо из чистого дерева

Таль вздохнул и принялся упаковывать разбросанные вещи. Против ожидания, Нанок не спешил ему помогать, проделывая непонятные манипуляции со скалой.

Эльф постарался на славу. Вещи оказались разбросаны вокруг костра в радиусе трех ярдов. Поминая Блина разными словами, Ларгет кое-как затолкал их в дорожные сумки.

— Мог бы и помочь, — упрекнул он варвара.

— Не мог, — гордо отозвался тот. — Занят был.

— И чем же? — Таль обернулся. На скале красовалась надпись "Здес биль Нан…". Надпись была не закончена, видимо, у варвара кончились буквы.

— Дикий ты человек, — упрекнул его Ларгет. — Тут же эльфы снежные ходят. Что они о нас, людях, подумают?

— Что все люди поголовно грамотны, — гордо ответил варвар.

— Ладно, — Таль забросил суму на плечо. — Пофиг мне эти эльфы. Помаду только спрячь, Лани узнает — убьет.

— С дороги придется уйти, — озабоченно сказала Томагавка.

Лониэль не спорил. Похоже, охота на эльфов стала в Ледании национальным спортом. Через каждые несколько миль — застава. Разглядывают внимательно, железом проверяют. Дважды просто чудом сумели увернуться, благо, синерясых рядом не оказалось. Иначе мигом бы учуяли эльфийскую магию.

— Пойдем через степь, — подытожила Томагавка. — Там вряд ли искать будут. А если и решатся — людей не хватит. Только вот, припасов маловато, разве что, кочевника какого изловим…

Эльф выразительно похлопал по чехлу с луком.

— С голода не помрем, — уверенно сказал он. Томагавка кивнула, мастерство эльфов сомнения не вызывало. Они даже в пустыне умудряются добыть что-то съедобное. Если уж совсем туго придется, можно добыть кочевника и пошарить в сумках на предмет чего-нибудь съедобного. Или хотя бы спиртного.

Тут девушка припомнила, что кочевники из спиртного употребляют, вроде бы, только кумыс, и ее передернуло. Кумыс она пробовала однажды, и впечатления остались незабываемые. Вряд ли она захочет их обновить в этой жизни.

Эльф чувствовал себя в степи неуютно. Ни единого деревца — только корявые, чахлые кусты. И трава, высокая трава до самого горизонта. То и дело приходилось понукать коня, ошалевшего от такой огромной кормушки.

— Ни разу в степи не был? — спросила Томагавка, чутко уловив настроение эльфа.

— Ни разу, — сознался Лониэль. — Непривычно здесь… красиво, но непривычно.

— Красиво? — удивилась девушка. — Где же ты здесь красоту увидел?

— Вокруг, — туманно пояснил эльф и замолчал. Томагавка повертела головой, пытаясь обнаружить упомянутую красоту, но кроме колышущегося моря травы, не увидела ничего. Странные они все-таки, эльфы…

— Здесь живут кочевники? — поинтересовался Лониэль.

— Обитают, — хмыкнула девушка. — Тупы, как обух топора. Правда, подраться не дураки. Так что душу отведем, когда встретим.

Эльф поморщился. Он до сих пор не мог понять, откуда в девушке такая кровожадность. Сам он с удовольствием избежал бы ненужного боя, щадя жизни бестолковых кочевников. Ему казалось странно, что в такой умиротворенной местности обитают столь агрессивные аборигены. Древняя степь, мудрая степь…

Над его головой кружил ястреб. Лониэль посмотрел на него, тихонько свистнул. Томагавка с удивлением наблюдала, как гордая птица спикировала на подставленный локоть.

— Как ты это сделал? — спросила она. Ястреб недовольно покосился на девушку и замер под чуткими пальцами Лониэля.

— Позвал, — лаконично ответил тот.

Ястреб раскинул крылья и взвился в воздух. Эльф, остановив коня, долго наблюдал за ним.

— Будет нас охранять, — объяснил он Томагавке. — Он издалека заметит кочевников и даст нам знать.

— Ох, и поохотимся, — обрадовалась Томагавка.

— Знатно подрались, — довольно прогудел Боресвет, окидывая взглядом поле боя. Шустрые хароги деловито обшаривали трупы, перерезая глотки тем из них, кто, не осознав новый статус, пытался шевелиться.

— Да уж, — согласился Бол, тщетно пытаясь очистить одежду от кровавых пятен. — Лошадей мы себе добыли. Правда, хароги могут их зажилить…

— Тогда еще подеремся, — философски заметил богатырь.

Боресвет тщательно вытер булаву и небрежно забросил за спину. Кольчуга жалобно звякнула, богатырь потер ушибленный бок. Бол только головой покачал.

— Блин, в натуре рукавицу потерял, — пожаловался голунянин.

— Ты же ей кувала пришиб, — напомнил Бол.

— Ту я подобрал, — возразил богатырь. — А вот куда вторую дел, не помню. Как со щитом расстался, в натуре, помню, на нем кувал повис, тяжело драться было. После этого саблю подобрал, тоже помню. А вот куда рукавицу дел ратную — в натуре, забыл.

— Может, в лоб кому пожаловал? — предположил Бол.

— Это само собой, — согласился Боресвет. — А вот кому? Когда?

— До того, как саблю подобрал, — уверенно сказал Бол. — Потом снимать неудобно, руки-то заняты.

Боресвет задумался.

— Сабля потом сломалась, — припомнил он.

Нетвердой походкой к ним подошел Кызыл, потерявший в бою шапку. Голова его была окровавлена, и сейчас кочевник тщетно пытался перевязать ее трофейной тряпкой.

— Кто это тебя так? — поинтересовался Бол.

— Ай, молодой шаман, сам не знаю. Скачу себе на лихом скакуне, в руке маленько сабля, песню пою…

— Какую? — полюбопытствовал Бол.

— Ай, скачу на коне, — запел кочевник. — По великой Степи. Ай, в руке моей сабля, ай, враги впереди! Не буди во мне зверя, ай, как есть, не буди! Буду резать их саблей, хохоча-веселясь, покраснеет от крови под копытом земля! Ай, по ясному небу рукавица летит…

Кочевник умолк, ощупал голову.

— Шишка, маленько, будет, — пожаловался он. — Болит, да.

— А дальше? — не отставал Бол.

— А дальше еще больше болеть начнет, — грустно ответил Кызыл.

— Нет, в песне что дальше было?

— А дальше я, маленько, придумать не успел, — сознался кочевник. — Сознание потерял, да. Очнулся — шапки нет, коня нет, ушел, да, голова болит маленько, будто пил всю ночь…

— Хорошая у тебя песня, душевная, — похвалил Боресвет. — А ну, показывай, где в себя пришел. Есть у меня одна мысль, в натуре…

— Ай, пойдем батыр, покажу, чего не показать-то. Если вспомню, да. Потому что мысли маленько путаются, никак в себя не приду. Ай, и с чего бы им путаться, да? Не так их и много в башке, мыслей…

На месте трагедии немедленно обнаружилась утерянная рукавица.

— Нашел! — радостно взревел Боресвет. — Вот она, родимая!

— Она, да, — согласился кочевник. — Сам вижу — летит по небу рукавица. Ай, настоящее чудо, да. Нечасто они, маленько, по небу летают. Вот птицы — те да, часто…

С земли поднялся Бозал.

— Неужто всех, маленько, положили? — с удивлением спросил он. — Ну, мы прямо хероли какие-то, да.

— Герои? — переспросил Бол.

— Один гер разница, — отмахнулся кочевник. — Сто врагов убили маленько!