Надежда Первухина - Не пытайтесь это повторить

А Предсказательница сообщила ему:

— Тебя ждет бессмертие, слава и разлука, Златоперый. Их не избежать.

А потом…

Я даже не знаю, как это произошло. Статуя начала трескаться и рассыпаться.

Мрамор крошился на мелкие кусочки, поднимая пыль. Лампочки замигали и погасли.

И снова раздалось гудение, похожее на пение высоковольтных проводов.

Меня охватил страх. Что-то непонятное творилось вокруг нас, а Лекант был так недостижимо спокоен!

— Лекант, я не хочу с тобой разлучаться! — воскликнула я и обняла его. Я обнимала его так, как плющ обвивает дерево. Я вцепилась в него и молила, сама не зная о чем. У меня была форменная истерика. Но я успокоилась, едва Лекант взял меня на руки.

— Тише, Тийя, — прошептал он и поцелуем приник к моей шее. — Все будет хорошо. Мы не расстанемся.

— Уйдем отсюда, — попросила я. — Нам, наверное, пора в ресторан.

— Хорошо, уйдем.

"Ушли" мы недалеко. Мы уселись в сквере на ближайшей скамейке, я прижалась к Леканту всем телом, а он торопливо покрывал поцелуями мое лицо. И вот…

Снова это!

Вспышка неведомого Солнца!

Ярость все сметающего света!

Я без сил соскользнула в траву. Закрыла глаза. Трава приятно холодила мои обожженные щеки, а перед опущенными веками плясали протуберанцы.

— Тийя, прости, — покаянно подхватил меня Лекант и снова водрузил на скамейку. — Я не смог сдержаться.

— Это снова был… акт твоей любви?

— Да.

— Ничего. Я привыкну.

Хотя привыкнуть к этому было невозможно.

Может, все-таки насчет "Камасутры" это идея?

Я посмотрела на часы. Была половина десятого.

— Лекант, идем. Пора. Нехорошо опаздывать.

— Да, да, идем, — сказал он, а сам приник губами к моей шее.

— Лекант, — простонала я, — так нельзя.

Он искренне удивился:

— Почему?

— Ну потому… Потому что мы еще не женаты.

— Что значит "женаты"?

Я опять застонала — теперь уже от бессилия объяснить Леканту такое простое понятие.

— Женаты — значит принадлежим друг другу навсегда и всецело.

— Но я уже принадлежу тебе навсегда и всецело, милая. А разве ты не принадлежишь мне?

— Мм, принадлежу.

— Тогда почему ты против моих поцелуев? Мои поцелуи так плохи?

— С ума сошел! Твои поцелуи великолепны! Но я…

— Что?

— Я хочу, чтоб в моей голове оставалось еще хоть что-нибудь, кроме желания с тобой целоваться.

Лекант рассмеялся:

— Хорошо, Тийя. Идем туда, куда нас пригласила певица.

И мы пошли.

Ресторан "Надежда" весь был освещен огнями по случаю того, что в нем давался ужин для примадонны. Вокруг заведения толпился разный народ — начиная от простых зевак и заканчивая переодетыми фээсбэшниками — они, видимо, ждали, что на бедную Елену Нейс снова будет совершено покушение. Мы с Лекантом прошли как сквозь строй навстречу улыбающемуся метрдотелю.

— Господа, вы куда? Сегодня в ресторане ужинает только мадам Елена Нейс и ее близкие друзья.

— По счастливой случайности мы и есть друзья госпожи Нейс. Пропустите нас, иначе будут проблемы.

Метрдотель посмотрел на сверкающие крылья Леканта и молча с поклоном посторонился.

Мы вошли в банкетный зал. Здесь, во главе поставленного буквой П стола, сидели Елена Нейс и ее муж. Больше никого не было.

— Добрый вечер, — сказали мы им.

— Благословенны будьте, — отозвалась Елена, а Павел встал и снова пожал Леканту руку. — Садитесь поближе. Здесь очень неуютно из-за размеров этого кошмарного стола. Так и кажется, будто на тебя пялится сотня глаз.

— Дорогая, — улыбнулся Павел, — но ведь во время концерта на тебя тоже пялится сотня, а то и поболее, глаз.

— То концерт, — вздохнула Елена. — Там я сама себя забываю. Садитесь, садитесь.

Мы не стали чиниться и сели.

— Я взяла на себя смелость заказать вам ужин, — сказала Елена. — Вам, Светозарный, я выбрала меню по-европейски, а вам, Тийя, — средиземноморский туф и песчаник. Согласны ли вы с моим решением?

— Конечно, согласны, — ответила я. — Ничего не едала вкуснее средиземноморского туфа!

Официанты принесли блюда и вина. Мы принялись за ужин, перебрасываясь ничего не значащими фразами и дежурными комплиментами. Наконец, когда с едой было покончено, Павел сказал:

— Мы с Леночкой были небескорыстны, приглашая вас на этот ужин. Дело в том, что мы боимся.

— Да, мы боимся, — подтвердила красавица Елена, и только сейчас я заметила, как она бледна.

— Сегодня, перед концертом в филармонии, нас посетил один весьма высокопоставленный чиновник из местной администрации. Он пригласил Елену спеть для губернатора нашей области. Послезавтра. В шесть вечера. Губернатор предоставляет для нас свою загородную резиденцию в Кулибинке. Слушать будут он сам, его семья и самые близкие люди…

— Я согласилась спеть для губернатора, — сказала Елена Нейс. — Но теперь я боюсь.

— Чего? — спросила я.

— Того, что на меня снова будет совершено покушение.

— Но у губернатора такая охрана!

— У меня тоже была охрана, — ровным голосом сказала Елена. — Но после сегодняшнего инцидента в филармонии они все уволены.

— Толку-то от них, — рыкнул Павел. — Только кормились от Леночкиных гонораров…

— Я понял, чего вы хотите, — промолвил Лекант. — Чтобы я охранял госпожу во время концерта.

— И до и после него, — добавил, кивая, Павел. — Мы хотим, чтобы вы поехали с нами в резиденцию губернатора.

— Выручите нас, — сжала ладони Леночка. — Я спою у губернатора на вечере, и мы тут же уедем отсюда. Нас ждут во Флоренции.

— Хорошо, я буду охранять, — просто сказал Лекант.

— Спасибо!

— А во Флоренции? — спросила я. — Во Флоренции не может быть опасно?

— Флоренция — город фей, — сказала Елена Нейс. — Там у нас с Павлом усадьба. Самая высокая степень безопасности.

— Во Флоренции я постоянно могу пребывать в своем волчьем облике, — сказал Павел. — А волком я чувствую опасность куда лучше, чем человеком.

— Помогите нам, — заключила Леночка, — и Небо благословит вас.

— Все уже решено, — кивнул Лекант. — Я помогу. Значит, послезавтра в шесть вечера. А завтрашний день как вы проведете?

— Мы будем безвылазно у родителей Павлика, — ответила Елена Нейс. — Не думаю, что кто-то посмеет…

— Будем надеяться, что не посмеют, — вздохнул Павел. — Лекант Светозарный, если бы ты знал, как тяжко любить женщину и понимать, что не можешь ее от всего уберечь!

— Я знаю это, — тихо сказал Лекант, и его крылья сложились и исчезли. — Я сам люблю и любим. Но уберечь смогу.

И они с Павлом выпили на двоих бутылку коллекционного шардоне.

Ни я, ни Елена не мешали мужчинам упиваться. Пусть хоть немного расслабятся. А мы в это время тоже расслабились — болтали о всякой всячине: о нарядах, о диетах, даже немножко о сексе, и тут я призналась, что у нас с Лекантом в этой области не все в порядке.