Дмитрий Мансуров - Орден мраморной Горгоны

– Сократит, но не так, как ты думаешь.

– А как тогда?

– Сядешь раньше на пять минут – выйдешь раньше на пять минут, – пояснил стражник. – Но, говоря откровенно, я не думаю, что в тюрьме будут придерживаться точного времени. Выйдешь, как повезет. Может быть, секунда в секунду, но точно так же может быть, что просидишь лишний год-полтора, пока о тебе не вспомнят. А то и вовсе придушат втихаря, если тюрьма окажется переполненной, а поток новых заключенных не иссякнет.

– Ты серьезно?

– Не веришь?

– Нет.

– А зря. Сам посуди: когда бандитов много, к чему их коллекционировать? – спросил стражник. – Жизнь нормальных людей важнее.

Туманная перспектива оказаться в числе преступников, попадающих под сокращение, Баррагина обескуражила.

– Если что, я буду напоминать о себе каждый день, – на всякий случай сказал он, все же пребывая в уверенности, что судья выслушает его речь и сделает правильные выводы из случившегося в лаборатории, и в тюремные палаты переедет кто-нибудь другой.

– Станешь шуметь, отправят в дальние камеры, где даже крысы не шастают, – ответил охранник, – там вопи о себе хоть сутки напролет, никто слова поперек не скажет, потому что не услышит. Но это – верный шанс, что о тебе точно забудут и сделают это с большим удовольствием. Так что молчи. Делай, что хочешь, но молчи.

– Да не переживай ты так, – сказал Баррагин. – Я думаю, после суда меня и вовсе отпустят.

– Блаженны верующие, – только и сказал стражник, убивая в Баррагине микроскопические остатки оптимизма и хорошего настроения.

Дальнейший путь к залу суда прошел в полной тишине.

Фармавир надел на голову шляпу и надвинул ее на самый нос. Здесь, на втором этаже дворца было самое оживленное движение. Вельможи ходили туда-сюда, создавая видимость работы на благо короля, и волей-неволей обращали внимание на стоявшего у входа в кабинет Фармавира. Пришлось использовать шляпу в качестве дополнительного средства маскировки.

Фармавир поджидал старого товарища, Мелькора, которому не раз помогал, работая в лаборатории дворца. Молодой вельможа подавал большие надежды в области управления, и согласно планам первого советника мог со временем заменить его после ухода Баратулорна на почетный отдых.

Загруженный проблемами Мелькор прошмыгнул мимо Фармавира, словно того и не существовало. Вставил ключ в замок, один раз повернул и вошел в кабинет. Но едва попытался закрыть дверь за собой, как почувствовал, что его вталкивают в кабинет.

– В чем дело?! – воскликнул он. Неизвестный в шляпе бесцеремонно протолкнул Мелькора и сам захлопнул дверь. – Что вы себе позволяете?!

Фармавир снял шляпу и парик. Перепуганный Мелькор увидел загорелое лицо друга и отпрянул.

– Исчезни, призрак!

– Сейчас как врежу – сам станешь призраком! – отозвался Фармавир.

– Ты зачем пришел именно ко мне?! – запричитал Мелькор. С древних пор считалось, что призраки умерших приходят в гости к живым тогда, когда последним пришло время уходить по ту сторону бытия. Но обычно умершие появлялись во сне, а сейчас призрак начхал на установленные тысячелетиями традиции и явился в кабинет средь бела дня. – Иди к соседу! Он – такая тварюга, что слов не хватает! Забери его, меня не трожь!

– Ты же знаешь, что смерть забирает лучших, – грозным голосом ответил Фармавир. – Вот я и пришел за тобой!

– Что тебе плохого сделал?

– Ничего. Но если будешь подвывать, как сейчас, то сделаешь, – сказал Фармавир.

Мелькор прислушался: и, правда, несильный и неприятный гул, непонятно откуда доносившийся и здорово бьющий по нервам, издавал он сам. Мелькор чертыхнулся и замолк.

– Призраки людей не опасаются, – сказал он. – Значит, ты жив.

– Живее не бывает.

– Но как?! – изумился Мелькор. – Ведь стражники официально объявили тебя погибшим!

– Да? – Фармавир представил, как выглядела картина его исчезновения глазами стражников. Юркнуть в горящую сумку и исчезнуть бесследно – да, после такого говорить о выживании беглеца не имеет смысла. – А почему не пропавшим без вести?

– Потому что стражники тоже не дураки, – ответил Мелькор. – Ты представляешь, какая буча началась бы, узнай высокое начальство о том, что ты просто пропал? Да стражникам в полном составе пришлось бы денно и нощно осматривать каждый метр королевства, чтобы отыскать твои следы. А с погибшими таких проблем нет. Умер, значит, умер… Но погоди… они же привезли твой труп!

– Мой? Серьезно?

– Я сам не видел, но говорят, что да… – Мелькор уставился на Фармавира. – Нежели стражники убили кого-нибудь из своих, чтобы доложить о выполненном задании?!

– Делать им больше нечего! – отмахнулся Фармавир. – Небось, подобрали среди своих похожего на меня телосложением, быстро загримировали копотью от костра, чтобы не мучиться, и отвезли на опознание.

– Но труп бросили в мешок и сожгли!

– А кто сказал, что они бросили именно тот труп, который притворялся стражником?.. – возразил Фармавир. – То есть, наоборот, кто сказал, что они бросили именно стражника, а не обычного умершего из морга? Подменить одного другим не составит особо труда. Опознание наверняка проводили в том же морге, а не в королевском зале для торжественных приемов. Ты мне лучше расскажи, что стало с Баррагином, и когда похоронят Альтареса?

– Баррагин в тюрьме, – ответил Мелькор, – а когда похоронят Альтареса, я не в курсе. Он и сам этого не знает.

– Он жив? – удивился Фармавир. – Не врешь?

– Да прямо как ты! – ответил Мелькор. – Только после операции ему ноги отрезали, потому что их слишком сильно придавило… Но зато его накачали твоими фирменными обезболивающим и лекарствами по самую макушку, да еще впервые применили разработанный тобой протез на основе ковра-самолета – Альтарес чувствует себя вполне сносно, разве что похудел сильно. Как удалось – понятия не имею.

– Это просто: лекарства, восстанавливающие здоровье в считанные часы, используют уйму средств и возможностей самого организма, – пояснил Фармавир. – К вечеру Альтарес будет, как огурчик, но при этом израсходуется огромное количество энергии. Поэтому он и похудел, а вскоре похудеет еще больше. Но это мелочь – полгода приличного обжорства три раза в день – и организма вернет свое с избытком. Станет анорексик Альтарес круглым-круглым, и будет передвигаться по дворцу, катаясь, словно колобок. Слушай, Мелькор, ты не против, если я сяду вон в том кресле? А то так и стоим у входа. Не ровен час, кто-то войдет, да дверь распахнет во всю ширь – сшибет и не заметит.

– Проходи! – засуетился Мелькор. – Есть хочешь?

– Еще больше, чем пить.

– Понял, сейчас сделаю.

– Да я сам сделаю! – Фармавир вытянул руки в сторону стола и произнес заклинание. Четыре бутерброда с мясом появились на тарелке и плавно приземлились на стол. Следом появился бочонок с квасом. – Налегай.