Лариса Малмыгина - Неприкаянная душа

Долго возлежать в одиночестве не пришлось. Прозвенел мастерски вделанный в стену колокольчик из позолоченного серебра, распахнулась массивная дверь, и в комнату вошел важный молодой человек в красной лакейской ливрее. В руках он держал поднос с завтраком: дымящимся кофе и свежими булочками с маслом.

— Где я и кто меня похитил? — дрожащим голосом пролепетала я. — Позовите сейчас же заказчика преступления!

— Его нет дома, — склоняя надменную напомаженную голову, равнодушно ответил слуга.

— Тогда передайте своему господину, что выкупа не будет, потому что денег у моих родных нет, — с удовольствием съехидничала я.

— Хорошо, мадам, — заучено улыбнулся лакей и грациозно поставил аппетитный поднос на серебряную кушетку.

Исчез он мгновенно, будто его и не было. Я встала с постели и с затаенной надеждой подошла к окнам, но на них висели узорчатые решетки, а за решетками расстилалось зеркальное озеро. Проверив на прочность дверь, я поняла, что путь к отступлению отрезан. Да и куда убежишь в длинной, полупрозрачной батистовой ночной рубашке! Тяжко вздохнув, я снова улеглась под одеяло и стала размышлять о своем незавидном положении. Возможно, меня выкрали, чтобы препроводить в Турцию и обратить в рабство! Сейчас накачают наркотиками и…

В обед слуга появился снова. Вкатив драгоценный столик, заваленный различной снедью, он молча поставил его подле меня и так же молча исчез. Несмотря на драматизм ситуации, отсутствием аппетита я не страдала, а потому, съев почти все, чем меня одарил омерзительный похититель, крепко уснула.

Проснувшись под вечер, я с ужасом заметила возле дивного фонтанчика темную мужскую фигуру. Таинственный человек, ощутив пробуждение жертвы, резко повернулся к ней, и я не смогла подавить крика: передо мной стоял Максим Анатольевич Ветров.

— Почему вы выкрали меня? — еле сдерживая слезы, закричала я.

— Иногда любовь толкает на преступления, Алиса, — распрямил широкие плечи злоумышленник. — Зная ваш несговорчивый характер, я вынужден был пойти на это, чтобы вы, поняв и приняв мои чувства, хотя бы привыкли ко мне.

— Насильно мил не будешь, — задохнулась от гнева я.

— Стерпится — слюбится, — печально промолвил негодяй.

— Так почему же тогда вы волочились за моей бедной сестренкой? — с горечью вспоминая счастливые глаза Жанки, прорыдала я.

— Чтобы быть ближе к вам.

— Подлец, ах, какой же вы подлец, — прошептала я, пораженная его вероломством. — Пока лжец играл роль героя- любовника, несчастная женщина успела его полюбить.

— К этому принудили меня вы, Алиса, — дернулся от моих слов похититель.

— Врете, — процедила сквозь зубы я. — На юге, в Сочи, ухаживая за Жанной, господин Ветров еще не знал о моем существовании!

— Знал, — прищурил беспросветные глаза врун, — и вы успели отказать мне.

— Когда? — поразилась я.

— Тогда, ночью, когда посмеялись надо мной, предложив жениться на завистливой дурнушке.

Запрокинув тяжелую голову, обремененную густой гривой, жулик хрипло расхохотался. Кровавые блики от молниеносно вспыхнувших факелов бешено заметались по стенам моей тюрьмы.

— Вы — тот самый злой дух, обладающий ужасной силой разрушения? — внезапно догадалась я.

О боги, боги, за что наказали меня?

— Тот самый, — согласился со мной мерзавец.

— Так это вы убрали более слабого конкурента? — запоздало сообразила я.

Страшная Сила безмолвствовал и отрешенно перебирал в руках искрящиеся четки, которые выудил из глубокого кармана темной бесформенной одежды.

— У меня теперь есть паспорт, Алиса, и мы можем пожениться, — нерешительно проговорил он. — Разве Ветров — не красивая фамилия?

— Но мы еще не разошлись с мужем, — схитрила я, — а это, знаете ли, длинная история.

— Вы развелись с ним, и в вашей грамоте стоит штамп о разводе, — протянул мне мой собственный паспорт вор.

Раскрыв его на нужной странице, я ахнула. Сергей уже не был моим супругом.

— Где вы взяли документы? — заранее зная, что для него это — пара пустяков, обреченно спросила я.

Он глухо засмеялся и тяжело вздохнул. И вздох его напомнил мне стон раненого животного.

И так: спокойно, Алиса, спокойно! Начнем рассуждать хладнокровно, ведь ты всегда умела брать себя в руки. Что мы имеем? Ветров богат, обольстителен, любезен. Почему же я не хочу принять его предложение? Ему нужна бессмертная душа? Разве можно кого-то судить за это? Он — элементал, но надо помнить, что человек разумный также состоит из элементалов, которые составляют самую грубую его часть: углерода, фосфора, железа, кальция и так далее. Кажется, я об этом где-то читала.

— Следовательно, элементалы не стоят ниже человека, так как непосредственно участвуют в его эволюции, — считывая мои мысли, отозвался Мадим. — Стихии производят то, что ложно приписывается деятельности Природы. Их можно назвать существами, но они не происходят от Адама и Евы. Они реальны, одарены жизнью, формой, волей и инстинктом. Что вы скажете на это, Алиса?

— Не потому ли там, где кипят страсти и льется кровь, землетрясения, наводнения и ураганы — не такая уж редкость? — поддаваясь очарованию всесильного собеседника, с грустью молвила я.

— Да, вы правы, — недобро усмехнулся Повелитель Стихий. — Черная энергетика черных людей чрезвычайно привлекает моих соплеменников.

— В последнее время страшные болезни и террор заставляют содрогаться беспомощное человечество, — словно загипнотизированная, тихо произнесла я. — Виноваты ли в этом элементалы?

И куда меня понесло! А вдруг похититель рассердится? Уж тогда-то мне точно не видать родного дома!

— «Беспомощные» люди несут в себе заряд огромной негативной энергии, — вскинул высокомерную голову бессердечный дух. — Зло порождает зло.

— В таком случае, именно темные силы склоняют доверчивых гомо сапиенсов к дурным поступкам! — не согласилась с демагогом я.

— Темные силы здесь отдыхают, — мерзко ухмыльнулся потусторонний оратор. — Зачем работать, если тяжелую, совсем не творческую работу выполняют за тебя другие?

Привидение надо мной смеется? Впрочем, а куда смотрит Господь?

— Ему очень тяжело, Алиса, — прищелкнул языком призрак, — но Он держит свое слово. Человечество само должно решить, какой дорогой ему идти дальше: войны или мира, зла или добра.

— Как Всевышний относится к тому, что на земле множество религий? — поежившись от полученной информации, удрученно пробормотала я.

— Спокойно, — криво усмехнулся злодей. — Все Его дети равны и каждому из них Он дал свои важнейшие заповеди, главная из которых — не убий!

— Но именно различия в вероисповедании толкают людей на страшные войны! — с горечью вскрикнула я.